Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе Страница 32

– Никакие это не каракули, – раздраженно ответил я. – Почерк вполне сносный, хорошо читается. Скорее всего, это человек степенный, с устоявшимися привычками. Характера сильного и уравновешенного. Посмотрите, как он твердо выводит буквы.

Холмс согласно кивнул.

– Совершенно верно. Но только все буквы у него одинаковой высоты. Не поймешь где «l», а где «e». Так же трудно отличить «d» от «а». У человека с твердым характером, как бы плох ни был его почерк, написание этих букв обязательно отличается. Судя по тому, как неуверенно он пишет строчную «k» и все прописные буквы, наш корреспондент отличается неуравновешенностью и непостоянством. В то же время он довольно высокого мнения о себе. Даже слишком высокого. Могу сказать еще много нелестного о нем, но сначала нужно кое-что проверить. Посмотрите пока вот эту книгу, едва ли не самую значительную из всех, которые видело человечество. Называется «Мученичество человека», автор Уинвуд Рид. Полагаю, она поможет вам скоротать время до моего прихода. А я вернусь не позже, чем через час.

Я сел у окна с томиком в руках, попытался вникнуть в строчки, но мысли мои блуждали далеко. Я вспоминал нашу неожиданную гостью, ее улыбку, приятный глубокий голос, таинственность, окружающую ее. «Сколько ей может быть лет?», подумал я. «Если десять лет назад ей было семнадцать, то, значит, сейчас ей двадцать семь. Прекрасный возраст. В эти годы человек, расставаясь с иллюзиями и застенчивостью, начинает набираться опыта и мудрости». Так я сидел, размышляя, до тех пор, пока течение моих мыслей не приняло столь опасного направления, что я, подскочив, как ужаленный, метнулся к своему столу и впился взглядом в статью по патологии. «И что ж это я, отставной армейский хирургишка с хилой ногой и с еще более хилым кошельком, возомнил о себе? Да как мне только подобное в голову пришло? Нет, она – всего лишь часть задачи, фактор. И, самое главное, надо трезво глядеть на вещи. Каким бы мрачным не было мое будущее, встретить его следует по-мужски. А тешить себя сладкими грезами, идиллическими картинками разыгравшегося воображения – это просто слюнтяйство».

Глава 3

Мы отправляемся на поиски решения

Холмс вернулся в половине шестого, бодрый, веселый, в хорошем настроении. Было видно, что он готов к действию. Я нисколько не удивился происшедшей в нем перемене, так как привык к тому, что приступы черной меланхолии сменялись у Шерлока пароксизмами активности.

– Ничего таинственного в этом деле нет, – заявил он, принимая налитую мной чашку чая. – Факты говорят о том, что объяснение всему может быть только одно.

– Как!? – удивился я. – Вы уже все разгадали?

– Ну, я бы не сказал, что все. Но я обнаружил один многообещающий факт. Очень даже многообещающий, – последнюю фразу Шерлок произнес с некоторым смаком. – Детали, правда, мне пока не совсем ясны, но все станет понятно в процессе расследования. Все это время, пока вы меня ждали, я смотрел последние страницы «Таймса» и вот что обнаружил. Оказывается, майор Шолто, служивший в тридцать четвертом пехотном бомбейском полку и проживавший в Верхнем Норвуде, скончался двадцать восьмого апреля тысяча восемьсот восемьдесят второго года.

– Не сочтите меня глупцом, Шерлок, но я не понимаю, куда вы клоните.

– Серьезно? Вы меня удивляете. Тогда посмотрите на это иначе. Капитан Морстан бесследно исчезает. Единственным человеком в Лондоне, кого он мог бы навестить, является майор Шолто. Но тот утверждает, что капитан к нему не приезжал. С момента исчезновения капитана Морстана проходит четыре года, майор Шолто умирает, а через неделю после этого в адрес мисс Морстан приходит первая посылка. Каждый год она получает дорогостоящие подарки, а в финале – письмо, в котором некий аноним извещает ее о том, что с ней поступили дурно. Но что в ее жизни произошло дурного, если не считать смерти отца? И почему подарки начали посылать ей сразу после смерти майора Шолто? Не потому ли, что и сам он, и его наследники знали о тайне исчезновения капитана Морстана? Вам это кажется невероятным? Тогда предложите свою, более правдоподобную, гипотезу.

– Какая дикая странность – посылать компенсацию за смерть отца! А зачем такие предосторожности?! И почему бы не послать письмо тогда, шесть лет назад?! Тем более, если речь идет о восстановлении справедливости. Что мешало восстановить ее раньше? И о какой, собственно, справедливости говорит автор письма? Шерлок, я надеюсь, вы не думаете, что отец мисс Марстон жив? Полагаю, такая мысль была бы явным преувеличением. Но тогда о какой все-таки справедливости он говорит?

– Согласен с вами, в моей гипотезе не все гладко. Есть уязвимые места, есть, – задумчиво произнес Шерлок. – Но я надеюсь, что наша сегодняшняя поездка разрешит все сомнения. А вот и кэб. Это приехала мисс Морстан. Вы готовы? Тогда пора отправляться, а то опоздаем. Уже начало седьмого.

Я взял шляпу и самую тяжелую трость из всех, что у меня имелись. Шерлок Холмс, как я заметил, вытащил из ящика стола револьвер и сунул его в карман. Следовательно, дело обещало быть серьезным.

Открыв дверцу кэба, я увидел мисс Морстан, закутанную в длинное темное пальто. Держалась она спокойно, лишь бледное, напряженное лицо ее выдавало тщательно скрываемое волнение. Я поразился ее самообладанию. Отправляясь в столь необычную поездку, она, как представительница слабого пола, должна бы чувствовать себя довольно неуютно, и тем не менее, во всем ее поведении ощущалась уверенность и выдержка. Холмс задал ей несколько вопросов, она отвечала на них ровным, спокойным голосом.

– Майор Шолто был самым близким другом моего отца, – говорила она. – Он часто писал о нем в письмах. Но в этом нет ничего удивительного, судьба надолго забросила и моего отца, и майора Шолто на Андаманские острова. Они были старшими офицерами и, конечно же, часто общались. Кстати, в письменном столе отца я нашла одну странную бумагу. Рассматривали ее много раз, но никто так и не понял, что обозначают все эти рисунки и надписи. Я на всякий случай захватила ее с собой, но не думаю, что она вам особенно пригодится. Вот, посмотрите, – она протянула Холмсу лист бумаги.

Шерлок осторожно расправил ее и, вытащив из кармана двукратную лупу, начал внимательно изучать странный документ, попутно давая объяснения.

– Бумага изготовлена в Индии. Когда-то она была приколота к доске. Карта очень похожа на план какого-то большого здания. Много залов, коридоров, переходов. Одно место отмечено маленьким красным крестиком. Это чернила. Рядом надпись, сделанная карандашом: «3,37 слева». В левом верхнем углу какой-то непонятный знак. Очень похоже на четыре креста с соприкасающимися краями. Рядом – надпись. Судя по корявым буквам, вывел ее человек грубый и необразованный: «Джонатан Смолл, Магомет Сингх, Абдулла Хан, Дост Акбар». Признаться, пока я не вижу, какое отношение эта бумага может иметь к нашему делу, но одно несомненно – это очень важный документ. Хранился он бережно, скорее всего, в блокноте. Обе стороны на удивление чистые.

– Совершенно верно, – подтвердила девушка. – В блокноте я ее и нашла.

– Постарайтесь не потерять эту бумагу, мисс Морстан. Мне кажется, она нам еще понадобится. Интуиция подсказывает мне, что дело может оказаться намного сложнее, чем я предполагал.

Шерлок откинулся на спинку сиденья. Я изредка посматривал на своего друга – его сдвинутые брови и отсутствующий взгляд говорили о напряженной работе мысли. Мы с мисс Морстан тихо разговаривали о нашей необычной поездке, высказывая предположения о ее возможных последствиях. Все это время Шерлок молчал. Он ни слова не проронил вплоть до того момента, пока мы не подъехали к цели нашего путешествия.

Несмотря на сентябрь и вечернее время, а было уже почти семь, на улице стояла удушающая жара. Гигантский город окутывал плотный туман. Его серые клубы ползли по грязным улицам, обволакивая дома, кэбы, людей. Фонари на Стренде напоминали бесформенные пятна. Они отбрасывали на мокрый тротуар унылые, дрожащие бледные круги. Даже яркий свет многочисленных окон магазинов не мог пробить тоскливую давящую мглу. Слабенькими потоками он струился на улицу, выхватывая из гнетущей, вязкой темноты лица многочисленных прохожих. Было что-то зловещее в бесконечной череде лиц, печальных и веселых, старых и юных, изможденных невзгодами и искрящихся весельем. На один краткий миг они появлялись передо мной в ореоле света и тут же исчезали во мраке. Мне казалось, что я вижу вереницу привидений. Я непроизвольно задумался о бренности бытия. Вообще-то я человек не слишком впечатлительный, но увиденная мной на фоне душного, тяжелого вечера, жутковатая картина подействовала на меня угнетающе. Не самое радостное впечатление оставляло и то таинственное дело, по которому мы ехали. Короче говоря, я немного приуныл. Я взглянул на мисс Морстан и сразу понял, что и у нее настроение тоже упало. Один только Холмс сохранял все тот же невозмутимый и уверенный вид. Удручающая обстановка не оказывала на него никакого воздействия. Он, словно исполин, возвышался над мелочностью ощущений, если не сказать больше – они ему попросту были неведомы. Держа на коленях блокнот, он время от времени делал в нем какие-то записи, светя себе карманным фонариком.