Эрл Гарднер - Отведи удар Страница 32

По глазам Берты Кул было видно, что она наслаждается логикой рассказа, но картинка, которую я нарисовал, нравится ей гораздо меньше. Через минуту она сказала:

– Знаешь, милый, нам пора выходить из этой игры. Мы докажем, что миссис Линтиг была ненастоящая, и заставим их это признать. Наша совесть будет чиста.

– Может быть, наша совесть и будет чиста, но это ничего не даст нашему клиенту.

– Я предпочитаю оставить без помощи клиента, чем провести следующие двадцать лет в женской тюрьме.

– Нам нужно не попасть в тюрьму, помочь выпутаться нашему клиенту и дать ему возможность стать мэром Санта-Карлотты. Вы же человек дела. Разве вы не понимаете, что благодарность мэра Санта-Карлотты стоит больше, чем целая куча денег?

Берта задумалась:

– Ты ведь ездил в Сан-Франциско на автобусе?

– Да.

– И оставлял машину в Санта-Карлотте?

– Да.

– И кто-то в Санта-Карлотте разбил тебе нос?

– Было дело.

– Коп? – спросила она.

Я кивнул.

– Тот самый, который подбил тебе глаз в Оуквью?

– Да.

– Милый, мне это не нравится. Мошенник-коп может пришить тебе такое дело, из которого ты потом не выпутаешься.

– Я знаю, – улыбнулся я.

– А чего же ты ухмыляешься?

– Я ухмыляюсь потому, что в этой игре участвуют двое. Умный человек может так подставить копа, что у копа не останется времени подставить кого-нибудь еще. Как раз сейчас, если это вас интересует, сержант Джон Харбет очень занят. И я уверен, что ему придется давать целую кучу объяснений.

– Почему? – подозрительно спросила Берта. – Что случилось?

– Во-первых, он заходил в «Голубую пещеру» к Эвелин Харрис. Когда им понадобилось, чтобы кто-то съездил в Оуквью прощупать почву и собрать фотографии миссис Линтиг, они отправили туда Эвелин. Когда Эвелин убили и полиция стала разыскивать ее приятелей, Харбет сделал все, чтобы остаться в тени. Я не знаю, как это ему удалось, но всем девушкам велели не называть Харбета. А попытка спрятаться намного ухудшит его положение, когда это всплывет.

– А это всплывет? – спросила Берта.

Я кивнул.

Берта задумчиво посмотрела на меня:

– Дональд, хорошо, что не я дала тебе по носу. Ты бы нашел способ и меня засадить за решетку!

– Наверняка нашел бы, – подтвердил я.

– Пошли, – встала Берта, – нам еще нужно украсть чемодан.

– Только сперва отправьте телеграмму, – напомнил я.

Мы зашли в гостиницу «Кленовый лист».

– Добрый вечер, миссис Кул, – сказал дежурный и подозрительно уставился на меня.

Берта лучезарно улыбнулась:

– Это мой сынок. Он учится в военной академии.

– О! – восхитился портье.

Мы поднялись в комнату Берты и посидели там минут пятнадцать, пока пришла телеграмма, которую Берта сама себе отправила, и снова спустились в холл к дежурному.

– Очень плохие новости, – сказала Берта. – Утром мне придется лететь в Монтану. Распорядитесь, чтобы мой чемодан принесли в номер.

– Сегодня нет дежурного носильщика, – сказал портье, – но мы что-нибудь придумаем.

– Я могу принести чемодан к лифту, – вмешался я, – если у вас найдется тележка.

– В подвале есть тележка, – обрадовался портье.

– Мне придется перекладывать все вещи, – сказала Берта. – Я возьму с собой только один чемодан и одну сумочку. Дональд, ты сможешь занести этот чемодан наверх?

– Конечно.

Портье уже протягивал мне ключ от подвала. Мы спустились вниз и осмотрелись. Через две минуты мы нашли чемодан с инициалами «Ф.Д.» и ярлыком: «Собственность Флоренс Данцер, номер 602».

Мы открыли чемодан Берты Кул и положили в него чемодан Фло. Свободное место заполнили старыми тряпками и газетами. Потом я запер чемодан Берты, погрузил его на тележку и повез к лифту. Через полчаса такси с огромным чемоданом на багажнике везло нас на площадь Согласия. Там мы взяли другую машину, чтобы не оставлять следов, и благополучно добрались до дома Берты.

Мальчик-лифтер поднес чемодан, и через минуту мы уже зашли в квартиру. Я не смог справиться с замком чемодана, и пришлось срезать головки заклепок.

То, что искали, мы нашли на дне чемодана. Это был бумажный пакет, перевязанный прочной веревкой. Я развязал веревку, и мы с Бертой быстро просмотрели бумаги.

Там было свидетельство о браке Линтигов, письма, которые доктор Линтиг писал, когда был еще студентом колледжа и начинал ухаживать за своей будущей женой. Дальше лежали вырезки из газет и фотографии доктора Линтига и его невесты в свадебном наряде.

Доктор Линтиг, конечно, изменился за прошедшие двадцать с лишним лет. Но не так сильно, как можно было бы ожидать. С фотографии на нас смотрел умный, серьезный парень, выглядевший лет на десять старше своего возраста.

Я внимательно рассматривал лицо девушки в подвенечном платье.

– Скажи, Дональд, – не вытерпела Берта, – с этой женщиной ты встречался в Оуквью?

– Нет, – уверенно ответил я.

– Тогда порядок. Наша взяла, Дональд.

– Вы, кажется, забыли о такой мелочи, как убийство.

Мы снова стали рыться в документах.

– Что это? – воскликнула Берта.

– Давайте посмотрим. Здесь, наверное, должен быть приложен перевод, – сказал я, перелистывая страницы. – Это похоже на мексиканское свидетельство о разводе.

Так и оказалось.

– Это хорошо? – спросила Берта.

– Не очень. В свое время некоторые из мексиканских штатов уменьшили до одного дня срок проживания на своей территории, необходимый для получения развода, – при условии, что проживание будет юридически удостоверено. Целая толпа стряпчих сделала тогда хороший бизнес, оформляя разводы в Мексике. Потом Верховный суд не признавал эти разводы во всех случаях, когда ему приходилось сталкиваться с такими вопросами. Но множество браков, заключенных в Калифорнии после развода в Мексике, были признаны. Этих браков было столько, что властям пришлось закрыть глаза на то, что они в какой-то степени прикрывают двоеженство. Все молчаливо признали, что это если не юридическое, то, во всяком случае, моральное оправдание.

– А как ты думаешь, милый, зачем она это сделала?

– Хотела снова выйти замуж, но так, чтобы об этом не знал доктор Линтиг. Ей хотелось и дальше держать дубинку над его головой. Эту деталь я упускал из виду.

– Что ты упустил? – спросила Берта.

– Сейчас объясню. – Я подошел к телефону и позвонил на почтамт. Я передал ночную телеграмму в Статистическое бюро Сакраменто, штат Калифорния, с просьбой дать информацию о браке Амелии Селлар и поискать свидетельство о ее смерти по фамилии, которую она приняла после замужества.

Когда я положил трубку и повернулся к Берте Кул, она улыбалась во весь рот.

– Похоже, милый, что мы на верном пути.

– У вас есть пара сыщиков, с которыми сейчас можно связаться?

– Есть, – сказала Берта.

– Отлично. Опишите им Джона Харбета, и пусть следят за полицейским управлением. Нам нужно знать, куда пойдет Харбет, когда выйдет оттуда.

– Разве он не вернется в Санта-Карлотту?

– Не думаю, – сказал я. – Во всяком случае, не сразу.

Берта Кул подошла к письменному столу и достала тетрадь в кожаном переплете.

– Они смогут приступить к работе не раньше чем через час.

– Это слишком долго, – возразил я. – Найдите людей, которые доберутся туда пораньше. Наймите сыщиков из другого агентства. Они должны быть на месте не позже чем через двадцать минут.

Берта взялась за телефон, а я вернулся к чемодану.

То, чего нам не хватало, я нашел как раз в тот момент, когда Берта положила трубку, – несколько ярких танцевальных костюмов и афишу с рекламой кабаре, на которой была фотография женщины в трико. В углу был написан автограф: «С любовью, Фло».

Я внимательно посмотрел на фотографию.

– Добавьте ей двадцать лет и сорок фунтов и получится женщина, которая зарегистрировалась в Оуквью под именем миссис Джеймс К. Линтиг.

Берта Кул ничего не сказала. Она молча вышла на кухню и вернулась с бутылкой бренди. Я посмотрел на этикетку. Там было написано: «1875 год».

Глава 11

Прошел час. Берта Кул допивала третий бокал бренди, когда вдруг зазвонил телефон. Она посмотрела на часы:

– Оперативно работают ребята. Это наверняка один из детективов с докладом о Джоне Харбете.

Берта сняла трубку и заговорила своим обычным твердым голосом:

– Берта Кул слушает.

Я не слышал, что ей говорили, но видел, как изменилось выражение ее лица. Губы Берты дрожали, глаза почти закрылись.

– Сама я за руль не сажусь, – сказала она. – Можете проверить.

Потом Берта долго слушала собеседника. В комнате было абсолютно тихо, только поблескивали бриллианты на руке, которой она сжимала телефонную трубку. На меня Берта старалась не смотреть. Наконец она заговорила:

– Теперь слушайте. Мне придется проверить свои записи, чтобы узнать, кто из сыщиков пользовался в это время машиной и куда он ездил. Я думаю, что это какая-то ошибка, но… Нет, сейчас я не поеду в контору. Я еще в кровати. Если я туда сейчас поеду, это все равно ничего не даст. Я не смогу найти записи, они все у моей секретарши… Нет, я не стану будить ее в такое время. И хватит об этом. Это не настолько срочно. Ставлю десять против одного, что свидетели, которые записали номер машины, ошиблись… Да, к десяти часам утра… Ну ладно, тогда в девять тридцать… Нет, раньше никак. У меня работают несколько сыщиков. Из них двое или трое сейчас ведут дела… Нет, я не могу сообщить вам ни их имена, ни характер дела. Это конфиденциально. Утром я просмотрю записи по моему автомобилю и сообщу вам. До тех пор ничем не смогу вам помочь.