Эрл Гарднер - Дело о колокольчиках Страница 33

— Одну минуту, — вмешался Брекли. — Я протестую, ваша честь. Интересы обвиняемого представляют юристы, и он вполне может положиться на опыт своего адвоката. Он не должен сам выступать с комментариями, замечаниями или вопросами. Адвокат дал нам понять, что вопросов больше нет.

— Думаю, адвокату следует задать вопрос обвиняемого, — решил судья.

— Спросите его, — сказал Трентон, повернувшись к адвокату.

— Я протестую, — настаивал Беркли. — Адвокат уже решил, что вопросов со стороны защиты не последует.

— Ваша честь, — обратился к судье Трентон, — мне кажется, у меня есть кое-какие права. Я…

— Минуту, — прервал его судья. — Адвокат, возможно, и покачал головой, но это ничего не значит с точки зрения ведения протокола. Стороны обвинения и защиты обязаны ясно высказывать свое мнение, чтобы стенографист имел возможность зафиксировать ход заседания. Итак, мистер Ирвин, у вас есть вопросы к свидетелю?

Ирвин молчал.

— Спросите его, — настаивал Трентон.

— Мне кажется, мы только что… — начал шепотом адвокат.

— Задайте ему мой вопрос, — твердо оборвал его Роб.

— Ну хорошо, — с явной неохотой произнес Ирвин. — Откуда вам известно, что потерпевший получил удар по голове и потерял сознание до того, как начался пожар, доктор?

— Вскрыв череп, я обнаружил сгусток крови, который явился следствием удара по голове, — пояснил доктор Диксон. — Сильный удар повредил череп.

— У меня все, — сказал Ирвин. — Защита вопросов не имеет.

Доктор Бомон что-то возбужденно прошептал на ухо окружному прокурору, и тот с торжествующей улыбкой изрек:

— Доктор, у меня есть вопрос. Вы показали, что обнаружили кровь в черепе при вскрытии.

— Да.

— И вы полагаете, что это результат удара по голове?

— Полагаю.

— А вам, случайно, не известно, доктор, что при пожаре череп может лопнуть от высокой температуры, и малоопытный патологоанатом — я ни на кого не намекаю, я лишь констатирую научный факт — может принять повреждение за пролом черепа от удара по голове еще до наступления смерти?

— Мне это известно, — спокойно подтвердил доктор Диксон. — Я сделал анализ крови, обнаруженной в мозге, на предмет наличия окиси углерода и не нашел ее. Мне удалось взять немного крови из печени, и, исследовав ее, я обнаружил высокое содержание окиси углерода. Следовательно, неопровержим тот факт, что сгусток крови в мозге появился до возникновения пожара, поскольку кровь прекратила циркулировать по телу потерпевшего, когда яхта горела. Значит, кровь, которая прошла через сердце и дыхательные пути, была поражена угарным газом. Получается, что сильный удар, следствием которого явилось возникновение столь крупного сгустка крови, был нанесен до начала пожара. Таким образом, я пришел к заключению, что жертва была без сознания, когда вспыхнул огонь, и прожила достаточно долго, чтобы вдохнуть значительное количество копоти, а кровь, продолжавшая циркулировать, получила высокий процент окиси углерода, чего было вполне достаточно для потери сознания и, возможно, смерти еще до того, как тело охватил огонь. Мне также известно, что перед смертью жертву сильно избили. И я делаю заключение, что пули, обнаруженные в теле в тех местах, где они должны были причинить мгновенную смерть, были намеренно выпущены в уже мертвого человека.

— Не может быть, доктор! — изумленно воскликнул окружной прокурор. — Ваши показания не совпадают ни с одним из свидетельств. Из пистолета выстрелили дважды — до начала пожара. А позднее местонахождение пистолета было постоянно известно свидетелям, не так ли?

— Откуда вам знать, что постоянно?

— Он был заперт в ящике письменного стола.

— А у кого был ключ?

— Это абсурд, ваша честь! — возмутился прокурор. — Подобное подразумевает странное, нелогичное стечение обстоятельств, которые никто не может подтвердить.

Мертон Острандер вскочил со своего кресла в первом ряду.

— Ваша честь, ключ был у меня! Он был у меня всю ночь! Я отрицаю выпады, сделанные в мой адрес, и требую защитить меня от этого впредь.

— Минуту. — Судья постучал молоточком по столу. — Вы уже дали показания, и, если суд сочтет необходимым выслушать вас еще раз, вас вызовут и вы будете свидетельствовать под присягой. Попрошу никаких замечаний из зала!

Судья вытер рукой лоб, задумчиво почесал затылок.

— Ваша честь, — вмешался Стонтон Ирвин. — Кажется, мы забываем одно чрезвычайно важное обстоятельство. В доме присутствовала молодая женщина Линда Кэрролл, племянница Линды Мэй Кэрролл. Эта молодая женщина ездила в Европу. Именно в ее автомобиле был скрыт контрабандный груз героина. Эта молодая женщина была в доме тети, когда мой подзащитный явился туда с пистолетом, и эта молодая женщина теперь таинственным образом исчезла. Я пытался найти ее, чтобы лично вручить повестку в суд, но не нашел. Мне кажется, что мой клиент…

— Не смейте впутывать мою племянницу! — закричала Линда Мэй, вскочив с места. — Она приличная девушка! Она появится, когда придет время. Она не хочет, чтобы ее имя втаптывали в грязь. Она была на грани нервного срыва. Она…

Судья яростно колотил молоточком по столу:

— Повторяю: я прошу не выступать из зала с комментариями!

— Я не выступаю ни с какими комментариями, — возразила Линда Мэй. — Я просто не хочу, чтобы суд выглядел идиотским.

Несмотря на напряженную атмосферу, все забыли, как полагается вести себя в зале суда, и раздался оглушительный хохот.

Судья еще раз стукнул по столу молоточком. Но вдруг улыбнулся, едва сдерживаясь от смеха. Впрочем, он тут же справился со всеобщим весельем:

— Достаточно. Садитесь, мисс Кэролл! Суд должным образом рассмотрит эту проблему.

— Ваша честь, — сказал Стонтон Ирвин, — замечание Мертона Острандера кажется мне вполне уместным. Хотя я и представляю интересы подзащитного, я знаю Мертона Острандера много лет и могу поручиться за…

— Для чего вы здесь находитесь? — сурово спросил судья.

— Но, ваша честь, я пытаюсь сделать так, чтобы свершилось правосудие.

— Вам положено защищать интересы вашего подзащитного — и только, отрезал судья.

— Согласен, ваша честь. Но я не могу не заявить, что, хорошо зная Мертона Острандера, я готов присягнуть, чтобы доказать его непричастность…

— Вам не надо доказывать ничью непричастность, — возразил судья. — Вам полагается защищать интересы вашего клиента, и, если есть доказательства, снимающие с него подозрения, вы обязаны представить эти доказательства на рассмотрение суда.

— Даже если это может показаться абсурдным? Мне бы хотелось поднять вопрос, который уже возникал. В доме был еще один человек и…

Роберт Трентон вдруг оттолкнулся от стола и встал:

— Ваша честь, у меня есть право задавать вопросы? — спросил он.

— Нет. Пока ваши интересы представляет адвокат.

— Имею ли я право отказаться от услуг адвоката?

— Имеете, если пожелаете.

— Вы уволены, — сказал Трентон, обернувшись к Ирвину.

— Я протестую! — воскликнул адвокат. — Я всеми силами старался защитить ваши интересы, чтобы…

— Незачем говорить о том, что было. Теперь я хочу защищать себя сам, и для этого мне необходимо отказаться от ваших услуг. Что я и делаю. Вам понятно?

— Понятно. Однако подобный ваш поступок, тем более в зале суда, наносит публичное оскорбление мне как профессиональному юристу и может скверно сказаться на моей репутации…

— Вопрос исчерпан, — перебил его судья. — В ваших услугах больше не нуждаются. Молодой человек, вы хотели что-то сказать? Говорите!

— Я хотел бы задать доктору Диксону несколько вопросов, — заявил Трентон.

— Задавайте. У суда тоже есть несколько вопросов, на которые неплохо бы получить ответ. Судебное заседание пошло сегодня немного не по правилам, но мы все же попытаемся добраться до истины.

— У вас есть доказательства, проливающие свет на происшедшее? — спросил Роб доктора Диксона.

— Да, даже несколько. — Доктор Диксон говорил ровным, спокойным голосом, аккуратно поясняя каждый вывод. — Прежде всего вызывает удивление тот факт, что пули, запротоколированные как улики номер 1 и номер 2, не прошли навылет. Они остались в жизнеобеспечивающих органах тела. Если внимательно рассмотреть пули, можно обнаружить микроскопические царапины, идентифицирующие эти пули, но царапины нанесены не нарезом ствола пистолета — улики номер 3. Вполне вероятно, что следы оставлены плоскогубцами — пули были извлечены из гильз, чтобы ослабить пороховой заряд, а затем этими ослабленными патронами выстрелили в мертвого. Напомню, что выстрел был произведен вскоре после полуночи, а власти провели осмотр яхты лишь днем. Сегодня утром я обнаружил пулю в одной из деревянных свай на пристани, где была пришвартована яхта. Это свежая пуля, ее выпустили из пистолета, который у нас значится как улика номер 3. Я лично обследовал эту пулю под микроскопом, сравнивая ее с пулей-образцом. В результате я установил, что ею выстрелили, и совсем недавно, из того же оружия. Суду также следует принять к сведению, что потерпевший скончался после начала пожара, и смерть наступила вне территориальных пределов данного штата, поскольку яхту, как показали свидетели, — и я сам это тщательно проверил — снесло течением к середине реки, а позднее прибило к отмели, которая находится за пределами данного штата.