Пьер Сувестр - Пустой гроб Страница 34

— Умора! — подхватил Жюв.

Крестьянин продолжил:

— Тут влезает мой приятель в повозку. «Погоняй, — так он сказал, — да отвези меня на вокзал!»

Я-то признал его, спрашиваю: «Гляди-ка, неужто опять встретились?..»

На этих словах крестьянин прервал свой рассказ.

— Но, Кокотт! — заорал он. — Пошевеливайся-ка, разрази тебя гром, тысяча чертей тебя дери! Но! Достанется тебе на орехи!

Подхлестнув лошадь, кучер продолжил:

— Так вот, сударь, видит мой приятель — признал я его. «Дурак, — говорит он мне, — если ты и признал кого, не след кричать о том во все горло»… И встал во весь рост — вот-вот начнет все крушить.

У Жюва перехватило дыхание:

— И что он сделал?

Крестьянин удивленно взглянул на него.

— Да ничего, черт его дери! Я тогда сказал ему: «Сядьте-ка, не то хлопнетесь на землю». Следом ехала другая повозка, я погонял и погонял кобылку — не люблю, когда обгоняют. Странный приятель мой уселся, да так и просидел, не двигаясь, до самой слободки, а на вокзале вышел. Вот с тех пор все и гадаю: и что тому парню здесь понадобилось? Да уж! Видок у него был не из приятных.

Со всего маху хлестнув лошадь, крестьянин заключил:

— Все это политические штучки… Мэр Тилли, скажу я вам, бахвал, каких мало, хитрит все да умничает. На выборы приглашенные прибывают из самого Парижа, готов поклясться, что приятель-то мой… Но, Кокотт!

Переваливаясь с боку на бок, повозка ехала по улицам Тилли-сюр-Лизьё.

— Куда доставить вас? — спросил возница.

— В мэрию.

Крестьянин расплылся в улыбке.

— Я же сказал, что вы чиновник; не скажите там обо мне чего дурного, идет? Может, и сболтнул я лишку, наговорил, будто мэр наш хвастун, но ведь, если разобраться, славный он малый, ей-ей! так оно и есть, и немало добрых дел за ним числится! Уж это точно…

Сии запоздалые восхваления Жюв пропустил мимо ушей. Он задумался.

Казалось, и впрямь ему помогал его величество случай — сыщик из сыщиков, тот самый случай, который в конце концов всегда принимает сторону истины.

Хоть в рассказе крестьянина многое было неясным, он содержал ценные сведения, которые Жюв пытался свести воедино.

— Из Парижа прибыл таинственный незнакомец, якобы затем, чтобы повидать мэра. Этот незнакомец появился в субботу, а в понедельник исчез ребенок. Незнакомец не хотел, чтобы его узнали. Возница, человек бесхитростный, это заметил. Ну что ж! По правде сказать — недурно!

Жюв высадился у мэрии. Это небольшое кокетливое строение белого цвета составляло гордость коммуны, его возвели совсем недавно, чтобы доставить удовольствие лично мэру, который вечно возмущался неудобством прежней ратуши.

Жюв проник в вестибюль, выбеленный известкой, обнаружил там, как ему показалось, консьержку — пожилую женщину, ощипывавшую гусей; он снял шляпу и осведомился:

— Могу я видеть господина мэра?

— Может, и да, — отвечала старуха.

— Он у себя? — не отступал Жюв.

— Может, и так.

По всему было видно — старуха не хотела неприятностей. Жюв упорствовал:

— А где живет он, не скажете?

— Да рядом.

Это могло означать что угодно, и Жюв решил, что так и будет топтаться на месте.

К счастью, он вспомнил, что находится в Нормандии и что в Нормандии можно легко разговорить самых упрямых старух.

Вынув из кармана монету в сорок су, Жюв протянул ее той, что ощипывала гусей.

— Так отведите меня к нему, любезнейшая.

Старуха просияла улыбкой.

— Сию минуту, уважаемый сударь, присаживайтесь.

Она отбросила гуся в сторону, подбежала к лестнице и что было мочи крикнула:

— Жозеф! Эй, Жозеф! Поди-ка сюда, сынуля, тебя спрашивает какой-то господин!

Застучали сабо, и Жюв догадался, что Жозеф спускается; старуха пояснила:

— Вот и порядок. Господин мэр — это и есть сын мой, Жозеф. Повезло вам, что вы на меня напали.

Только собрался Жюв подивиться на старую женщину, которая, как ни в чем не бывало, ощипывала гусей в вестибюле мэрии, а сына своего почтительно величала господин мэр, как перед ним уже стоял главный представитель власти Тилли.

Это был крупный нормандец с веснушчатым лицом, густыми, спутанными на затылке волосами; одет он был, как одеваются фермеры: просторная крахмальная блуза доходила почти до самых сабо — покрытых лаком, украшенных золочеными гвоздиками; своими сабо мэр гордился особо.

Несмотря на грубоватую внешность, мэр, судя по всему, был хитрой бестией.

Жюв заметил, что его потихоньку рассматривают, и решил действовать осмотрительно.

— Честь имею, — начал верзила Жозеф.

Жюв поклонился.

— Это я имею честь, господин мэр, и прошу извинить меня за беспокойство.

Потом, как бы между прочим, Жюв заметил:

— Ничего не поделаешь, — я при исполнении, служу в муниципальной полиции Парижа.

Мэр завращал глазами.

— Ах вот как! — удивился он. — Полиции здесь вряд ли найдется дело, и все-таки я рад вас видеть. Не желаете ли по стаканчику?

— Нет-нет, — отказался Жюв.

— Слушайте, от рюмочки кальвадоса вреда не будет…

Жюв не стал чваниться.

— Ну что ж, от рюмочки кальвадоса я не откажусь.

Через минуту Жюв и мэр Жозеф были уже лучшими друзьями в мире и поднимали тосты в зале для праздничных собраний, где в тот день были натянуты веревки и сушилось огромное количество белья.

— Так что же все-таки привело вас в наши края? — спросил Жозеф.

Жюв с благоговейным видом потягивал винцо из маленькой рюмки, прищелкивая языком, вдыхая в себя водочный аромат, отчаянно жестикулировал, пытаясь произвести на мэра должное впечатление и выказать себя тонким ценителем кальвадоса.

— Забавная история, — отвечал он, — я приехал в связи с визитом, который был нанесен вам в субботу.

— В субботу? — удивился мэр. — Не видал я никого.

— Ну как же, — настаивал Жюв, — помните — был у вас один господин из Парижа.

Для пущей важности мэр почесал в голове.

— Честное слово нормандца, никого не видал.

Жюв взял на заметку эту прелюбопытную деталь: так, значит, незнакомец, нанявший кучера, солгал, будто приехал повидать мэра; сыщик поспешил сделать вид, что ошибся.

— А ведь и впрямь, — сказал он, — запамятовал я. Это была не суббота, приезжали к вам в понедельник.

— В понедельник было, — закивал мэр, — тут уж ничего не попишешь… Были у нас месье Мариус, приезжали разузнать о сиротке Леманов.

Жюв едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть от радости.

Решительно, беседа их становилась интересной.

Таинственный персонаж, чьи следы он отыскивал, в субботу приехал тайком, а в понедельник — в открытую.

С другой стороны, как раз в понедельник Себастьян Перрон послал Мариуса к крестьянам по фамилии Клеман, воспитывавшим маленького Юбера.

Из всего этого следовало — или, во всяком случае, было на то похоже — что Мариус приехал сначала в субботу, а потом в понедельник.

«Ну и ну! — подумал Жюв. — Почему же, черт возьми, Себастьян Перрон не предупредил меня, что он дважды посылал своего закадычного друга Мариуса в Тилли-сюр-Лизьё и что первый раз тот приехал сюда в субботу, еще до того, как узнали о смерти ребенка?»

— Так вот, — сказал Жюв, — я прибыл по тому же самому делу, речь идет о ребенке, из-за него-то я и рискнул обеспокоить вас, господин мэр.

— Да бросьте вы, какое там беспокойство, — запротестовал мэр.

— Мне хотелось бы знать, — продолжал Жюв, — что вы сами обо всем этом думаете. Ребенок-то ведь умер, а?

Мэр снова снял шляпу и с силой поскреб в голове.

— Может, да, а может, и нет, — сказал он.

Жюв не отступал.

— А не утверждают разве, будто он утонул?

— Так оно и есть, — согласился сэр, — утверждают Это Клеманы так говорят, будто бы он случайно взял да и утонул.

— Хитрецы они, эти Клеманы, — с готовностью отозвался Жюв.

— Да уж, таких поискать, — согласился с ним мэр.

Он многозначительно захихикал, приоткрывая тайные свои мыслишки. Жюв понял, что напал на след.

— Хитрецы-то они хитрецы, — повторил он, — а не подумали, что ведь в здешних краях ни одной лужи не сыщешь и парнишке утонуть негде.

Жюв и в глаза не видел окрестностей Тилли-сюр-Лизьё и говорил наобум, но мэр подтвердил его слова.

— Вот именно, что не сыщешь, — выдавил из себя он, побагровев от душившего его смеха. — Где они, те лужи? Схитрить хотели, Клеманы-то, а об этом и не подумали.

Неожиданно Жозеф вновь напустил на себя серьезный вид.

— Послушайте-ка, — забеспокоился он, — а вам-то что за дело до всех этих историй? Явились тут, болтаем, болтаем, а что вам надобно — никак в толк не возьму.

Жюв равнодушно пожал плечами.

— Мне-то — бросил он. — Да как сказать… Я составляю рапорт. Что до этих Клеманов, я их и не видал никогда… Раз они утверждают, что ребенок утонул, так и доложу — ребенок утонул.