Стивен Ван Дайн - Дело Бенсона Страница 34

Первым нарушил молчание Ванс. Он заговорил медленно, почти лениво:

– Теперь вы видите, насколько глупо это признание, не так ли? Наш чистый и надменный капитан – невероятный Мюнхгаузен. Никто не мог бы солгать так бледно и глупо, как он… И он хотел, чтобы мы поверили в его вину. Просто невозможно иметь дело с такой невероятной глупостью. Он полагал, что нас очень обрадует его признание, я мы тут же передадим его в руки палача. Вы заметили, он даже не додумал до конца, каким образом попал в дом Бенсона. Присутствие Пфайфа чуть не нарушило его экспромт насчет bras dessus bras dessous[52] с его жертвой. И он забыл, что Бенсон был полуодет. Ему пришлось на ходу отправлять Бенсона наверх. Какое счастье, что газеты не писали о парике. Капитан не мог подумать, что, намекая на то, что Бенсон сменил свои волосы и обувь… Скажите, майор, голос вашего брата менялся, когда он вынимал вставные зубы?

– Конечно, – ответил майор. – И капитан Ликок не мог бы не заметить этого.

– Он еще много чего не заметил, – продолжал Ванс. – Он не заметил коробку с драгоценностями и место, где находится выключатель.

– Совершенно верно, – подтвердил майор. – У Олвина старомодный дом и единственный выключатель расположен на самой люстре.

– Да, – кивнул Ванс. – Однако хуже прозвучал его рассказ о пистолете. Он сказал, что выбросил пистолет только потому, что там недоставало патрона, а когда я заметил, что магазин был полон, он сказал, что сам набил его. Он не хотел, чтобы я считал, что в этом деле был еще один пистолет… Это объясняет многое. Он решил, что мисс Сент-Клер виновна и взял ее вину на себя.

– Я тоже так подумал, – сказал майор Бенсон.

– Однако поведение капитана немного беспокоит меня, – продолжал Ванс – Несомненно, он имеет к преступлению какое-то отношение, иначе зачем ему понадобилось прятать свой пистолет на следующий день у мисс Сент-Клер? Он из тех убогих дураков, которые грозят убить любого, кто подойдет к его невесте, но сами ужасно боятся, как бы не пришлось приводить в исполнение угрозу. И совесть у него нечиста, это очевидно. Почему? Конечно, он не стрелял. Преступление было задумано, а капитаны ничего не выдумывают. Он из тех, кто больше рыцарь на словах, чем на деле. Когда они играют роль донжуанов, они ничего не упускают из того, что касается дамы их сердца. Капитан ни за что не проглядел бы сумочку и перчатки своей невесты, раз уж он явился, чтобы убить обидчика. Психологически допустимо, что он мог бы убить Бенсона так, как говорит об этом.

Ванс закурил и выпустил спиралью дым.

– Это не так уж фантастично – начать действовать и не закончить… Фактически он даже начал действовать, но обнаружил, что дело уже сделано. И здесь есть еше одна сторона. Она заключается в том, что Пфайф видел его и, кроме того, еще его визит за пистолетом к мисс Сент-Клер…

Зазвонил телефон и Маркхэм снял трубку. Полковник Острандер хотел видеть окружного прокурора. Маркхэм повернулся к Вансу.

– Ваш кровожадный друг интересуется, арестовал ли я кого-нибудь. Он предлагает побеседовать более подробно о его личных подозрениях, поскольку я не решаюсь никого арестовать.

– Что же вы ему сказали?

– Что я все еще блуждаю в темноте, – улыбнулся Маркхэм. Он давал Вансу понять, что целиком отвергает идею вины капитана Ликока.

Майор Бенсон подошел к нему с протянутой рукой.

– Я понимаю, что вы чувствуете, – сказал он. – Но лучше отпустить виновного, чем осудить невинного… Не расстраивайтесь, мистер Маркхэм. Скоро вы придете к верному решению, – остальную часть фразы он произнес сквозь сжатые зубы: – И тогда вы не встретите никаких помех с моей стороны, я помогу вам чем сумею.

Он мрачно улыбнулся и надел шляпу.

– Я возвращаюсь в свою контору. Если я вам понадоблюсь, дайте мне знать в любое время.

Он поклонился Вансу и ушел. Несколько минут Маркхэм молчал.

– Черт возьми, Ванс! – раздраженно воскликнул он. – Это дело с каждым часом становится все труднее и труднее. Я устал от него.

– Вы никогда не говорили более серьезно, чем сейчас, – мягко сказал Ванс. – Но не стоит беспокоиться.

«Ничего нового,Ничего правдивого,Ничего реального».

На войне было убито несколько миллионов солдат, однако этот факт не волнует вас. Но когда убит один из негодяев в вашем округе, вы не спите ночами и мучаетесь. Боже мой! Вы чертовски непоследовательны.

– Постоянство… – начал Маркхэм, но Ванс перебил его;

– Не стоит сейчас цитировать Эмерсона. Я определенно предпочитаю Эразма. Вы знаете, вам надо почитать «Похвалу глупости», и вы всегда будете счастливы. Этот голландский профессор никогда бы не стал безутешно огорчаться из-за убитого Олвина le Chauve[53].

– Я не такой fruges consumere natus[54], как вы, – отозвался Маркхэм. – Я выбран на эту датжность…

– О да… «Почести я не люблю…» и все такое, – улыбнулся Ванс. – Но не будьте сентиментальны. Даже если капитан избежал тюрьмы, у вас еще остаются пять вариантов. Это миссис Платц… Пфайф… полковник Острандер… мисс Гофман… и миссис Баннинг. Почему бы вам не арестовать их всех одновременно и не заставить признаться? Хэс бы проделал эту работу с сумасшедшей радостью.

Маркхэм не был в настроении шутить и легкость тона Ванса раздражала его.

– Если хотите знать, я сам бы охотно занялся ими. Меня останавливает только одно: я не знаю, кого арестовать первым.

– Надо же! А что вы сделаете с капитаном? Его сердце будет разбито, если вы освободите его из тюрьмы.

– Пусть будет разбито его сердце и немедленно. – Маркхэм снял трубку. – Я прикажу сейчас же выгнать его из тюрьмы.

– Одну минуту! – воскликнул Ванс. – Не надо сейчас кончать его восторженные мучения. Пусть еще денек по крайней мере считает себя героем. Я полагаю, для нас он будет более полезным, пребывая в одиночке.

Маркхэм молча положил трубку на место. Я заметил, что он все более и более признает лидерство Ванса. Это было не только результатом безнадежного признания Ликока и безвыходного положения, в котором он сам оказался, но и тем, что Маркхэм видел – все предсказания Ванса непостижимым образом сбываются.

– Теперь вы попытаетесь втянуть в это дело Пфайфа и его горлицу?

– Среди прочих тысяч загадок, да, – раздраженно ответил Маркхэм. – Но чем больше я ищу причину, тем сложнее и запутаннее становится все. дело.

– Бросьте, Маркхэм, в людях нет ничего таинственного, только одни проблемы. А любая проблема, относящаяся к человеческому существу, может быть решена другим человеческим существом. Все зависит от знания человеческого ума и применения этого знания к человеческим поступкам. Просто, правда?

Он посмотрел на часы.

– Интересно, закончил ли Ститт работу над книгами фирмы «Бенсон и Бенсон»? Я жду его ответа с неприятным предчувствием.

Для Маркхэма это было уже слишком. Изнурительный характер намеков и недомолвок Ванса заставил его потерять самообладание. Он вскочил и резко ударил кулаком по столу.

– Я устал от вашего дикого превосходства! – горячо воскликнул он. – Или вы, что-то знаете, или ничего не знаете. Если вы ничего не знаете, то перестаньте делать вид, будто вам что-то известно. Если вам что-то известно, будьте добры сообщить мне. С тех пор, как был убит Бенсон, вы то и дело бросаете разные намеки. Если у вас есть идея в отношении того, кто его убил, поделитесь ею – я тоже хочу это знать.

Он сел, взял сигару и раскурил ее. Мне кажется, ему стало немного стыдно за свою злость. Ванс явно чувствовал себя неловко. Он сидел, вытянув ноги и задумчиво глядя на Маркхэма.

– Я не порицаю вас, старина, за вашу вспышку. Ситуация очень досадная. Но время все ведет к концу. Я ведь не обманываю вас.

Он встал и зевнул.

– Какой ужасный день сегодня, не правда ли?

«Так близко стоим мы к концу,Так близко к Богу человек,Когда долг тихо шепчет: ТЫ ДОЛЖЕН,Ты отвечаешь: Я МОГУ».

Неплохо сказано, а? А голос вашего долга, хотя и не шепчет, но спрашивает…что? Was aber ist deine Pfficht?[55] А Гете отвечает: Forderung dee Tages[56]. Ho – видит Бог! – я бы желал подождать еще один день.

Он подал Маркхэму шляпу.

– Пошли. «Всему свое время, и время всякой вещи под небом»[57]. Пора покинуть вешу контору. Скажите Свэкеру, что мы уходим. Мы хотим посетить леди. Мисс Сент-Клер.

Маркхэм понял, что Ванс опять преследует какую-то важную цель. Он также знал, что Ванс скажет ему, кого он подозревает, только тогда, когда сам сочтет нужным, и неважно, что часто он идет окольным путем, – он знает цель. Больше того, поскольку маска с фальшивого признания капитана Ликока сорвана, у него оставалась одна надежда на Ванса. Он позвонил Свэкеру и сказал, что покидает контору до завтра.