Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Генри Уэйд Страница 34

– Прошу прощения, сэр, – сказал он. – Минут десять назад я говорил с суперинтендантом Даули – до этого он был занят с адвокатом мистером Хафкаслом, и я не стал его беспокоить – сказал ему, что вы не хотели отрывать его от дел для встречи на вокзале, сэр, и он велел попросить вас кое о чем. Не могли бы вы высказать мнение о времени смерти? Доктор Тэнуорт уже изложил свои соображения, но мистер Даули был бы рад, если бы вы подтвердили его выводы.

Лэмюэл обернулся к доктору Тэнуорту:

– У вас есть вся информация? Мне сложно высказывать свое мнение, не ознакомившись с ней предварительно и с вашими, надеюсь, вполне обоснованными выводами.

Доктор Тэнуорт достал из кармана записную книжку.

– Вроде бы тут есть отметки о температуре тела, – пробормотал он, перелистывая страницы. – Ага, вот они. Температура в восемь часов утра составляла около тридцати градусов, да и на ощупь поверхность тела не совсем остыла. Трупное окоченение почти завершилось. Приняв все это во внимание, я пришел к следующему заключению: смерть наступила накануне от восьми вечера до двенадцати часов ночи. Затем я сократил промежуток – от восьми до десяти часов или же от десяти до двенадцати часов ночи, исходя из факта, что окоченение ускоряется при более высоких температурах, а субботняя ночь выдалась очень теплой. Можете положиться на это, тем более что в последний раз капитана видели живым в десять часов вечера, так что если существует погрешность в моих расчетах, то небольшая.

Доктор Тэнуорт был доволен своим объяснением. Ведь оно доказывало, что он отнесся к делу внимательно и вдумчиво, опираясь на научные знания. И сумел подтвердить это убедительными доводами.

Лэмюэл задумался, а потом произнес:

– Воздействие теплой ночи – непростой вопрос. Хотя тепло определенно ускоряет окоченение, оно же сохраняет и температуру тела, что скорее свидетельствует в пользу более раннего, а не позднего времени. Известно также, что тепло лучше сохраняется в случаях асфиксии, что указывает на ранний час. Двенадцать ночи – слишком поздно. Похоже, смерть наступила в одиннадцать или между десятью и одиннадцатью часами вечера. Ну, с учетом всех известных обстоятельств, десять – самое раннее.

Он обернулся к Гейблу.

– Вы все поняли? – спросил он.

Сержант не очень разбирался в подобных тонкостях, но общий смысл выводов был ему ясен.

– Сержант, передайте суперинтенданту, что завтра утром я передам свое письменное заключение старшему констеблю. Советую ему самому взглянуть на отметину на теле, о которой я непременно упомяну. А после этого, если, конечно, мистер Лавджой со мной согласен, не вижу причин откладывать похороны. Чем скорее его захоронят, тем лучше.

Эксперт распрощался с провинциальной «мелюзгой» и поспешил на вокзал, чтобы успеть на скорый поезд до Лондона. Сержант Гейбл направился к телефону – позвонить шефу и доложить ему, что получил всю необходимую информацию. Однако выяснилось, что суперинтендант уже уехал из поместья. Даули рассердился, узнав, что повторное вскрытие проводят без него, и собирался задать сержанту Гейблу взбучку за то, что тот не известил его. Хотя он и понимал, что подчиненный просто побоялся отрывать его от дел. К тому же медэксперт из министерства сам настоятельно просил сержанта не беспокоить понапрасну вышестоящее начальство.

Закончив разговор с мистером Хафкаслом и обсудив его результаты с инспектором Лоттом, Даули вызвал горничную Этель и расспросил ее о часах в библиотеке. Он был упрямым и, несмотря на то что сведения, изложенные мистером Хафкаслом доказывали, что мотив, на основе которого он собирался строить обвинение, мотивом уже не является, все равно стремился найти хоть какие-то доказательства в пользу своей версии. Но толку от Этель не было никакого. Часы в библиотеке ходили исправно и точно, утром в воскресенье их всегда проверял и заводил дворецкий Уиллинг. Да она своими глазами видела, как Уиллинг возился с этими часами, хотя в доме обнаружили труп. Вызвали мистера Уиллинга, он подтвердил слова Этель. В общем, если кто-то и перевел стрелки назад в субботу вечером, то перевели их обратно до наступления воскресного утра.

Глубоко разочарованный нестыковками в своей версии, суперинтендант Даули решил, что надо все хорошенько обдумать, прежде чем снова браться за дало. По дороге в Хайлем он решил навестить констебля из Стайна. Инспектор Лотт вызвался поехать вместе с ним.

Вскоре они добрались до деревни. Констебля Баннинга уже предупредили по телефону об их прибытии, и он встретил их в своем маленьком коттедже, заметно нервничая. Ведь суперинтенданты не так часто навещают констеблей, но, если навещают, обычно это сулит немалые неприятности. Впрочем, Даули не принадлежал к числу офицеров полиции, имеющих привычку взваливать свои неудачи на подчиненных.

– Я по поводу расследования в Феррис-Корте, Баннинг. Ты вроде находился тогда на ночном дежурстве?

– Так точно, сэр.

– Мне следовало поговорить с тобой раньше. Вряд ли ты заметил там нечто странное или необычное, иначе доложил бы нам. Ты был рядом с поместьем в субботу вечером?

– Да, сэр. У меня была назначена встреча с Хэммлом примерно на полпути между Феррис-Кортом и Лэмбоном в половине двенадцатого ночи. Ну и пришлось добираться через поместье.

– Все было в порядке?

– Да, сэр.

– А ты обошел южную сторону?

– Вокруг всего дома.

– А тебе известно, где расположены окна кабинета?

– Разумеется, сэр. Я хорошо знаю этот дом, жена работала там горничной.

Суперинтендант Даули был слишком поглощен своим расследованием, чтобы придать значение этому признанию констебля.

– А окна кабинета были открыты или закрыты, когда ты проходил мимо?

– Одно открыто, сэр, а другое – то, что ближе, – закрыто. Ну и свет горел в комнате, как обычно.

Даули и Лотт обменялись многозначительными взглядами.

– Послушай, Баннинг, – произнес суперинтендант. – Это очень важный момент, и ты не должен вводить нас в заблуждение. Если не уверен, так и скажи. Итак, если стоять лицом к дому, которое из окон было открыто? То, что справа или слева?

– То, что справа, сэр, оно у них всегда открыто, пока капитан не ляжет спать.

Суперинтендант Даули посмотрел на Лотта.

– То самое, возле которого он висел! – воскликнул он. – Значит, в десять сорок пять капитан был еще жив!

Глава XVI

Попробуй еще раз

Некоторое время оба офицера чуть ли не с ужасом смотрели друг на друга. Суперинтендант Даули первым нарушил молчание:

– Так в какое время, по словам вашего знакомого, видели Карла Веннинга выходящим из театра