Эрл Гарднер - Дело беспокойной рыжеволосой Страница 35

Бюргер наклонился к Страуну и что-то торопливо прошептал ему на ухо. Страун несколько раз покачал головой. Прокурор продолжал возбужденно о чем-то спрашивать. Страун вполголоса пробормотал несколько ответных фраз, и Бюргер вновь обратился к судье:

— Я предполагал, ваша честь, что мисс Чейни и мистер Алдрих будут на сегодняшнем заседании. Только что выяснилось, что один из моих заместителей — не мистер Страун, с которым мы вместе ведем это дело, а другой заместитель, ответственный за подготовку материалов для заседания, спросил их, собираются ли они прийти сегодня, и получил утвердительный ответ. Ему не хотелось беспокоить столь уважаемых лиц формальными уведомлениями. Мы считали, что мистеру Алдриху, возможно, придется еще раз рассказать о том, как он приобрел револьвер, и о том, как револьвер внезапно исчез. Честно говоря, мы не думали, что в связи с его показаниями могут возникнуть какие-либо вопросы, так как было совершенно очевидно, что преступление совершилось в тот момент, когда оружие уже перешло из рук мистера Алдриха в руки обвиняемой. Вчерашнее развитие событий оказалось для нас полной неожиданностью.

— В таком случае именно после вчерашнего заседания вы должны были вручить повестки мистеру Алдриху и мисс Чейни, — заметил судья.

— Разумеется, ваша честь, — гневно проговорил Бюргер, — я мог бы вызвать их повесткой, но и суд мог бы приказать всем свидетелям явиться сегодня для продолжения допроса. Я не думаю, что прокуратура одна виновна в случившемся. И, как ни печально это сознавать, мистер Пассинг абсолютно прав: в сложившейся ситуации не существовало никакой формальной причины, из-за которой его клиенты не могли бы по своему усмотрению покинуть штат.

— Суд не отдал подобного указания, поскольку надеялся на то, что обвинение исполнит входящую в его обязанности формальную процедуру, — произнес судья.

— Приношу свои извинения, ваша честь, — ответил Бюргер тоном, в котором звучала скорее ярость, чем раскаяние.

— Продолжаем заседание, — проговорил судья Кип-пен, — постараемся обобщить известную нам информацию.

— Обвинение считает, — начал Бюргер, — что те сведения, которые мы почерпнули из рассказа обвиняемой, по большей части являются ее собственной выдумкой.

— Вы можете это доказать?

— Конечно, ваша честь, обвиняемая утверждала, например, что у преследовавшего ее человека на голове была наволочка. Факты неопровержимо свидетельствуют о том, что наволочкой лицо Меррила было закутано уже после его смерти. Больше того, у нее был с собой револьвер, из которого стреляли дважды…

— Но из которого тем не менее не был убит Меррил, — вмешался судья.

Казалось, Бюргер только сейчас понял всю шаткость своей позиции.

— Ваша честь, — стараясь скрыть замешательство, быстро заговорил он, — совершенно очевидно, что мы имеем дело с подлогом. Кто-то подменил револьвер. Я не называю имен, но надеюсь, что после расследования, которое мы собираемся провести в ближайшее время, все виновные будут привлечены к ответственности.

Произнося последнюю фразу, Бюргер недвусмысленно покосился в сторону Мейсона.

— Ваша уверенность ничем не оправдана, — словно в ответ на его невысказанную мысль произнес судья, — поменять их мог только тот, кто имел доступ к обоим револьверам.

— Но, ваша честь, — запротестовал Бюргер, — мы знаем, что подлог был совершен уже после того, как из револьвера стреляли. Обвиняемая признала, что сделала два выстрела. Поскольку экспертиза показала, что пуля, найденная в теле жертвы, была выпущена из одного из этих револьверов, тот факт, что кто-то, решив запутать следствие, совершил подлог, не может никоим образом служить оправданием для обвиняемой. Напротив, это, по нашему мнению, лишь еще одно косвенное доказательство признания подсудимой своей вины и ее стремления избежать заслуженного наказания.

— До тех пор, пока ситуация не прояснится, суд не может позволить прокуратуре выдвигать какие бы то ни было обвинения, — строго произнес судья, — сейчас нам известно только, что была произведена подмена улик и что совершил ее кто-то, имеющий на то достаточно веские основания.

— Вы совершенно правы, — проговорил Бюргер, вновь взглянув на Мейсона.

На лице Мейсона появилась ослепительная улыбка. Глаза Бюргера налились кровью. Наступая на адвоката, он в бешенстве закричал:

— Мы поймем, кто это сделал! Мы узнаем все до мельчайших подробностей — пусть на расследование уйдет хоть целый год! И когда мы выясним всю правду, я лично постараюсь, чтобы кое-кого лишили адвокатского звания!

— Лишили адвокатского звания? — переспросил судья. — Вы выдвигаете обвинение против какого-нибудь конкретного лица, господин прокурор?

— Я всего лишь хотел сказать, — смутился Бюргер, — что если виновник окажется юристом, то мы лишим его звания. А если нет, то он будет наказан иначе.

— Мистер Мейсон, у вас есть что сообщить суду?

— Да, ваша честь.

— Мистер Бюргер может вернуться на свое место. Какое заявление мы услышим от вас, господин адвокат?

— Я всего лишь хотел просить суд выслушать еще одного свидетеля.

— Суд готов вызвать любого свидетеля, которого вы сочтете нужным пригласить для дачи показаний.

— Я попросил бы подойти сюда мисс Ирэн Кейт. Принеся присягу, Ирэн опустилась в свидетельское кресло. Взгляд ее, устремленный на Мейсона, выражал недоверие и холодное презрение.

— Мисс Кейт, вы близкая подруга мисс Чейни, не так ли?

— Да, мы были дружны.

— А с мистером Алдрихом?

— Тоже.

— Перед вами револьвер системы Кольта, зарегистрированный судом как вещественное доказательство номер один. Видели ли вы его когда-нибудь прежде?

— Не помню.

— Перед вами револьвер той же системы, помеченный как вещественное доказательство номер пять. Вопрос остается прежним: видели ли вы это оружие раньше?

— Не помню.

— Видели вы раньше револьверы, похожие на эти?

— Да, я несколько раз видела револьверы.

— Те револьверы, которые вы видели, в точности походили на те, которые сейчас лежат перед вами?

— Да.

— Был ли у вас самой револьвер, похожий на какой-нибудь из представленных здесь?

— Не помню.

— Я не спрашиваю сейчас об оружии, представленном в качестве вещественных доказательств. Меня интересует, был ли у вас когда-нибудь револьвер, похожий на это оружие?

— Да.

— Был ли он у вас десятого числа этого месяца?

— Ваша честь, — внезапно вмешался Бюргер, — свидетельница выступает на стороне защиты, и я не вижу смысла задавать ей вопросы, подобные тем, которые ставит сейчас перед мисс Кейт господин адвокат.

— Я думаю, всем присутствующим очевидно, что свидетельница выступает с позиции обвинения, — произнес Мейсон.

— Протест отклоняется, — заявил судья.

— Боюсь, я все равно не смогу ответить на ваш вопрос, — спокойно проговорила Ирэн.

— Элен Чейни дала вам на время свой револьвер, не правда ли?

— Да.

— Десятого числа этого месяца?

— По-моему, да.

— Револьвер, который вы получили от нее, мог быть тем, который суд именует вещественным доказательством номер пять?

— Да, пожалуй.

— Как вы его использовали?

— Я не могу вам сказать.

Не отрывая испытующего взгляда от свидетельницы, судья бросил Мейсону:

— Я допрошу ее сам. — Обращаясь к Ирэн, он продолжал: — Мисс Кейт, речь идет об очень серьезных вещах. Вам не стоит шутить с судом. Мы не потерпим никакой лжи и уловок. Скажите теперь, как вы использовали этот револьвер?

Ирэн потупилась, но вдруг, словно приняв решение, дерзко взглянула на судью и проговорила:

— Я отказываюсь отвечать на том основании, что мой ответ может повредить мне самой.

По залу прошел шепот. Лица зрителей выражали удивление и недоверие. Судья вздрогнул, как от удара.

— Вы отказываетесь отвечать? — изумленно проговорил он.

— Вот именно.

— Вы считаете, что ваши слова могут повредить вам самой?

— Да.

— Можете ли вы, по крайней мере, сказать нам, был ли у вас этот револьвер или нет?

— Я могу сказать, что у меня был револьвер.

— Похожий на оба представленных здесь?

— Я не разбираюсь в оружии.

— Это не важно. Ваш револьвер был похож на эти два?

— Да.

Пальцы судьи громко барабанили по столу.

— В зале присутствует ваш адвокат?

— Нет.

— Вы советовались с ним относительно возможности дачи свидетельских показаний?

— Да.

— И вы действуете согласно его указанию не отвечать на подобные вопросы, так как ответы могут повредить вам лично?

— Адвокат сказал, что я имею на это право.

— Я хотел бы обсудить эту тему с вашим адвокатом, — проговорил судья, — однако суд склонен считать, что, поскольку вы уже рассказали нам, что в день убийства в вашем распоряжении находился револьвер, похожий на представленный здесь, у вас нет никаких разумных причин избегать ответа на следующий вопрос. Вам не стоит бояться того, что ваши объяснения могут навлечь подозрение на вас саму. Никакой из возможных ответов не в состоянии никоим образом вам повредить. Предположим, вы передали револьвер какому-нибудь лицу. Тогда, разумеется, если это не был… — Судья замолчал на полуслове и, так и не закончив фразу, быстро произнес: — Вы имеете какое-нибудь отношение к убийству Стивена Меррила?