Кровавая правая рука. Билеты на тот - Джоэль Таунсли Роджерс Страница 35

Наверное, он убил почтмейстера Квелча — час назад я слышал его крик откуда-то из-за леса за домом Мак-Комера. Возможно, он убил и самого Розенблата, хотя, когда лейтенант бросился из дома на крик Квелча, в руке у него был пистолет.

Может быть, он убил еще многих. Сейчас полицейские привезли сюда собак. Но от них тоже не будет толку.

Унистер, баскский художник-эмигрант, который жил дальше на этой же дороге — юркий маленький человек с блестящими глазами. Когда я снова увидел его на дороге вместе с Мак-Комером и Розенблатом, его черные волосы были смочены и аккуратно причесаны. В яркой гавайской рубашке, оранжевых брюках и сандалиях на веревочной подошве он выглядел совершенно нормальным человеком. Когда мы с полицейским Стоуном присоединились к ним у дома Флейла, Унистер разразился длинной тирадой.

— Определенно это сюрреалистическое убийство. Это убийство совершил гений. В нем чувствуется символизм. Вы, полицейский Стоун и лейтенант Розенблат, не в состоянии подняться над повседневностью. Вы можете вообразить только угрюмого убийцу, совершающего преступление ради денег. Этого преступления вам не понять. Чтобы разобраться как следует, вам нужно обоим надеть леопардовые шкуры, ночные рубашки, воткнуть себе в зад перья вместо хвоста и исполнить танец штопора и бутылки. Вы, доктор Ридл, чересчур прагматичны и лишены воображения, чтобы это понять. Чего вам не хватает, это способности поверить в существование призраков, которых просто не может быть. Даже вы, профессор Мак-Комер, перестали каждый день посылать Джона Флейла за бутылкой теплого жирного молока. Молока от моей прекрасной джерсийской коровы с большими влажными глазами. А ведь только это молоко способно освежить мозг психолога. Унистер насмешливо расхохотался.

— Сюрреалистическое убийство! — восторженно повторил он. — И нужен сюрреалист, чтобы понять и объяснить его. У меня есть ключ, я понимаю символику. Я буду интерпретировать и объяснять все факты. Дайте мне парик, полкочана заплесневелой капусты, пару стеклянных вставных глаз, старый зонтик, манекен от портного, кубик льда и книгу «Майн Кампф» с заглавием, напечатанным красными буквами. Тогда я воссоздам портрет убийцы и все вам объясню.

Во всем, что наговорил Унистер, не было никакого смысла.

Абсолютно никакого.

Это я понял сразу. Просто он немного чокнутый. Такие, как он, всегда слетаются к месту убийства, словно мухи на падаль. Немного выпив для храбрости, они позируют и чистят перышки, теша свое мелкое тщеславие. Они пытаются всем втолковать, как бы они здорово раскрыли дело, превозносят себя и показывают, насколько они талантливее, чем полицейские и этот мертвец, лежащий у их ног. А может быть, Унистер действительно ненормальный и всерьез считает, что сюрреалистическая картина помогла бы все объяснить.

Как бы то ни было. Штопор услышал его слова и принял их всерьез. Мы нашли Унистера с перерезанным горлом вскоре после того, как он сам нашел Мак-Комера. Он лежал в глубокой яме с сырыми опилками, засыпанными туда лет сто назад.

Вернее сказать, Унистера нашел я.

— Вы были вместе с профессором Мак-Комером, когда обнаружили тело Джона Флейла, не так ли, доктор? — лейтенант Розенблат пристально смотрел на меня.

— Да, — кивнул я. — Мы увидели его одновременно. На дороге были следы крови, ведущие в кювет. Я, конечно, не знал, кто этот человек. Никогда раньше я его не видел. Незадолго до этого я проходил по дороге, и слышал странные хрипы. Но мне и в голову не пришло, что это хрипит человек. Я тогда думал об этой проклятой голубой шляпе. К тому же у меня ужасно болела голова. А когда мы с Мак-Комером вернулись, чтобы ремонтировать мою машину, то нашли Флейла.

— Под «этой проклятой шляпой» вы подразумеваете свою собственную шляпу, которую здесь нашли? — уточнил Розенблат, повернув ко мне приплюснутое морщинистое лицо.

— Да. Я говорю о своей старой шляпе, которую нашел здесь.

— Честно говоря, я бы предпочел, чтобы вы не признались, что это ваша шляпа.

В этом я не сомневался.

— Извините, что не смог доставить вам этого удовольствия.

— Вы удивительно ловко находите трупы, доктор. Ведь Сент-Эрма, кажется, тоже нашли вы?

— Я не знал, что это он. Труп всегда казался мне лишенным индивидуальности. Я никогда не видел Сент-Эрма живым.

— Я знаю, что не видели, — вздохнул Розенблат. — Я слишком хорошо это знаю. Если вы мне повторите это еще раз, я сам скручусь штопором. Вы никогда не видели Сент-Эрма и вы никогда не видели этого красноглазого маленького Дока. Весь час, когда произошло убийство и когда он проезжал здесь на машине, вы провели на Топкой дороге. Но вы не видели ни людей, ни машины.

— Так все и было. Я в этом абсолютно уверен.

— Может быть, тогда мне следует закрыть дело? — взорвался Розенблат. — Все кончено, и забудем об этом. Доктор Ридл никогда не видел ни Дока, ни Сент-Эрма, О чем тут еще говорить?

Но этот разговор произошел позже, когда мы с лейтенантом склонились над телом несчастного Унистера, уже зная о гибели Мак-Комера. А сначала мы нашли Сент-Эрма, и витавшая в воздухе угроза стала реальностью.

Именно я нашел его — так уж получилось. Точнее, нашел все, что удалось найти. Всё, кроме его правой руки.

Мы шли по болоту расширяющейся цепью — Розенблат, Стоун и другие полицейские, приехавшие на подмогу, Мак-Комер и Унистер, и другие мужчины, съехавшиеся со всей округи. Их машины стояли сейчас вдоль всей Топкой дороги. Мы зашли в болото, растянувшись в линию по обе стороны от застывшего перед кладками серого автомобиля. И вот в свете моего фонарика я увидел его.

Из болотной грязи среди высоких водорослей торчала согнутая рука в сером габардиновом рукаве.

— Здесь что-то есть! — крикнул я.

Это было не очень далеко от автомобиля. Я успел пройти по болоту не больше двадцати шагов, Штопор не удосужился спрятать труп получше. А может быть, у него просто не было на это времени. Все выглядело так, будто он вытащил тело из машины, взвалил его на плечи, сделал по болоту несколько шагов и поспешно сбросил труп в воду. Вокруг не было никаких следов. Почва была слишком водянистая, и следы сразу затягивались грязью. Все тело, кроме высунувшейся руки, было скрыто грязью и водорослями, Пока собирались остальные, я попытался взять его за руку, чтобы приподнять вверх. Мои пальцы сомкнулись в воде. Кисти не было. Я почувствовал, что меня тошнит. Таких отвратительных ощущений я не испытывал ни во время студенческой практики в морге, ни этой ночью, когда мы обнаружили в кювете изуродованное тело Джона Флейла.