Рекс Стаут - Второе признание (сборник) Страница 36

– Я насчет того камня, который вы мне передали, – сказал Уэйнбах. – Вам нужен подробный отчет со специальной терминологией?

– Нет. Я просто хочу получить ответ на свой вопрос. Есть ли на камне какие-либо следы, указывающие на то, что его использовали или могли использовать, чтобы ударить человека по голове?

– Есть.

– Что? – Честно говоря, такого я не ожидал. – Есть?

– Да. Следы уже засохли, но они есть: это четыре пятна крови, еще пять пятен, которые могут оказаться кровью, а также один крошечный кусочек кожи и два чуть побольше. На одном из тех, что побольше, присутствует целый фолликул. Отчет предварительный, поэтому никаких гарантий. Для окончательного подтверждения потребуется сорок восемь часов.

– Дерзайте, коллега! Будь я рядом с вами, я бы вас расцеловал.

– Простите?

– Проехали. Я выдвину вас на Нобелевскую премию. Отчет напишете красными чернилами.

Я повесил трубку и повернулся к Вульфу:

– Вот так. Его прикончили. Убийца – Конни, либо она знает, кто это сделал. Ей было известно про камень. Она меня выследила. Вот с кем надо было наладить личные отношения, а потом вывести на чистую воду. Она вам нужна? Уверен, я сумею вытащить ее сюда.

– Господи, не надо! – Брови Вульфа поползли вверх. – Должен сказать, Арчи, я тобой очень доволен.

– Ну что вы, не напрягайтесь.

– Не буду. Но хотя ты потратил время не впустую, все, что тебе удалось, – это подтвердить наше предположение. Камень доказывает, что признание мистера Кейна – фальшивка, что мистера Рони убили намеренно и что преступником является один из обитателей дома, но ничего нового мы не узнали.

– Простите, – сухо изрек я, – что ничем не смог помочь.

– Я вовсе не утверждаю, что ты не помог. Когда мы доведем это дело до суда (если вообще доведем), твои сегодняшние усилия окажутся более чем кстати. Расскажи-ка еще раз, что говорила миссис Эмерсон.

Я сдержанным тоном повторил ее слова. Теперь, оглядываясь назад, я видел, что он прав, но в то же время чертовски гордился своим камнем.

Если кто-то из нас недоволен, в доме создается нездоровая атмосфера, поэтому я счел за благо быстренько поквитаться и обо всем забыть. В качестве мести я отказался от обеда, сославшись на то, что недавно подкрепился сэндвичами. Во время трапезы Вульф любит поразглагольствовать, причем на рабочие темы наложен строжайший запрет. Поэтому, оставшись в кабинете разгребать дела, я постепенно воспрянул духом и к тому времени, когда он опять присоединился ко мне, прямо-таки жаждал с ним поговорить, – собственно, мне явилось на ум несколько соображений по поводу важной роли, какую играют в уголовном расследовании своевременно обнаруженные улики.

Соображения эти пришлось отложить до лучших времен, потому что, пока Вульф устраивался в кресле, занимая любимую послеобеденную позу, в дверь позвонили, и так как Фриц возился на кухне, открывать пошел я. Это прибыли Сол Пензер и Орри Кетер. Я проводил их в кабинет. Орри без стеснения сел, скрестил ноги, вытащил трубку и стал набивать ее табаком, в то время как Сол скромно примостился на краешке большого красного кожаного кресла.

– Конечно, я мог позвонить, – начал Сол, – но это оказалось сложновато, к тому же нам понадобились указания. Кажется, мы что-то нащупали, а может, и нет.

– Сын или мать? – спросил Вульф.

– Сын. Вы велели сначала заняться им. – Сол вытащил записную книжку и заглянул в нее. У него уйма знакомых. Вам краткий отчет или подробный?

– Сначала обрисуй в общих чертах.

– Хорошо, сэр. – Сол закрыл записную книжку. – Примерно половину своего времени он проводит в Нью-Йорке, остальную половину – где только душа пожелает. У него в Нью-Джерси свой самолет. Состоит членом только одного клуба, Гарвардского. За последние три года дважды задерживался за превышение скорости, первый раз…

– Не надо пересказывать всю биографию, – поморщился Вульф. – Только то, что может помочь.

– Да, сэр. Возможно, вас заинтересует вот это: в Бостоне ему принадлежит половина ресторана под названием «Новый Фронтир», который открыл в сорок шестом году его однокашник. Сперлинг-младший вложил в это предприятие около сорока тысяч – вероятно, отцовских, но это не…

– Ночной клуб?

– Нет, сэр. Первоклассное заведение, специализирующееся на морепродуктах.

– Убыточное?

– Нет, сэр. Наоборот. Ничего из ряда вон выходящего, однако процветает и в сорок восьмом принесло порядочную прибыль.

Вульф хмыкнул:

– Навряд ли тут может сыскаться повод для шантажа. Что еще?

Сол глянул на Орри:

– Расскажи про манхэттенский балет.

– Ладно, – согласился Орри. – Это танцевальная труппа, сколотили ее два года назад. Деньги дали Джимми Сперлинг и еще два типа. Я не успел выяснить, какова доля Джимми, но, если надо, могу. Танцуют всякую современную дребедень. В первый сезон они три недели выступали в какой-то дыре на Сорок восьмой улице, а потом свалили из города, чтобы попытать счастья в провинции, но тоже без особого успеха. А последний сезон открыли в ноябре в театре «Хералд» и продержались на сцене до конца апреля. Никто не сомневается, что все три спонсора отбили свои деньги и даже получили прибыль, но это еще надо проверить. В любом случае они не прогадали.

А вот это уже что-то новенькое. Одно дело, когда угрожают сообщить богатому папаше, что его сынок прогорел, но чтобы шантажировали парня, сколотившего состояние, – такого на моей памяти еще не было. Мне следовало слегка подкорректировать свое мнение о Джимми.

– Конечно, – продолжал Орри, – при слове «балет» сразу представляешь себе длинноногих красоток. В этой труппе с длинноногими красотками все в порядке, мы проверяли. Джимми интересуется балетом, иначе зачем ему вкладывать в него деньги? Когда он в Нью-Йорке, то ходит на балет по два раза в неделю. Кроме того, он лично интересуется тем, хорошо ли красоток кормят. Естественно, я решил, что напал на след и надо копать дальше, но пока не успел. Он любит красоток, а они любят его, но, если там и вышла какая-нибудь история, которую ему не хочется предавать огласке, надо подождать, я до нее еще не добрался. Продолжать поиски?

– Конечно, продолжай, почему нет. – И Вульф обратился к Солу: – Это все, что у вас есть?

– Нет, мы нарыли гораздо больше, – ответил Сол, – но вам это вряд ли понадобится, за исключением разве что одного момента, о котором я как раз хотел спросить. Прошлой осенью он перечислил двадцать тысяч долларов на счет КПБ.

– Что это?

– Комитет прогрессивных бизнесменов. Но это только вывеска для отвода глаз. Деньги пошли на президентскую кампанию Генри Уоллеса[7].

– Вот как? – Вульф немного приоткрыл глаза, которые до этого были почти закрыты. – Расскажи-ка поподробнее.

– Поподробнее не смогу, я выяснил это только днем. Очевидно, считали, что про пожертвование Сперлинга никто не знает, но кое-кому о нем все-таки стало известно. Думаю, что сумею выйти на этих людей, если вы скажете. Вот об этом я и хотел спросить. Мне удалось связаться с одним мебельным фабрикантом, который поначалу был сторонником Уоллеса, но позже с ним порвал. Он утверждает, что отлично знал про вклад Сперлинга. Говорит, что Сперлинг выписал именной чек на двадцать тысяч и однажды вечером, в четверг, отдал его человеку по имени Колдекотт, а на следующее утро явился в контору КПБ и потребовал чек обратно. Однако он опоздал, так как чек уже погасили. Здесь всплывает интересная подробность: этот человек уверяет, что с начала года при странных обстоятельствах мелькнули фотокопии трех разных чеков – вкладов других лиц. В их числе оказался и чек моего осведомителя, на две тысячи долларов, но имена двух других жертвователей он не назвал.

Вульф сдвинул брови.

– То есть он утверждает, что люди, руководившие этой организацией, сделали фотокопии чеков, чтобы использовать их в дальнейшем – при странных обстоятельствах?

– Нет, сэр. Он считает, что это сделал какой-то клерк – может, в личных целях, а может, шпионил на республиканцев или демократов. Мой осведомитель говорит, что теперь он политический отшельник. Ненавидит Уоллеса, но и республиканцев с демократами тоже не жалует. Заявил, что в следующий раз будет голосовать за вегетарианцев, при этом продолжает есть мясо. Я дал ему выговориться. Хотел узнать как можно больше, потому что если с чека Сперлинга-младшего тоже сделали фотокопию…

– Разумеется. Все правильно.

– Мне продолжать в том же духе?

– Обязательно. Выведай все, что можешь. Хорошо бы найти клерка, который сделал фотокопии. – Вульф повернулся ко мне. – Арчи! Ты знаешь этого юношу, Джимми, лучше нас. Он дурачок?

– Если раньше мне так казалось, – твердо ответил я, – то теперь уже нет. Конечно, его бостонский ресторан и манхэттенский балет не золотое дно, но все равно я его недооценил. Ставлю три к одному, что мне известно, где снимок чека Джимми. Он заперт в сейфе конторы «Мерфи, Кирфот и Рони».