Кэролин Харт - Письмо из дома Страница 36

Она заспешила по ступенькам, вошла в прихожую и сразу уловила сладкий мускусный аромат роз. На стойке для писем стояла лучшая бабушкина хрустальная ваза, полная свежесрезанных розовых, красных, кремовых и белых роз. Перед вазой лежали последние письма от Джимми, разложенные по порядку. Гостиная блестела, на столе уже был расставлен фарфор и хрусталь, разложено серебро. Дюжина темно-красных роз на длинных стеблях в высокой хрустальной вазе украшала середину стола.

Гретхен охватило ощущение покоя. Бабушка решит, что надо делать.

— Бабушка?

— Гретхен. — Родной голос прозвучал тихо и слабо, словно во сне.

Гретхен побежала на кухню.

Бабушка грузно сидела на деревянном стуле, бледная, и капельки пота блестели на лбу и над верхней губой. Глаза расширились и смотрели в одну точку. Ярко-желтый фартук, надетый на голубое шелковое платье, был измят.

— Бабушка! — Гретхен бросилась к бабушке, взяла ее вялые, холодные и влажные руки в свои.

— Со мной все хорошо. Принеси мне кофе, пожалуйста. — Бабушка сделала глубокий вдох.

— Доктор Джемисон. — Сердце колотилось, как после отчаянной гонки. — Я ему позвоню. — Она отпустила бабушкины руки и дернулась к телефону.

— Гретхен. — Бабушка говорила громче, на этот раз резко и повелительно. — Не надо. Со мной все в порядке. — Она положила руку на кухонный стол, выпрямилась на стуле. — Это просто жара. Я работала слишком быстро. Чтобы все, что я делаю для моей Лоррейн, было безупречным. А сейчас помоги мне. Я посижу здесь, а ты все закончишь. Но, пожалуйста, принеси мне кофе.

Оглядываясь через плечо, Гретхен подошла к плите. Кофейник с ситечком стоял на слабом огне, пламя газа едва было заметно, и как раз годилось, чтобы сварить крепкий кофе. Гретхен налила густой черный напиток в чашку из толстого белого фарфора, добавила две ложки сахара и четверть дюйма сливок.

Бабушка взяла чашку и с усилием улыбнулась.

— Ты у меня такая хорошая девочка, Гретхен, у нас сегодня будет замечательный день. — Она отпила почти жадно, вздохнула, и легкий румянец тронул ее полные щеки. — Так, проверь, пожалуйста, картошку. Должна уже быть готова.

Гретхен взяла трикотажную бело-розовую прихватку, подняла крышку и проткнула картофелину в булькающей воде вилкой на длинной ручке. Как раз то, что надо. Она поставила большую кастрюлю на середину плиты, чтобы разминать горячую картошку, и посмотрела на бабушку. Та выглядела лучше, но сидела на стуле так, словно вросла в него. Она поманила Гретхен.

— Мама скоро приедет, и я хочу попросить тебя: позови ее на озеро. — Она помолчала, вдохнула раз, другой, третий, будто ей нe хватало воздуха на остальные слова. Потом слегка покачала головой. — Сегодня так жарко. Я тоже попрошу ее пойти, чтобы она и ее… друг по-настоящему отдохнули. Я скажу ей… — голос становился все слабее, — что слишком много работала на этой неделе и хочу полежать, а когда вы вернетесь с купанья, мы устроим наш праздничный ужин. Хорошо, mein Schatz?

— Бабушка, — умоляюще сказала Гретхен, — давай я позвоню доктору Джемисону. Он придет…

На дорожку, грохоча мотором, завернула машина.

— Ну вот и они. — Бабушка попыталась подняться, но снова упала на стул и махнула Гретхен. — Иди, встречай. Я сейчас подойду.

Гретхен побежала к входной двери. Темно-синий «бьюик» запылился, но хромовая решетка на бампере ослепительно блестела. Гретхен прикрыла глаза рукой. Открылась дверь водителя, но мужчина, выходивший из машины, ничуть ее не занимал. И вот открылась пассажирская дверь, и показались светлые кудри под шляпкой-таблеткой с ярким розовым пером.

— Мама! Мама! — Гретхен спрыгнула с крыльца и ринулась к ней. Мама тоже бросилась ей навстречу, презрев каблуки и короткую узкую юбку. Гретхен влетела в мамины объятия и ощутила ее тонкое сильное тело, тепло любимых рук.

— Малышка моя, как же я рада тебя видеть! — И снова объятия, крепкие и горячие. Наконец Лоррейн отошла на шаг, держа Гретхен на расстоянии вытянутой руки. — Вы так выросли, Г. Г. Гилман. — В ее голосе появилась новая интонация, как будто они обе теперь были взрослыми. Она ласково погладила Гретхен по щеке. — Кажется, я так давно тебя не видела. — Мама покачала головой и засмеялась. — Ну, пошли, Гиги, я хочу познакомить тебя с Сэмом. Надеюсь… — она замолчала.

Он стоял рядом. Гретхен не хотела на него смотреть. Его тень легла между ними, и она не сводила глаз с этой вытянутой полосы.

— Привет, Гретхен. Лоррейн много о тебе рассказывала. — У него был теплый, дружелюбный голос. — Ты читаешь быстрее, чем Кларк Кент превращается в Супермена, и пишешь лучше, чем Лу Лейн.

Гретхен медленно оглянулась. Он оказался крупным мужчиной, выше папы. Грубоватое лицо загорело до медно-красного цвета. Над глубоко посаженными темными глазами и крючковатым носом нависли рыжеватые брови. На щеках пролегли глубокие морщины, как будто он много смеялся. Белоснежная форма с темными нашивками хрустела от свежести.

Она смотрела на него без улыбки.

Внезапно его лицо словно постарело и отяжелело.

— Лоррейн. — Бабушка стояла на верхней ступеньке. Она уже сняла фартук и выглядела так, будто собралась в церковь: волосы уложены в корону из кос, круглое лицо сияет улыбкой, лучшее ярко-синее платье чествует дорогих гостей. Но лицо оставалось бледным.

— Мама. — Лоррейн оглянулась, за секунду взлетела по ступенькам и обвила руками бабушку. — Мама, это Сэм. — Она говорила живо, не сводя глаз с его лица. — Сэм Хойт. Он младший офицер, был в отпуске и на следующей неделе возвращается в Калифорнию. Мы познакомились на прошлой неделе в парке аттракционов. Я пошла туда в пятницу вечером с другими девушками с завода. Не могу поверить, что можно быть таким ребенком. Мы катались на чертовом колесе, и его кабинка была как раз под нашей. И вдруг мы остановились на самом верху, и я так испугалась. Когда мы спустились на землю, Сэм крикнул, что кабинки надежно огорожены. А мне показалось, что он спрашивает, где можно купить мороженое, и не успели мы опомниться, как уже шли все вместе в кафе… — Она замолчала, переводя дух.

— Миссис Пфицер, — сказал он торжественно, хотя в голосе слышался смех. — Раньше я мороженого почти не ел, а сейчас это моя любимая еда.

— У нас сегодня будет домашнее мороженое. И яблочный пирог удался. — Бабушка сияла. — Заходите, спрячемся от солнца.

Они прошли в гостиную, Гретхен вошла последней. Мама взяла Сэма за руку.

— Я хочу показать тебе фотографию Джимми. — И Сэм подошел к ней близко, так близко, когда они рассматривали фотографии в рамах на каминной доске.

Гретхен тоже посмотрела на фотографии: дедушка с бабушкой на тридцатой годовщине свадьбы, мама с папой в день свадьбы, Джимми в мантии на школьном выпускном, она сама в свой одиннадцатый день рождения.

Сэм взял фотографию Джимми, и они с мамой сели на диван. Лоррейн наклонилась вперед и, подпирая подбородок рукой, разгоряченная и счастливая, без умолку рассказывала о Джимми.

Сэм Хойт поднял темные глаза на Гретхен.

Она отвернулась.

— Я берегу письма Джимми для тебя. — Бабушка сидела в кресле. — Мы так гордимся нашим храбрым Джимми, мистер Хойт. И Гретхен так много работает. Она помогает мне в кафе каждый день, а потом идет в редакцию, и ее статьи выходят каждый вечер. Вчера вечером она работала допоздна, так что я надеюсь, что вы с Лоррейн сегодня устроите для нее праздник. Лоррейн, может, вы с мистером Хойтом отвезете ее на озеро? Все повеселитесь, как мы, бывало, в прошлые годы. Для мистера Хойта я найду купальный костюм Джимми. — Она улыбалась, но лицо оставалось серым, как грязный лед, и она тяжело оперлась на подлокотник кресла.

Лоррейн захлопала в ладоши.

— Сэм, это и правда будет весело. Я сто лет не плавала. А потом мы насладимся маминой отменной едой. — Она в замешательстве посмотрела на мать. — Нам надо уехать сразу после обеда. Сэм обещал родителям, что мы приедем сегодня днем. Они живут в Талсе.

— Ты так быстро уезжаешь? — Гретхен не верила своим ушам.

Лоррейн протянула к ней руки, но она отстранилась.

— Мне надо взять купальник. — И она выбежала из комнаты.

В машине Гретхен разместилась на самом краю, раскалившееся сиденье жгло кожу сквозь купальник. Она протянула руку и расстелила на сиденье свои рубашку и шорты.

— Гретхен, — лицо Лоррейн сияло счастьем, — разве не здорово! — Она поправила бретельку купальника с красными гибискусами на желтом фоне. — Я так давно не была на озере. — Она повернулась к водителю, оживленная и счастливая. — Охотничье озеро такое красивое, сосны и настоящий песок.

Гретхен любила это озеро, любила ощущение липкой жары и шок от погружения в прохладную воду. Но сейчас озеро казалось далеким и нереальным. Она смотрела на дорогу. Они проедут как раз мимо тропинки к хижине Пурдисов, а она ничего не сможет сделать. А когда вернутся домой, пора будет обедать, и не получится ускользнуть так, чтобы сбегать в хижину. Ей казалось, будто время утекает, словно монеты из кошелька.