Дороти Девис - Тень предателя Страница 36

Он направился прямо в университет. Здесь, возможно, его примут настороженно, но он обещал ректору вернуться вовремя и провести занятия. Если он поторопится, они будут хотя бы вежливы с ним.

Он вошел в здание факультета через боковую дверь, которая выходила в парк. Две девушки, разговаривавшие со швейцаром, его не знали. Лучшего укромного места, чем университет, не придумаешь. Теперь надо рискнуть пройти незамеченным мимо хорошенькой и легкомысленной девицы, которая знала его. Он попытался вспомнить ее имя. Он обошел ее вниманием в своем «признании», хотя хорошо запомнил, как она вела себя, потряхивая рыжими волосами, когда он читал Байрона в таверне «Красная лампа». Но открывая дверь в архив, он вдруг вспомнил ее имя: Салли, «Салли в нашей аллее»…

Он не был уверен, что это та самая девушка. Она же, сидя за столом, подняла голову и сразу узнала его. Открыла было рот, но тут же благоразумно закрыла его, так и не произнеся его имени, а он тем временем уже поднес руку к губам. Пожилая дама, обложенная папками, тоже повернулась к нему. Мазер улыбнулся и чуть поклонился ей. Ответив ему кивком головы, дама вернулась к своей работе, а Салли, выйдя за отделявший ее барьер, громко спросила:

— Чем могу помочь вам?

Подойдя поближе, она прошептала: — Мистер Мазер, полиция…

Он тут же принял равнодушный вид. Девушка была слишком несдержанной.

— Я оказываю им кое-какую помощь в одном деле, — спокойно пояснил он.

— О-о, — разочарованно протянула Салли.

— Салли, помните юношу, который нас познакомил, Остермана? — Девушка кивнула, радуясь, что он заговорил о чем-то, что их объединяет. — Вы по-прежнему видитесь с ним?

— Я не встречаюсь с ним, если вы это имеете в виду. В сущности все пошло кувырком после того вечера, вы знаете? Я вам сказала, что работаю в архиве? — Мазер смутно припоминал что-то, но потом выбросил это из своей памяти, но Остермана запомнил. — Он слишком прост. Неопрятен, — Салли изобразила гримаску, пытаясь этим сказать, что сейчас в его настоящем расположении духа, не испытывая давления, Мазер должен оценить ту, которая, несмотря на свое притворство, могла сказать о себе: «Я думала, у нас было будущее, и мне так нравится имя Джефри…»

— Салли…

— Ш-ш-ш, — округлив глаза, она взглядом указала на свою коллегу. — Это мисс Кац. Ладно. Чем могу вам помочь, мистер Мазер?

— Вы могли бы найти для меня Остермана? Я должен знать, где он, где бы он ни учился. Я должен поговорить с ним.

— Ладно… — снова сказала Салли, бросив взгляд через плечо на мисс Кац, гремевшую выдвигаемыми и задвигаемыми ящиками картотеки.

— Он специализируется по английской литературе, — уточнил Мазер.

Салли сделала глубокий вдох и громко сказала: — Я пойду выпью кофе, мисс Кац. О’кэй? — Она повернулась, и Мазер быстро открыл перед ней дверь решетчатой перегородки, прежде чем мисс Кац смогла что-то возразить.

В холле Мазер сказал девушке:

— Я буду ждать вас здесь.

— Вы не хотите, чтобы я ему сказала…

— Ничего не надо говорить. Не разговаривайте с ним совсем. Узнайте только, где он, вернитесь сюда и скажите мне.

Мазер провел десять минут в кабинке мужского туалета дальше по коридору. Любителем читать настенные надписи в таких местах он себя не считал, поэтому время тянулось невыносимо долго, а заключение в стенах, исписанных не лучшими образцами студенческого фольклора, не могло не вызывать тошноту. Он вытащил из сумки книгу Карлайля «Поклонение герою» и прочел несколько параграфов. Чьи-то ноги входили и выходили, он слышал, как люди, моя руки, коротко обменивались приветствиями, и наконец прозвенел звонок на перемену. Он посмотрел на часы — без пяти одиннадцать.

Его первое возвращение в архив не увенчалось успехом: Салли еще не было. Направляясь в архив во второй раз, он нагнал ее в коридоре до того, как она успела войти в свой кабинет.

— Он сейчас в холле. Я задержалась, потому что хотела выследить, где он бывает во время перемен, — сообщила ему Салли.

— Благослови вас Господь, добрая душа. Вы умная девушка, Салли, и настоящая принцесса.

— Я никому не скажу, что мы виделись, мистер Мазер. В утренних газетах сегодня сообщается, что полиция ищет вас.

Мазер понимал, что ему надо уйти отсюда как можно скорее. Холл не был пуст. Но девушка вдруг коснулась его руки, словно хотела удержать.

— Я всегда гадала, нужно вам это сказать или нет. Вы видели фотографию в утреннем выпуске «Таймс»? — Мазер кивнул. — Мне кажется, я видела этого человека. Только тогда я думала, что он из ФБР. Он приходил в нам в архив, нашел меня и попросил дать ему ваше личное дело.

— Я это знаю, — ответил Мазер.

— Но я хочу сказать вам совсем о другом, — почему я запомнила его. Это было два или три месяца назад, понимаете, и с ним был еще один мужчина, его партнер.

— Высокий красивый молодой человек…

Салли кивнула.

— Потом я видела его с Джефри Остерманом. Я в некотором роде следила за Джефри в парке. Он сел на скамью, я хотела подойти к нему, как будто это случайная встреча. Но к нему вдруг подошел этот молодой человек и обнял его за талию. Я, конечно, ушла.

Глава 24

Маркс навестил полицейских, дежуривших около дома Мазера на Перри-стрит. Никаких новостей. В почтовом ящике скопилась двухдневная почта, Маркс связался по телефону с деканом факультета, где работал Мазер. Тому пришлось самому подменить Мазера и провести лекцию по английской литературе викторианского периода. Маркс наконец позвонил Луизе Стейнберг, но она не имела вестей от Мазера.

— В то утро в доме Бредли у него был нервный срыв, и он убежал, не так ли? Что было тому причиной? Что он сказал Джанет, или она ему? Вы же были там?

— Да, но они совсем не разговаривали друг с другом. Они лишь постояли рядом, а когда Джанет отвернулась, он не выдержал. Дэйв…

— Да?

— Эрик звонил ей в тот вечер.

— Позавчера? — переспросил Маркс. — В котором часу это было?

— Что-то около полуночи. Я не хотела звать ее к телефону, но она еще не спала…

— Вы слышали, о чем они говорили?

— Нет. Джанет подняла трубку в своей спальне, а когда я вернулась в кухню, они уже закончили разговор.

Маркс мог предположить только одно: они договорились о времени и месте встречи.

— Луиза, но я ведь спрашивал вас вчера утром…

— Знаю, Но вы спросили, видела ли я лазер. Кроме того, мы с вами были в церкви. Когда я вспомнила, вы уже ушли, не могла же я бежать за вами…

— Да, согласен, я не часто попадаюсь вам на глаза, — ответил Маркс скорее в упрек себе, чем Луизе. — Когда теперь я могу увидеться с миссис Бредли?

— Я сообщу вам номер рейса, которым она прилетает, — ответила Луиза.

Когда Джанет сошла с трапа, Маркс уже ждал ее. Она сразу узнала его, но он тем не менее представился:

— Лейтенант Маркс.

— Я помню вас, — ответила Джанет и позволила ему взять чемодан. Другого багажа у нее не было. Темно-синий костюм и белая блуза с рюшами у ворота были ей к лицу, хотя многие вдовы не признали бы этот наряд подобающим трауру.

— У меня к вам несколько вопросов. А пока могу подвезти вас домой. — Джанет ничего не ответила, он понимал ее и в какой-то мере сочувствовал, из вежливости спросил: — Вы, должно быть, устали?

— Я… нет ничего, — ответила Джанет и улыбнулась ему. Весьма любезная дама, подумал он, но по его опыту любезность была одним из самых обманчивых женских приемов. Он знавал немало весьма любезных стерв.

Он решил рассказать ей, пока они едут, о докторе Корралесе и о том, что с его появлением расследование почти зашло в тупик. Маркс особо не останавливался на орудии убийства, но совсем не говорить о нем не мог. Имя подозреваемого не было знакомо Джанет.

— Я уверена, что Питер его тоже не знал. Питер был аполитичным человеком, вы это знаете. Он учился в школе во времена, когда политика не была в моде. Слишком многих ученых она затянула в свое болото… и погубила.

И сделала Бредли удобным орудием заговоров, подумал Маркс. Он открыл ящик для перчаток на щитке и вынул фотографию Корралеса. Джанет внимательно посмотрела на нее.

— Насколько я помню, я никогда не видела этого человека, — ответила она и положила фотографию на место.

— Вы помните ваш снимок, миссис Бредли, где молодая женщина стоит на ступенях крыльца, а внизу играет мальчик?

— Да.

— Это потрясающий кадр.

— Потому что сам объект съемки был удачным, — ответила Джанет. — Девушка была в беде.

— Вы разговаривали с ней?

— Да. Я дала ей двадцать долларов, как бы заплатила за позирование. Так ей легче было принять от меня деньги.

— Она сказала вам, что с ней случилось?

— Об этом нетрудно было догадаться, — ответила Джанет. — Ее глаза выдавали ее, и то, как она смотрела на ребенка, играющего на мостовой.