Джон Карр - Разбудить смерть Страница 36

Оба замолкли. Доктор Фелл чмокнул губами, еще раз. Безрезультатно.

– Бесполезно, – мрачно сказал Дэн. – Я забыл.

– Гм… Ха! Ладно, не важно. Но все-таки вас еще что-то поражает? – подтолкнул его доктор.

– Да, насчет виновности Гэя, – опять вступил в разговор Кент. – Мне бы хотелось… э… да, я хочу, чтобы он оказался виновным. Все равно это возвращает нас к тому, о чем мы недавно спорили, – нужно быть полным болваном, чтобы две недели хранить эту фотографию. Вы говорите, что она могла лежать в столе Гэя. Но если бы он был убийцей, разве он ее не уничтожил бы?

– Тепло, – улыбнулся доктор Фелл, – без сомнения, тепло. Следовательно?

– Единственное, что приходит в голову, – все было подстроено против него, – начал Кент и осекся, словно увидел все под иным углом, – как говорят, разглядел в луне другое лицо. – Кажется, я понял! Слушайте! Кто-то положил это фото ему в стол две недели назад. Но Гэй его не обнаружил, потому что за это время ни разу туда не заглянул. Когда сегодня он вернулся домой, то посмотрел в ящик и обнаружил фото с надписью среди остальных снимков. И вот…

– Крис! – холодно попыталась остановить его Франсин.

– Он страшно испугался, подумав, что снимок могут найти. А вдруг уже кто-то видел! И то и другое одинаково плохо. Ведь он имел отношения с Дженни прежде и по какой-то причине упорно это отрицал. Вот он и сделал вид, что нашел фотографию с надписью в другом месте. Чтобы скрыть ее неожиданное появление и сделать вид, будто убийца опять взялся за свое грязное дело, Гэй разорвал остальные снимки и залил их красной тушью. Он придумал историю с обезьяньим хвостом и вытащил мелкие деньги из своего кошелька. Вот и все! Это объясняет и его вину, и другие невинные поступки, его сегодняшнее поведение и его ужасное поведение, когда…

– Все теплее и теплее, – расплылся в улыбке доктор Фелл. – Но, боюсь, не совсем в точку. Очень важно, что на этой единственной сохранившейся фотографии не видно миссис Кент. Правда, мне удалось извлечь из обрывков один снимок, который сохранился целым и незапачканным, но…

Он замолчал, услышав в коридоре чьи-то шаги. В дверь заглянули Хэдли и расстроенный Рейберн, которому уже явно не хотелось шутить. Он машинально поздоровался со всеми.

– Могу я попросить вас выйти на минутку? – обратился Хэдли к доктору Феллу.

Доктор Фелл выплыл в коридор, и шеф полиции старательно закрыл дверь. Оставшиеся в комнате неловко молчали, украдкой переглядываясь. Рейберн, по обыкновению засунув руки в карманы и ссутулившись, попытался весело заговорить:

– Может, вам будет интересно знать, что я сбросил с себя тяжкий груз. Дело в том, что я не имел ни малейшего представления, что происходит. Когда-то я изучал психологию, но все равно ничего не понимаю. Я вернулся из паба, выпив пару кружек пива, двинулся в кабинет и сказал что-то глупое. Хотя не понимаю, что именно показалось им таким уж глупым. Но Хэдли обрушился на меня с проклятиями. Наш хозяин после беседы с Хэдли сидит внизу, обхватив голову руками, и выглядит как мертвец. Бедный старик, мне стало его жаль. Когда-то я знал одного парня по имени…

– Замолчи, – бросил Дэн.

– А, ладно. Но дело есть дело, и кто-то должен мне все объяснить. Если меня все еще презирают за то, что я оказался таким дураком с Дженни…

– Тебе сказали, помолчи! – повторил Дэн.

И вновь наступила гнетущая тишина.

– Да, но все равно, – не унимался Рейберн, – что это вы все словно замороженные? Мне нужно было выпить пару пинт пива, чтобы спросить об этом, но что такого я сделал? Знаете, я все время думаю о том, о чем раньше и не задумывался. То есть, почему вы звали ее Дженни? Разве это правильно? Обычно уменьшительным именем от Джозефины считается Джо или там Джози. Но она всегда называла себя Дженни, вы же это знаете.

– Что ты несешь? – устало возмутился Дэн, отрываясь от своих дум.

Но в этот момент дверь открылась. И тогда Кент вспомнил замечание доктора Фелла, что прежде всего его интересуют имена. В комнату вошел доктор Фелл. Он был один.

– Боюсь, – серьезно сказал он, – кто-то из нас не останется на ленч. Но прежде чем мы уйдем, не могли бы вы оказать мне услугу? Поверьте, это необходимо. Не подниметесь ли вы со мной на минутку в Голубую комнату?

Все гурьбой вышли в коридор, шаркая ногами. Длинный коридор, разделявший дом пополам, в обоих торцах имел по большому оконному проему, застекленному маленькими оконцами. Слегка искривленные стекла отражали сверкание снега. Кент сразу понял, где находится дверь в известную Голубую комнату, потому что рядом с ней стоял диван. Все неловкой толпой протиснулись в дверной проем.

Комната, в которой погиб Родни Кент, находилась в дальнем конце дома. Ее окна выходили на огораживающую сад стену и кладбищенские вязы. Подобно остальным помещениям, она была большой, но узкой, стены ее оклеены темно-голубыми обоями, что делало ее довольно мрачной. Старая мебель, изготовленная лет семьдесят назад, – огромная двуспальная кровать с дубовыми изголовьем и изножьем, приподнятым в центре и постепенно закругляющимся к изгибу у маленьких столбиков, изукрашенных затейливой резьбой, – властно доминировала над комнатой. Здесь были бюро, туалетный столик с очень высоким зеркалом – оба с мраморными столешницами, как и круглый столик в центре комнаты, два стула с очень прямыми спинками и умывальник с мраморным верхом, на котором стояли бело-голубые фаянсовые туалетные принадлежности. С торчащей рядом вешалки аккуратно свисали полотенца. На ковре с узором из темных цветов недалеко от стола виднелось широкое сероватое пятно. Видно было, его тщательно оттирали, чтобы уничтожить пятна крови. Гардины с кистями на окнах были опущены не до конца, так что за окном можно было видеть несколько надгробных памятников и церковную колокольню. Часы на ней пробили час, и стекла задребезжали. Доктор Фелл остановился у стола.

– Я хочу спросить, – прогремел он, – все ли в этой комнате так, как было в тот день, когда убили мистера Кента?

– Да, – ответил Дэн.

– Признаков борьбы не было?

– Ни одного.

– Я видел фотографии в полиции, – проговорил доктор Фелл, – но они не показывают того, что меня интересует. Вы не могли бы лечь на пол, стараясь по возможности занять то положение, в котором находилось тело жертвы? Гм… благодарю вас, все ясно. На правом боку, голова почти касается левой ножки кровати; ноги рядом со столом. Синяк на затылке был довольно высоко, не так ли?

– Да.

– А где было полотенце?

– Валялось на плече.

– Как в случае с миссис Кент?

– Да.

Вопросы и ответы падали в пространство комнаты, как бой часов.

– Так, понятно, – сказал Дэн. – Но что это дает теперь, когда вы это видите?

– Склонен думать, что это показывает очень многое, – ответил доктор Фелл. – Видите ли, до сегодняшнего утра я все думал, не ошибаюсь ли я. Сейчас я знаю, что прав. Во всяком случае, теперь нам известен один факт, который прежде скрывался от нас. Мы знаем, как именно погиб Родни Кент.

Это замечание нисколько не просветило друзей Рипера. Все только озадаченно уставились на доктора Фелла.

– Чушь какая-то! – Мелитта подозрительно шмыгала носом, словно вот-вот заплачет. – Вы отлично знаете, что нам известно, как погиб бедняга Родни.

– Убийца довольно дружелюбно разговаривал с ним, – продолжал доктор Фелл. – Затем чем-то отвлек его внимание, заставив мистера Кента отвернуться. Тогда преступник нанес ему удар по затылку орудием, по размеру меньше кочерги. Когда мистер Кент потерял сознание, убийца сначала задушил его, а затем начал кочергой избивать его лицо. Да. Но мы действительно не знали раньше, как он был убит. Я не говорю загадками. Понимаете, убийца страшно ненавидел Родни Кента. И поэтому убийца Джозефины Кент…

– Дженни, – поправил Рейберн.

– Ты не можешь помолчать? – повернулся к нему возмущенный Дэн.

– Нет, я серьезно, – не сдавался Рейберн. – Мы все знаем, какой очаровательной… э… женщиной была Дженни. Простите меня. Я хотел сказать – штучкой, но это к ней не подходит. Есть такие женщины. Они вроде… крепко хватаются.

– Ты пьян! – презрительно поморщился Дэн.

– От двух кружек? Нет, я в порядке. Я говорил им, доктор, что недавно вдруг задумался, почему ее стали звать Дженни. Ей это, конечно, нравилось. Но не она же взяла себе это имя. Нет, это какой-то мужчина так ее называл. Никому не известно, кто он такой и где он сейчас. А если я и догадываюсь, то вам не скажу. Но он определенно среднего возраста, как нравилось Дженни. И он был идеалом женского представления о старом мужчине, или это кто-то сказал? И может быть, сейчас он находится не так уж далеко, размышляя, почему он ее убил и как ему теперь жить, когда у него уже нет предмета его ненависти.

– Ох, прекрати, – простонал Дэн. – Мы и так уже с ума сходим. Почему бы тебе не перейти на стихи?

– Могу и на стихи, – как ни в чем не бывало сказал Рейберн. Он важно кивнул, засунул руки в карманы и устремил взгляд за окно.