Герхард Шерфлинг - Западня на сцене Страница 36

Он отодвинул передвижную вешалку в сторону гардероба и хотел было войти, когда тихонько загудел аппарат «уоки-токи». Лейтенант Краус сообщил, что Вондри и Кречмар по-прежнему внизу. Вскоре дал о себе знать и Позер. Вестхаузен сидел в своей комнате в полном одиночестве.

Комната маленькая, хорошо прогретая, что особенно приятно после уличного холода. Шторы задернуты, рояль открыт, рядом с ним нотный пульт и два стула. Маркус не стал включать свет. Сел на стул перед чуть-чуть приоткрытой дверью, положил аппарат на колени.

Проклятый чертеж — знать бы, что на нем изображено… Не шутки же ради ассистент режиссера начертил эти значки… Узкая полоска света из коридора падала на его правый сапог. На пороге виднелось пятно, напоминавшее ему чье-то лицо. Да, но чье?.. И вдруг появился Вестхаузен — в каких-то нескольких шагах от двери, в коридоре, ведущем к мужским гримерным. Маркус увидел сквозь щелку, как ассистент режиссера к чему-то прислушивается, склонив голову набок. А потом он так же неожиданно исчез, только тихо скрипнула дверь в конце коридора.

Несколько погодя он увидел Позера. Молодой криминальмейстер шел на цыпочках и, когда Маркус открыл дверь, не на шутку испугался.

— Ну, и нагнали вы на меня страха, — признался он шепотом. — Я подумал, что это Вестхаузен.

— Есть новости?

— Гардеробщица рассказала мне, что он, переодевшись, долго сидел в своей комнате. Потом я столкнулся с баритоном Мерцем, когда тот выходил из душа. А после этого в душевую заявился Вестхаузен.

— Куда девался Краус?

— Притаился, наверное, как вы, за одной из дверей. Думаю, что на верхней сцене. Оттуда удобно наблюдать за репетиторской.

— Хорошо, идите на свое место.

Он снова остался в одиночестве.

Вестхаузен закрылся в туалете первого этажа, разорвал на клочки странички «аннотации» с чертежом и спустил воду в унитазе. Выйдя в коридор, сразу увидел перед собой улыбающееся лицо криминальмейстера.

— Странно, что мы то и дело сталкиваемся в таких местах, — сказал молодой человек.

— Да, смешно!

— Чем это вы так довольны?

— Всем! Абсолютно всем! — И оставил криминалиста стоять с открытым ртом.

Эльке и Вондри, как он и ожидал, сидели в репетиторской. В душевой мылся толстяк Мерц. А Гюльцов успел переодеться.

— Что ты скажешь о премьере, Вернер? — спросил баритон, отфыркиваясь. — Хорошо отработали, а?

— Интересно, что на сей раз напишут критики, — сказал Гюльцов, причесывавшийся перед зеркалом. — Держу пари, что этот, из окружной газеты, опять от нас камня на камне не оставит.

— Слабо ему! На что спорим?

— Спорить не будем. Подождем — увидим.

Вестхаузен молча разделся до пояса, подошел ко второму умывальнику, пустил воду.

— А Вернер у нас отмалчивается. Ну, ясно, его полицейские затюкали, их в театре пруд пруди.

— Ладно, не подначивай его!

Вестхаузен заметил в зеркале, как Мерц, который вытирался ярким махровым полотенцем, сделал Гюльцову предупреждающий знак.

— Они на хвосте у нашего первого тенора. Может, он где и наследил. Но не могу себе представить, чтобы он…

— Я тоже. Но тогда кто?..

— Понятия не имею! Да и не нашего ума это дело… Хотя мне не по душе, что такой мерзавец разгуливает себе на свободе как ни в чем не бывало.

— Недолго ему осталось гулять, — сказал Гюльцов, одеваясь. — Мы еще увидимся.

— Не закрывай дверь, — бросил ему через плечо Вестхаузен.

— Слушай, выходит, он еще не онемел! — Лицо тенора-буффо расплылось в улыбке. — Ах, как я рад, как я рад!

— Проваливай, малыш! — Баритон, смеясь, швырнул в отпрыгнувшего в сторону Гюльцова мягкую домашнюю туфлю, которая попала в долговязого лейтенанта из уголовной полиции, а тот, не дав ей упасть, бросил обратно в душевую.

— О, да у вас тут весело!

— Извините, лейтенант, но это опять расшалился наш малыш.

— Ничего, пустяки. Вы не видели господина Вондри? Его ищут гримеры.

— Нечего им дурака валять! Им прекрасно известно, где Вондри. В репетиторской. Он, видите ли, привык после спектакля расслабляться, — в голосе Мерца прозвучали недобрые нотки.

— Благодарю. — Лейтенант удалился, не удостоив стоявшего посреди душевой ассистента режиссера взглядом.

— Ну, разве я не прав? — прошептал толстяк, округлив глаза. — Они выслеживают Вондри.

Вестхаузен и на сей раз промолчал.

— Да, между прочим, а что, собственно говоря, понадобилось от тебя капитану? Ну, только что, на сцене?

— А ну, убирайся! — воскликнул Вестхаузен; пытаясь обратить все в шутку, он прыснул дезодорантом в сторону Мерца.

— Улетаю, растворяюсь!

Он, по крайней мере, дверь оставил открытой.

Ассистент режиссера стоял некоторое время, опустив голову, потом неторопливо оделся, тщательно повязал галстук и долго причесывался. Вошла гардеробщица, собрала оставленные на скамейке театральные костюмы. Обычно болтливой женщине хватило одного взгляда, чтобы понять: с Вестхаузеном лучше не заговаривать.

Он взял стул и сел, вытянув ноги.

Наконец из душевой кабины вышел Менерт. Он был в светло-зеленом халате, пол-лица закрывали массивные очки в роговой оправе, голову он обмотал зеленым же полотенцем — и всем своим видом напоминал огромную лягушку.

Вестхаузен пропустил его, подождал, пока он закрыл за собой дверь в соседнюю комнату для переодевания, и со вздохом поднялся.

Сейчас самое время. После Менерта никто душ принимать не станет — только Вондри.

Из репетиторской даже сюда доносился запах сигарного дыма. И еще женский смех из коридора. А так в театре полная тишина. Тем не менее у Вестхаузена снова появилось ощущение, будто за ним наблюдают. Не оглядываясь, спустился вниз по лестнице. Ничего, пусть себе наблюдают.

В столовой стоял такой шум, что с трудом услышишь соседа за столиком. Собралась почти вся труппа: и оркестр, и балет, и солисты, и рабочие сцены. Пока отсутствовала одна Мансфельд (Бордин, конечно, не придет) и, естественно, Менерт и Вондри. Руководство заняло столик в правом углу, подальше от магнитофона. С торжественным словом выступил режиссер. Его тост утонул в радостных криках и возгласах. Вестхаузен сразу заметил стоявшего неподалеку от входа обер-лейтенанта, который задумчиво смотрел на собравшихся в тесном зале. Всем своим видом он показывал, что в этой веселящейся толпе ему не по себе.

Вестхаузен протискивался между группами и группками стоявших со стаканами и рюмками, отвечал на приветствия, пожимал руки и вообще вел себя именно так, как этого от него ожидали. Добравшись до стойки, спросил две кружки пива, рюмку водки и вернулся в маленький «предбанник», на свое обычное место. Обер-лейтенант проводил его взглядом. В этом крохотном «предбаннике» — каких-то несколько квадратных метров — стояли стол и три стула. Кроме двух открытых дверей, служивших проходом из здания театра в столовую, имелась еще и третья, закрытая. Она вела в пивной погреб и на склад продуктов. Вестхаузен сел так, чтобы эта дверь оказалась у него за спиной.

Приставленный к нему сыщик не заставил себя долго ждать. Вот и он — молодой криминальмейстер. С наигранным безразличием оглядел зал и направился прямиком к своему коллеге.

Сейчас или никогда! Вестхаузен поставил пустую рюмку из-под водки на стол, а другой рукой достал из заднего кармана ключ. Никто в его сторону не смотрел. Еще сидя, сунул ключ в замок, повернул, нажал локтем на ручку двери — и одним махом оказался на темной подвальной лестнице.

Тяжело дыша, аккуратно закрыл дверь и несколько секунд прислушивался, приложив к ней ухо. Но звуки музыки все заглушали.

Конечно, они вот-вот заметят его отсутствие. Он зажег своей карманный фонарь и, быстро проходя по подвалу и складу, ехидно ухмылялся. Пусть ищут, он, как всегда, на шаг впереди!

Пахло пивными дрожжами и кислым вином. Сквозь зарешеченные оконца подвала под самым потолком сюда едва сочился тусклый свет уличных фонарей. Бетонированный пол был сухим и чистым. Ничего удивительного: днем он тут на всякий случай подмел сам.

Металлическую решетку воздушной вытяжки он легко отвинтил лезвием перочинного ножа. Положил ее рядом с карманным фонарем на старый верстак, принялся ощупывать рукой стенки шахты вытяжки — и почти сразу же коснулся провисшего провода. Осторожно вытянул его, удалил маленький свинцовый грузик и зажал между пальцами штекер.

Сейчас он держит, что называется, в своих руках решение всех проблем. Или — или…

Колебался он недолго — и вот металлический штекер нырнул в левую часть штепсельной коробки. Удар тока будет смертельным…

Медленно отвел назад руку и, словно загипнотизированный, уставился на тонкий провод, который побежал по стене вверх и исчез в черной шахте вытяжки.

Ожидание берегов не знает. Маркус весь дрожал от нетерпения, его так и подмывало вскочить, чтобы хоть что-нибудь предпринять. Почему Краус не выходит на связь? Не может же Вондри со своей приятельницей сидеть в репетиторской до скончания века!