Мэри Райнхарт - Стена Страница 37

Он торопливо обошел всю квартиру, двигаясь с легкостью и грацией, присущей многим тучным людям. Портье так и не вернулся, и под конец осмотра шериф обратился ко мне с улыбкой:

— Ладно. Вы ведь недаром дочка своей матери, так что, если желаете навести тут порядок, я положу этот матрас обратно на кровать.

Я сделала все, что было в моих силах, — не слишком много, как оказалось, и некоторое время спустя нашла Шенда сидящим за столом в гостиной. Он подбирал с пола письма и бумаги и внимательно их проглядывал.

— Забавное дело, — заметил он. — Можно получить весьма наглядное представление о человеке, взглянув на его письменный стол. Насколько я понимаю, миссис Рэнсом ничуть не заботило, что она была должна всем и вся. Она просто продолжала в том же духе и, по-видимому, в этом преуспевала. Один такой денек в ее ритме уложил бы меня в постель на неделю.

Тут я заметила, что в руке он держит то, что я называла «письмом Дженнифер», и скрупулезно сверяет ее крупный квадратный почерк с различными письмами, лежащими перед ним.

— Никак не могу выбросить это из головы, — признался он, вытирая свое раскрасневшееся и запыленное лицо. — Почему эта девица Джордан, перебравшись к Элизе Эдвардс, оставила на месте все прочие вещи Джульетты, а это письмо забрала с собой? Что такого важного в этой чертовой штуковине? Разве что постскриптум. И кто такая эта Дженнифер, будь она неладна! Вот вам имечко для расследования — Дженнифер!

— Возможно, мы отыщем ее. Я поищу, хотите, записную книжку Джули, может, там есть и это имя?

Записная книжка нашлась и послужила нам первой реальной ниточкой в распутывании сложного клубка, хоть поначалу и завела нас в тупик. Имя было небрежно нацарапано—попросту «Джен», и приведен номер по линии Риджент; однако телефонистка сообщила, что номер временно отключен, и шериф, пожав своими широкими плечами, опустил трубку на рычаг.

— Вот мы быстренько и прибыли в никуда, — смиренно сообщил он. — Послушайте, не пора ли нам перекусить? На сытый желудок мне как-то лучше думается.

Когда мы вышли на улицу, жара стала просто нестерпимой. Я вызвала такси и попросила отвезти нас в отель. Рассел Шенд, который у себя дома гоняет машину со скоростью пушечного ядра, всю дорогу бранился на чем свет стоит и готовился к худшему. За едой он расслабился, хотя надменная манера поведения старшего официанта порядком его обескуражила.

— Похоже, он обо мне не слишком высокого мнения, — крякнул он, усаживаясь за столик. — Может, я просто избалован. А что было бы, покажи я ему свой значок?

— Его больше впечатлила бы долларовая бумажка.

Меню нагоняло на шерифа скуку, и в конце концов я сделала заказ. Пока мы ждали, когда нас обслужат, он извлек из кармана небольшую газетную вырезку и, водрузив на нос очки, прочел ее вслух:

— «Бракосочетание мисс Эмили Форрестер и мистера Лэнгдона Пейджа отложено на неопределенный срок». Слыхали когда-нибудь о ком-либо из них?

— Никогда.

Он внимательно изучил вырезку с обеих сторон.

— Нашел ее в комнате Джордан, — сообщил он. — Под кроватью. Может, она что-то означает, а может, и нет. Ни даты, ни места издания. Вероятно, Нью-Йорк, но, может, и нет. Тем не менее, скорее всего это какой-то крупный город. Ежели б Нелли Морган писала об этом у себя дома, она бы сказала: «Стар» весьма сожалеет, но похоже, что Лэнг Пейдж и Эмили Форрестер в этом году не поженятся. Какая жалость, ребята».

Что, будучи отчасти справедливым, в сущности, являлось форменной клеветой на самую чистую и добротную провинциальную газету из всех мне известных.

Он перевернул вырезку другой стороной, и в глазах его зажегся озорной огонек.

— А теперь, будь я настоящим детективом, — сказал он, — я бы выудил массу полезного из того факта, что на обратной стороне вырезки опубликовано объявление некой женщины о продаже щенков пекинеса, причем указан лишь номер абонентского ящика на почте. Но, будучи тем, кто я есть на самом деле…

После ленча мы вновь вернулись в квартиру Джульетты. Сундуки уже прибыли, и, учитывая имеющиеся на них законные притязания, я оставила их в холле у портье. Шериф продолжал усердно просматривать записные книжки с адресами и телефонами. Вскоре, однако, выяснилось, что, за исключением торговца цветами и поставщика спиртного, все прочие знакомые Джульетты на лето выезжали из Нью-Йорка; еще не было трех часов, когда шериф отправился в ее банк; вернулся он весьма раздосадованный.

— Вот забавно, — рассуждал он. — У себя дома я мог бы зайти в банк, и Эд Хоу рассказал бы мне все, что знает о подобном дельце. А здешние ребята ведут себя так, будто я собираюсь ограбить их банк. Возможно, мне удалось бы что-нибудь выяснить в полиции на Централ-стрит, но мы и так уже успешно надули одного типа сегодня. Да и вообще… — он хитро улыбнулся, — я ведь для них всего лишь провинциальный шериф из захолустья, копающийся в двух убийствах, и лучше мне, пожалуй, не ставить их в известность, что я тут, в городе.

Кое-какие сведения он, однако, раздобыл. В этом самом банке у Джульетты не было личного сейфа. А значит, как ему представлялось, не было и счета.

Шерифа все-таки волновала эта злосчастная газетная вырезка. Он снова достал ее и принялся изучать.

— Может, это и зацепка, а может, нет, — рассуждал он. — Ясно одно. Либо Джульетта, либо Джордан сочла это сообщение достаточно важным, чтобы вырезать его и сохранить. И вот еще что стоит взять на заметку. Имя этого парня, Пейджа, начинается с буквы «Л», а у меня все не идет из головы та приписка Дженнифер. Кроме того, похоже, эти люди принадлежат к высшему обществу. Кто еще стал бы помещать в газету такого рода официальное уведомление, ежели случилась размолвка и свадьбу отменили?

Поблизости оказался экземпляр «Светского реестра», и я взяла его в руки. Шериф удивился и заинтересовался, когда я показала его ему, однако ни Эмили Форрестер, ни Лэнгдон Пейдж там не значились.

Шериф забрал у меня справочник и бегло просмотрел его.

— Черт возьми, и что вы на это скажете? — спросил он. — Вот мы живем в Америке, где по идее все свободны и равны. Но горстка людей попадает в такую вот книжицу и сразу же становится отличной от всех прочих смертных!

Напоследок он еще раз обошел апартаменты Джульетты. Помимо двух комнат для слуг, столовой, библиотеки и гостиной, там были еще три или четыре комнаты для гостей, и все это великолепие, казалось, озадачило его.

— Откуда у нее все это? — спросил он. — Даже если она не платила по счетам, за что-то ей ведь приходилось платить! Квартира стоила ей шесть тысяч в год. Это я выяснил у лифтера— и всего за пятьдесят центов. А теперь, хоть о покойниках не принято говорить плохое, скажите мне: одна она со всем этим управлялась или же ей кто-то помогал?

— Вы имеете в виду: содержал ли ее кто-нибудь? Этого я, естественно, знать не могу.

Шенд вдруг смутился. Он все еще считал, что я не в курсе суровой правды жизни.

— Ну да, что-то в этом роде, — сказал он. — Лично я считаю, что нет. Женщины ее сорта всегда стремятся к браку, дабы заполучить кучу денег. Они крутят хвостом направо и налево, но на самом деле стремятся к надежности и безопасности, которую им обеспечил бы какой-нибудь мужчина. За сорок лет я их немало повидал, и лично мне это представляется таким образом.

— Иными словами, поскольку ее расходы явно превышали ее реальные возможности, непонятно, откуда она брала деньги, — резюмировала я.

Он провел рукой по волосам уже знакомым мне жестом.

Вот это и не дает мне покоя, — медленно произнес он. — Возможно, у нее был какой-то козырь против какого-то денежного туза… И он должен был раскошеливаться… До поры до времени…

— Значит, Джули была способна на шантаж, — задумчиво протянула я.

— От такой женщины, как Джульетта Рэнсом, можно ожидать чего угодно. Ради такой роскоши она была готова на все…

Некоторое время он молчал. Раскурил свою трубку и расхаживал по комнате.

— И вот еще что, Марша, — заговорил он наконец. — Откуда она была родом? Кто были ее родители? Bы этого не знаете, а судя по этой квартирке, не исключено, что она вылупилась из яйца.

Когда мы закончили уборку, я была вся в грязи и жутко устала. В косметическом салоне мне удалось вымыть голову и сделать маникюр; тут появился косметолог и со всей грубой прямотой, свойственной служителям подобных заведений, заметил, что неплохо бы мне сделать массаж лица.

— Вы случайно не больны? — поинтересовался он. — Цвет лица, да и кожа очень реагируют, когда внутри что-то разлаживается.

Но я резко ответила, что пусть уж мое лицо остается в том виде, какой оно приобрело за двадцать девять лет, и он удалился с раздраженным видом.

И еще кое-что сделала я в тот день. Зашла к торговцу цветами, который получил заказ на еженедельную поставку цветов для могилы Джульетты. Когда я все ему объяснила, он отправился в подсобку и просмотрел свои книги записей, однако вернулся со смущенным видом.