Агата Кристи - Испытание невиновностью Страница 38

Возле его письменного столика стояла Гвенда Воэн. Она обернулась, и его поразило ее страдальчески осунувшееся лицо, на которое как раз падал солнечный свет.

– Здравствуйте, Гвенда.

– Доброе утро, Филип. Лео прислал вам «Иллюстрейтед Лондон ньюс», может, вам будет интересно почитать.

– А-а. Спасибо.

– Приятная комната, – заметила Гвенда, обводя глазами гостиную. По-моему, я здесь ни разу не была.

– О да, прямо королевский гостиничный номер, – улыбнулся Филип. – И в стороне от людей. Идеальное обиталище для инвалидов и новобрачных.

Он сразу же спохватился, что последнего слова произносить не следовало, но было уже поздно. У Гвенды задрожал подбородок.

– Побегу, – сразу заторопилась она.

– Безупречная секретарша.

– Даже секретарша уже не безупречная. Я стала делать ошибки.

– Кто из нас их не делает. – И решительно спросил:

– Когда вы с Лео поженитесь?

– Наверно, никогда.

– Вот это действительно было бы ошибкой, – сказал Филип.

– Лео думает, что наша свадьба произвела бы неблагоприятное впечатление на... на полицию! – с горечью пояснила она.

– Но, черт возьми, Гвенда, иногда приходится рисковать!

– Я лично не против. Я никого не боюсь. И готова идти ва-банк за свое счастье. Но Лео...

– Да? Что Лео?

– Лео, – ответила Гвенда, – наверно, он так навсегда и останется мужем Рейчел Аргайл. – Филипа поразил ее раздосадованный и безнадежный тон:

– Она словно бы и не умирала. Она все время здесь, с нами... в этом доме...

Глава 22

Тина припарковала машину прямо на траве у кладбищенской стены. Бережно развернула привезенный букет, прошла в ворота и тихо побрела по центральной аллее. Новое кладбище ей не нравилось. Очень жаль, что не удалось похоронить миссис Аргайл на старом, за церковной оградой. Там веет вековым покоем. Старые тисы, обомшелые надгробные плиты. А тут все такое новенькое, одинаковое, опрятное, все так четко распланировано: прямая центральная аллея, от нее направо и налево расходятся дорожки – ну просто какой-то супермаркет.

Могила миссис Аргайл содержалась в идеальном порядке. Она представляла собой квадратный мраморный цоколь, засыпанный гранитным щебнем, с возвышающимся у изголовья большим гранитным крестом.

Перехватив поудобнее букет гвоздик. Тина наклонилась и перечитала надпись:

«В память Рейчел Луизы Аргайл, покинувшей этот мир 9-го ноября 1956»

И снизу – стих:

«Встанут дети ее и превознесут ее»

В этот момент сзади раздались шаги. Тина вздрогнула и повернула голову.

– Микки!

– Я увидел твою машину. И пошел следом за тобой.

То есть я и сам сюда шел.

– Ты шел сюда? Зачем?

– Сам не знаю. Наверно, попрощаться. – Попрощаться... с нею? Он кивнул.

– Да. Я согласился на эту должность в нефтяной компании, про которую тебе рассказывал. Уезжаю через три недели.

– И пришел попрощаться с мамой?

– Да. Поблагодарить, ну и... попросить прощения.

– За что, Микки?

– Совсем не за то, что я убил ее, если ты на это намекаешь. А ты, Тина, так все время и думала, что убийца – я?

– Я была не совсем уверена.

– И сейчас тоже не уверена, правда? Даже если я поклянусь, что не убивал, это тебя все равно не убедит?

– За что ты хочешь просить прощения, Микки?

– Она очень много для меня сделала, – медленно произнес Микки. – А я только злился, как бы она ни старалась мне угодить. Ни разу не сказал ей доброго слова, не взглянул с любовью. Даже просто «спасибо» ни разу не сказал. И теперь сожалею об этом. Вот и все.

– Когда ты перестал на нее злиться? Уже после того, как она умерла?

– Д-да, наверно.

– Ты злился не на нее, Микки.

– Похоже, что так. Ты права. Я злился на свою родную мать. Потому что любил ее. Я любил ее, а ей было на меня наплевать.

– А теперь это тебя больше не мучает?

– Нет. Видно, она ничего не могла с собой поделать. Такой уж она уродилась. Веселой и легкомысленной. И обожала мужчин и выпивку, была ласкова со своими детьми – под настроение, конечно. И обижать их тоже никому не позволяла. Ну не любила она меня, ну и что? А я все эти годы не желал с этим примириться. Но теперь примирился. – Он протянул к Тине руку. – Дай мне одну гвоздику, ладно? – Взяв цветок, он наклонился и положил его у подножия креста. – Вот, мама, – проговорил он вслух. – Я был тебе никудышным сыном... да и ты, я думаю, была не самой лучшей матерью. Но ты старалась все сделать как можно лучше. – Он оглянулся на Тину. – Как по-твоему, годится такое извинение?

– Я думаю, да, – ответила Тина и положила на могилу остальные гвоздики.

– Ты часто приносишь сюда цветы?

– Раз в году.

– Крошка Тина, – улыбнулся Микки. Они пошли вместе назад.

– Я не убивал ее, Тина, – сказал Микки. – Клянусь тебе. Я хочу, чтобы ты мне поверила.

– Я была там в тот вечер. Микки резко обернулся.

– Ты была там? В «Солнечном мысе»?

– Да. Я надумала сменить работу и приехала посоветоваться с отцом и мамой.

– Ну и?.. Рассказывай дальше.

Но Тина молчала. Тогда он сдавил ей локоть.

– Рассказывай дальше. Тина. Ты должна мне все рассказать.

– Я до сих пор никому не говорила.

– Так что же было? Давай выкладывай. Хватит отмалчиваться.

– В общем, я приехала туда. Остановила машину не доезжая до ворот, знаешь, там есть широкое место, где легче развернуться?

Микки кивнул.

– Вылезла из машины и пошла к дому. Откровенно говоря, я немного робела. Сам знаешь, как трудно бывало разговаривать с мамой. Она всегда считала, что знает лучше нас, что нам нужно. Я обдумывала, как бы получше все изложить. Дошла до дома, потом обратно до машины, потом снова до дома. Все обдумывала предстоящий разговор.

– А который был час? – спросил Микки.

– Не знаю. Не помню уже. Я... я как-то не замечаю, который когда час.

– Да, дорогая, я знаю, – сказал Микки. – Ты всегда с таким великолепным безразличием относишься ко времени.

– Я прошла к деревьям у ворот, а походка у меня тихая, – продолжала Тина.

– Ну да, ты ходишь по-кошачьи. Ты же кошечка, – нежно вставил Микки.

– И вдруг услышала их.

– Кого?

– Двое разговаривали шепотом.

– И что? – Микки весь напрягся. – Что они говорили?

– Они говорили... Один сказал: «Между семью и половиной восьмого. В этот промежуток. Запомни и ничего не спутай. Между семью и половиной восьмого». А второй ответил: «Можешь на меня положиться». Тогда первый сказал: «И после этого, душенька, все замечательно устроится».

Тина умолкла. Чуть погодя Микки спросил:

– Ну и почему ты это скрыла?

– Потому что я не знала... Не знала, кто это говорил.

– А чей голос сказал, что все устроится, мужской или женский?

– Не знаю, – вздохнула Тина. – Когда разговаривают шепотом, голоса ведь не слышно. Слышно просто... шепот. Я думаю... естественно, я думаю, что это были мужчина и женщина, судя по тому...

– Судя по тому, что они говорили?

– Да. Но кто... я не знаю.

– Ты подумала, что это, наверно, отец и Гвенда?

– Могли быть они, разве нет? Тогда бы это означало, что Гвенда должна была уйти, а потом – между семью и половиной восьмого – вернуться, или что Гвенда договаривается с папой, чтобы он между семью и половиной восьмого спустился вниз.

– Если бы это были отец с Гвендой, ты ведь не стала бы подставлять их полиции. Так?

– Вот именно, если бы, – ответила Тина. – Потому что я не совсем была уверена в том, что это они. Это мог быть и кто-нибудь другой. Например, Эстер и кто-то еще. Или даже Мэри. Но не с Филипом. Конечно не с Филипом.

– Когда ты говоришь, Эстер и кто-то еще, ты кого имеешь в виду?

– Я... я не знаю.

– Ты не видела этого мужчину?

– Нет, – ответила Тина. – Я его не видела.

– Тина, по-моему, ты говоришь не правду. Это точно был мужчина?

– Я сразу развернулась и пошла к машине, – сказала Тина. – И в это время кто-то очень быстро прошел по другой стороне улицы. В темноте мелькнула чья-то фигура. И тут я услышала... мне показалось, будто в конце нашей улицы завелся автомобиль.

– И ты решила, что это я, – предположил Микки.

– Не знаю. Мог быть и ты. Рост и сложение примерно твои.

Они подошли к Тининому автомобильчику.

– Полезай в машину, Тина, – распорядился Микки. – Я еду с тобой. В «Солнечный мыс».

– Но, Микки...

– Тебе ведь бесполезно повторять, что это был не я? А что еще я могу сказать? Поехали, поехали в «Солнечный мыс».

– Что ты хочешь делать, Микки?

– Почему ты решила, что я намерен что-то сделать? Ты же все равно туда собиралась?

– Да. Собиралась. Я получила письмо от Филипа. Она включила зажигание. Микки сидел рядом, весь напрягшись, и смотрел прямо перед собой.

– Филип написал тебе письмо? Чего же он хочет?

– Он попросил меня приехать. Ему нужно меня видеть. Он знает, что сегодня я работаю только полдня.

– Вот как. А зачем ему понадобилось тебя видеть, он не написал?

– Написал, что должен задать мне один вопрос и надеется получить ответ. Я ничего не должна ему рассказывать, он сам мне скажет. А от меня только требуется ответить, да или нет. И еще он обещает, что все останется между нами.