Эллери Квин - Тайна американского пистолета Страница 38

— Позвольте спросить вас, чего вы хотите этим достичь? — мягко полюбопытствовал Эллери.

Кит поднялась и принялась натягивать перчатки.

— Мистер Квин, — резко проговорила она, — я никогда не прекращу искать убийцу Бака. Я знаю, что это звучит высокопарно, но именно так я это чувствую.

— А… и… насколько я понимаю, вы считаете, что убийца Хорна отирается среди труппы родео и зрителей «Колизея»?

— Похоже на то, разве нет? — Кит усмехнулась. — А теперь я должна идти.

Она направилась к выходу в прихожую, но неожиданно остановилась.

— О, чуть не забыла. Перед открытием труппа устраивает небольшое празднество. Полагаю, вам следует прийти, мистер Квин.

— Празднество? — Эллери непритворно удивился. — Прилично ли… прилично ли это?

— Видите ли, — вздохнула девушка, — это особый случай. Сегодня Керли исполняется тридцать лет, и, следуя завещанию его матери, он наследует большие деньги. Керли не хотел поднимать шума по этому поводу, но Дикий Билл спросил, не возражаю ли я, и я, разумеется, ответила, что нет. Я не хочу все портить, особенно если дело касается Керли.

Эллери кашлянул.

— В таком случае приду с радостью. В «Колизей»?

— Да. Они составят несколько столов прямо на арене. Тогда я вас буду ждать.

Она по-мужски протянула руку, и он пожал ее, одобрительно кивнув. Затем Кит пожала руку инспектору, искренне улыбнулась и покинула их квартиру. Они наблюдали, как она легко сбежала по ступенькам.

— Милая девушка, — произнес инспектор, закрывая дверь.

Инспектор надел пальто и уже было собрался выходить, как снова раздался дверной звонок. Джуна бросился в прихожую открывать.

— Кого черт принес на этот раз? — проворчал инспектор. Эллери, который стоял у окна и наблюдал, как детектив поспешил за Кит Хорн, когда она направилась в сторону Бродвея, быстро обернулся.

В дверях прихожей стоял, улыбаясь, майор Керби.

— А, входите, майор! — пригласил Эллери.

— Кажется, я, как всегда, не вовремя, — заметил майор. Он выглядел настоящим щеголем в свежеотутюженном костюме, безукоризненно вычищенной велюровой шляпе, с изысканной тростью в руке и гарденией в петлице. — Простите, инспектор, — вижу, вы уже собрались уходить. Я задержу вас не более минуты.

— Ничего страшного, — отозвался инспектор. — Хотите сигару?

— Нет, спасибо, — отказался майор. Он сел на стул и аккуратно поправил стрелки на брюках. — Я встретил мисс Хорн, когда поднимался по лестнице. Небольшой визит вежливости, э? Вот решил заглянуть к вам и узнать, не смогу ли я быть вам чем-то полезен? Я вроде как вошел в сотрудничество с полицией, и черт меня побери, если это не засасывает!

— Только людей с чистой совестью, — усмехнулся Эллери.

— Я несу вахту сегодня вечером в «Колизее», — сообщил Керби. — Снова буду снимать кинохронику. Так вот, я хотел узнать, не хотите ли вы с инспектором Квином дать мне какое-либо особое задание?

— Особое? — Инспектор нахмурился. — Что вы имеете в виду?

— Ну, я не знаю. Будет довольно любопытно повторить то же, что и месяц назад.

— Вы хотите сказать, что-то должно случиться? — удивленно спросил инспектор. — Там повсюду наши люди, но…

— Ну нет, нет! Я ничего такого не имел в виду. Но я могу снять для вас кое-что, на случай если…

Инспектор выглядел озадаченным.

— Очень любезно с вашей стороны, майор. Но я уверен, что сегодня вечером все будет в полном ажуре. Однако мы с вами увидимся сегодня на арене, — улыбаясь, заверил его Эллери.

— Ну конечно же. — Майор встал, поправил галстук, понюхал гардению и пожал им руки. Направляясь к выходу, он потрепал по волосам Джуну. Керби все еще продолжал улыбаться, когда за его маленькой аккуратной фигуркой захлопнулась дверь.

— Черт побери! — рявкнул инспектор. — Что бы это значило?

Эллери усмехнулся и опустился в кресло рядом с горящим в камине огнем.

— Que diable alloit-il faire dans cette galere eh?[19]

Инспектор хмыкнул.

— Ты самый подозрительный дуайен[20] на свете! Всегда чуешь кровь англичанина и ужасный грохот и дым! Отправляйся в свою Бастилию. Человек просто хотел быть услужливым.

— Хороший нюх, вот как я это называю, — объявил инспектор и, поиграв желваками, захлопнул за собою дверь.

Глава 17

ТОРЖЕСТВО

Конец полудня застал мистера Эллери Квина прислонившимся к бетонной стене овальной арены «Колизея» в размышлении над быстротечностью человеческой печали. Боль притупляется, память тускнеет, только место действия остается прежним — неприятное и молчаливое напоминание о том, что было и что есть, в противоположность тому, что могло бы быть. Как раз здесь, не больше чем в двадцати футах, на утрамбованном треке находилось то самое место, где несколько недель назад покосившееся в сторону тело неуклюже отдало последний земной поклон. И вот теперь это место заполонили юркие официанты в униформе, с подносами в руках.

— Прочь от проклятого места! — вздохнул Эллери и направился к группе людей, собравшихся у импровизированного стола.

Длинный стол был установлен на утрамбованном полу в центре арены — широкие доски на деревянных козлах, покрытые скатертью. Он сверкал от серебряной посуды и хрусталя, ломился от изобилия салатов, закусок и ароматной ветчины. Эллери осмотрелся. Никаких признаков вчерашней баталии не было видно. Ринг и ближайшие к нему места исчезли, так же как и нависавшие над головами дуговые лампы, электрические приборы кинооператоров и ведущих репортаж комментаторов.

Поставщики провизии закончили свои приготовления; и вот появился сам Дикий Билл Грант, обнимая сына за широкие плечи.

— Все собрались? — громогласно спросил он.

Ковбои, уже обрядившиеся в свои наряды для вечернего представления, бурно захлопали.

— Тогда садимся! Навались, ребята! — прогремел Грант. — На этом походном столе похлебки хватит на всех! — И он последовал своему совету: опустился на стул во главе длинного стола и атаковал аппетитный кусок ветчины.

Керли сел справа от отца, Кит — слева. Эллери сидел через несколько человек от них на стороне Кит Хорн. Тони Марс уселся напротив Эллери. Рядом с Керли оказался высокий пожилой джентльмен с красными щеками, который положил свою ковбойскую шляпу и чемоданчик, с каким обычно ходят адвокаты, рядом со стулом.

Вся труппа расселась, как было велено. Будучи хилым едоком с Востока, Эллери дивился завидному аппетиту гостей. Еда исчезала с потрясающей скоростью. Из набитых едой ртов сыпались нескончаемые шутки и грубоватые комментарии. Только глава стола хранил молчание.

Наконец за столом наступило насыщение и ажиотаж группы заметно уменьшился. Возможно, на ковбоев подействовало подавленное настроение самого Дикого Билла Гранта или присутствие печальной Кит, которая изо всех сил старалась выглядеть оживленной. Но как только еда кончилась, утихли и разговоры; вместе с исчезновением последнего куска повисла звенящая тишина — можно было подумать, что дух Бака Хорна занял председательствующее место.

Грант отбросил салфетку и встал. Его кривые ноги слегка тряслись, бронзовое лицо налилось кровью.

— Друзья! — крикнул он, пытаясь выглядеть как можно сердечнее. — Вы знаете, что для этого барбекю имеется причина! Сегодня моему сыну Керли стукнул тридцатник!

Послышались негромкие аплодисменты.

— Теперь, когда он стал настоящим мужчиной (смех), он получит свое наследство. Его мать, упокой Господь ее душу, которая вот уже девятнадцать лет как покоится в сырой земле, выразила свою последнюю волю в завещании. По его условию ее сын получает десять тысяч долларов по достижении тридцатилетнего возраста. Сегодня ему как раз тридцать, и он их получит. Мистер Комерфорд, который является стряпчим нашей семьи с незапамятных времен, проделал далекий путь из самого Шайенна, чтобы проследить за исполнением воли покойницы и выразить свое почтение; но видит бог, это не те деньги с Запада, что были награблены гангстерами. Я имею сказать только одно.

Он остановился, и после вежливых улыбок гостей над его слабыми потугами выглядеть остроумным повисло неловкое молчание. Неожиданно словно невидимая рябь пробежала по длинному столу, заставив всех вздрогнуть.

— Я имею сказать лишь одно, — повторил Грант дрогнувшим голосом. — Я хотел бы лишь одного — чтобы мой добрый друг Бак Хорн был… был вместе с нами.

Он сел и, сдвинув брови, уперся взглядом в скатерть. Кит, напряженно выпрямив спину, смотрела через стол на Керли.

Высокий пожилой джентльмен с Запада встал, наклонился над своим чемоданчиком и снова распрямился. Он перевел дыхание.

— У меня при себе, — объявил он, — десять тысяч наличными, купюрами по одной тысяче. — Он открыл чемоданчик, запустил в него руку и вытащил аккуратную стопку желтых банкнотов, стянутую резинкой. — Керли, мой мальчик, я почитаю за великую честь и удовольствие быть посредником, осуществляющим последнюю волю твоей дражайшей матушки. Используй деньги с умом и на добрые дела, как она этого хотела.