Кэролин Харт - Письмо из дома Страница 38

Гретхен снова нырнула, и вода сомкнулась над ее головой.

…может, у нас с Бадди что-нибудь бы и вышло, но его убили на войне. Хотя не знаю. Я уже не могла обходиться без бутылки. Когда внутри все иссушено, хочется, чтобы что-то согрело. Родители Бадди уехали в Калифорнию. Я жила в Лонг-Бич. Смешно, я не знала, что и ты там была в это же время. В общем, они как-то приехали и увидели меня пьяной, а Рода грязным и голодным. Родни Джеймс Уилсон младший. Я назвала его в честь Бадди. Я любила Рода, хотя, когда смотрела на него, все воспоминания о том лете снова возвращались… Но он просто ребенок, его вины никакой нет. В том-то и проблема. Во всем виновата только я…

Глава 9

Что заставило меня убежать в тот день? Ревность? Конечно. Ревность и страх. Я не хотела потерять маму. И не хотела ее ни с кем делить. Я знала — хотя тогда еще не испытала страсти, — что это объятие означало связь, с которой я не могла смириться. Я так и не спросила маму, знала ли она, почему я убежала с озера. Так много я никогда не говорила ни ей, ни кому другому. Наверно, только сейчас я поняла, чего мне стоило то лето. Я чувствовала себя брошенной мамой, друзьями, Томми, первым мальчиком, с которым целовалась. Много позже я сидела на веранде гостиницы «Ла Джолла» с Эдвардом, за которого вышла замуж после многолетнего развода и одиночества, и он посмотрел на меня изумленно и задумчиво, когда я ловко уклонилась от мягкого вопроса о моем прошлом: «Ты мне не доверяешь, Гиги?» На что я быстро ответила: «Конечно, доверяю, Эдвард. Но сегодня такое чудное утро, что не хочется быть серьезной. И все это было так давно». Я уронила салфетку и вскочила, показывая на море: «Смотри, кит. Вон там, за мысом».

Смотри в сторону, смотри в сторону…

Гретхен остановилась, судорожно глотая ртом воздух. Легкие болели, сердце бешено колотилось. По лицу текли слезы, смешиваясь с потом. Мама познакомилась с ним всего неделю назад. Как она может целоваться с ним? Правда, он скоро уезжает. Тогда снова все будет в порядке.

Она сгребла свою одежду с заднего сиденья, натянула рубашку и шорты поверх купальника, сунула ноги в сандалии и нацарапала записку на бумажной салфетке: «Ушла домой. Гретхен». Убежать, убежать от мамы, и от девочек, которых раньше считала подругами, и от Томми. Но каждый шаг по дороге приближал ее к хижине Пурдисов.

Она помедлила и чуть не вернулась на озеро. Идти в лес не хотелось. Но кто-то должен предупредить Клайда Татума. Только трое знают, где он: Гретхен, бабушка и женщина, звонившая бабушке.

Гретхен заставляла себя идти вперед. Каждый шаг был мукой. Вскоре она уже не замечала пот и не думала о маме, Сэме, озере, девочках или Томми. В мире осталась только горячая пыльная дорога и страх, холодом сводивший внутренности.

Она дошла до поворота и остановилась, не сводя глаз с едва заметного просвета в густых зарослях кустарника. Пели птицы. Трещали цикады. На ветру вздыхали листья. Одна, совсем одна. Некому пойти с ней.

Но надо идти этой тропой.

В голове светилась единственная мысль: что бы ни случилось, как бы страшно ни было идти по мрачному, безмолвному лесу, она должна предупредить Клайда Татума.

Стремительно, боясь передумать, Гретхен бросилась в густой полумрак. Она не старалась соблюдать тишину. Отбрасывала ветки ложной акации, ломала сухие прутья, шаркала ногами по земле. Если позволить тишине леса обмануть себя, страх будет расти и раздуваться внутри нее, пока она снова не бросится прочь.

Она продиралась сквозь заросли дикой гортензии. За одежду цеплялись побеги папоротника, ветки деревьев хлестали по голым рукам и ногам. Ну вот и заросшая поляна. Хижина казалась частью леса: тяжелые ветви дуба нависли над крышей, кусты крыжовника восемь футов высотой оплели стены. На ветру колыхалась трава по пояс. Крыльцо почти полностью скрывал плющ. Ступеньки сгнили и провалились. Грязные оконные рамы зияли пустотой, как мертвые глазницы.

— Мистер Татум! — Голос дрожал и прозвучал тонко и пронзительно. — Мистер Татум, мистер Татум… — Не испугается же он голоса девчонки. — Это Гретхен Гилман, подруга Барб. Мистер Татум…

Несмотря на звуки леса, шелест деревьев, тишина окутала ее, словно густой плотный туман, поднимающийся над прудом. Гретхен задержала дыхание, потом наклонилась и потерла комариный укус на лодыжке.

— Мистер Татум… — Его здесь нет. Она прошла такой путь, чуть с ума не сошла от страха, а его нет. Гретхен наклонила голову, вытерла пот воротником рубашки. Густая, тяжелая тишина нависла над поляной. Может, он уже ушел, чтобы сдаться. Эта мысль на мгновение взбодрила ее. А если нет, если он собирается вернуться сюда…

Она глубоко вдохнула, вспоминая грязный стол и обрывки бумажных пакетов из бакалеи. Он написал на них какие-то имена толстым карандашом. Надо положить на стол записку, предупредить, что его ищут с оружием. Нужно писать печатными буквами и постараться не оставить отпечатков.

Не заботясь о соблюдении тишины, Гретхен быстро прошла по высокой колышущейся траве, на секунду заглушив треск цикад, и поднялась по ступеням в солнечных бликах. Старые доски крыльца заскрипели под ее весом. Дверь была открыта. Гретхен торопилась, сейчас ей хотелось только оставить записку и уйти.

Она дошла до дверного проема, остановилась.

— О… — Слабый стон, едва слышный из-за возобновившегося крещендо цикад, принадлежал ей. — О… О… — Она отступила. Перед глазами навсегда запечатлелись набитая хламом хижина и тело Клайда Татума, упавшее на стол.

Гретхен развернулась и, перескакивая ступеньки, бросилась к лесу. Раздирая сплетенье веток лианы, она споткнулась о бревно, с трудом встала и поняла, что заблудилась. Нужно вернуться, найти тропинку к дороге. Нужно искать помощь. Ее мутило от страха. Отец Барб мертв, мертв, мертв…

— Вы окружены, — прогремел глубокий низкий голос. — Выходите, подняв руки. Мы вооружены. Выходите…

Гретхен спряталась за ясенем, прижалась к его толстому стволу. Громкий угрожающий приказ прозвучал снова. Осторожно она заскользила между веток, которые только что с треском ломала, упала на колени за огромным кустом магнолии и выглянула на поляну, слегка раздвинув блестящие листья и дурманяще сладкие цветы.

У ступеней хижины стоял шериф Мур, в одной руке держа мегафон, а в другой — черный пистолет. Столб солнечного света проникал сквозь навес из деревьев. Поля ковбойской шляпы закрывали верхнюю часть его лица, но напряженные мускулы щек, выступающий подбородок, набухшие вены на шее остались открытыми ослепительному летнему солнцу. Пистолет в руке медленно, плавно двигался то вверх, то вниз, как голова раскачивающейся кобры.

Гретхен едва дышала. Она никогда раньше не видела человека, готового убить. Все худое, угловатое тело шерифа дышало угрозой. За ним полукругом выстроились шеф полиции Фрейзер, сержант Холлиман, сержант Петти и Дональд Дарвуд.

Шеф Фрейзер стоял немного поодаль от своих офицеров. Лунообразное морщинистое лицо было напряжено, а в слезящихся глазах застыла скорбь. Он наклонился вперед, уронив голову набок и сгорбившись, словно пытался что-то услышать. Шляпа сержанта Холлимана по-прежнему сидела на затылке поверх бинтов. Он согнулся, будто спринтер перед стартом. Сержант Петти держала пистолет обеими руками, как на учениях. Пот струился по лицу Дональда Дарвуда. В руках у него ничего не было. Он напряженно смотрел на дверной проем, широко раскрыв глаза.

— Может, эта записка — розыгрыш. Сюда, кажется, годами никто не заходил.

— Тихо. — Шериф повелительно опустил мегафон, словно флажок на ипподроме. Наклонил голову, прислушался и медленно двинулся к двери. — Татум, выходите. — Еще один осторожный шаг. — Или я до вас доберусь.

— Подожди минуту. — Шеф Фрейзер вышел вперед.

Шериф Мур стоял прямо, как уличный фонарь, и не повернул головы. Он не сводил глаз с двери.

— Считаю до пяти и начинаю стрелять. Раз…

Шеф схватил Мура за локоть.

— Боже мой, да он мог уже давно нас всех перестрелять. Дай мне шанс. Позволь мне туда пойти. — Он глубоко вдохнул. — Дай мне попробовать.

— Чтобы он схватил тебя? И использовал как заложника? Говорю тебе, Бак, — шериф ронял слова, как комья земли на гроб, — парень вооружен.

— Никто еще никого не застрелил. — Шеф сделал шаг вперед.

Шериф поднял руку. Огромный черный пистолет был направлен на дверь и в спину шефа полиции.

— Клайд, это Бак. — Ступени скрипели под его ногами. Он остановился на крыльце. — Послушай, пора выходить. Надо поговорить. — Один шаг, другой. Он дошел до двери. — Клайд… — Его массивные плечи опустились. Медленно Фрейзер положил пистолет в кобуру. Протянул руку и взялся за косяк двери. — О боже.

— Осторожно, Бак, осторожно! — закричал шериф. Красивое лицо окружного прокурора исказила напряженная гримаса. Сержант Холлиман бросился к крыльцу. Сержант Петти опустила пистолет, неуверенно шагнула к хижине, не в силах скрыть страх в глазах.