Эрл Гарднер - Дело о дневнике загорающей Страница 39

– Возможно.

– А вызывались ли вы когда-нибудь защитой? Как свидетель защиты?

– Повесткой от имени защиты я не вызывался. Нет, сэр.

– То есть вы всегда давали показания для полиции, для обвиняющей стороны?

– Так точно, сэр. Это моя обязанность.

– Ну что же, спасибо. Именно на это я и хотел обратить внимание. Теперь следующее: вы сказали, что на стакане под номером два нашли отпечатки моих пальцев.

– Верно, сэр. Это так.

– Нашли ли вы отпечатки на стакане под номером три?

– Да, сэр.

– Кому они принадлежали?

– Мистеру Балларду, сэр.

– Хорошо. Следующий вопрос: пытались ли вы подвергнуть анализу содержимое различных стаканов?

– Стаканы были пусты.

– Совершенно пусты?

– Ну, в общем, да. Вернее, и да, и нет.

– Что значит и да, и нет?

– В стакане под номером три оставалось немного льда, и из него чувствовался запах виски.

– Определили ли вы, что там было, шотландское виски или американское – бурбон?

– Там было шотландское виски.

– Откуда вам стало известно?

– Я определил по запаху.

– Допустим. Что вы обнаружили в стакане под номером два?

– Ничего. Он был пуст.

– Принято. Перейдем к первому стакану, что в нем было?

– Немного льда.

– И все?

– Нет, сэр. Еще чуть-чуть жидкости.

– Что это была за жидкость?

– Не знаю.

– Вы не провели анализа?

– Нет, сэр.

– Мог ли это быть бурбон или «севен-ап»?

– Да, это мог быть бурбон или «севен-ап».

– Имелись ли на этом стакане отпечатки пальцев?

– Да, сэр.

– Чьи же?

– Несколько отпечатков принадлежали мистеру Балларду, а несколько – другому лицу, которое мы пока еще не установили. И разумеется, мистер Мейсон, я не могу знать, когда эти отпечатки были оставлены на стакане.

– Естественно. Насколько я понимаю, вы подразумеваете, что эти отпечатки пальцев могли быть оставлены на стакане и до того моего визита в дом Балларда, который, по-вашему, я нанес ему?

– Да, сэр.

– Рассуждая таким же образом, – продолжал Мейсон, – можно сказать, что вам также неизвестно, когда появились отпечатки пальцев на стакане под номером два. Другими словами, мои отпечатки пальцев могли быть оставлены на этом стакане ранее, чем на двух других, верно?

– Я… я имел в виду… я подразумевал…

– Вот видите. Вы все подразумеваете. В этом-то и проблема. А я сейчас спрашиваю – что вы знаете? Вам неизвестно, когда были оставлены эти отпечатки, правильно?

– Правильно, сэр.

– Ни одни из них?

– Да. То есть нет.

– Ладно. В леднице вы обнаружили кубики льда, так?

– Да, сэр.

– Были ли кубики льда в раковине?

– В раковине?.. Не помню.

– Вы упомянули про фотографии стаканов. Я бы хотел взглянуть на них. Они у вас с собой?

Мейсону ответил Гамильтон Бергер:

– Я планирую показать фотографии несколько позднее.

– Но этот свидетель дал показания, имеющие прямое отношение к фотографиям. Я хочу на них взглянуть.

– У меня есть одна, – сказал Дэйтон, – на ней как раз на стаканах видны номера.

– О’кей, давайте посмотрим.

Свидетель сделал знак Гамильтону Бергеру, окружной прокурор открыл «дипломат», достал оттуда одну фотографию и передал к свидетельской стойке.

– Это та самая фотография? – спросил Мейсон.

– Да, сэр. Это она.

Мейсон поднялся с места и подошел ее посмотреть.

– Снимок сделан немного сверху, – заметил он, – глядя на раковину как бы вниз.

– Так точно, сэр.

– Почему сейчас вы выбрали именно эту?

– Потому что на ней хорошо видно все, что в раковине. На других стаканы тоже видно, но они заслоняют то, что за ними. Этот ракурс, пожалуй, самый предпочтительный.

– Искали ли вы отпечатки пальцев на бутылке «севен-ап»?

– Да, сэр.

– Нашли что-нибудь?

– Отпечатки пальцев мистера Балларда.

– А других не было?

– Нет, сэр.

– На бутылках с виски?

– То же самое.

– Хорошо, – констатировал Мейсон, – а сейчас я бы хотел, чтобы вы повнимательнее присмотрелись к фотографии. Видите в раковине два маленьких светлых пятнышка? Величиной они с кончик большого пальца. Не кажется ли вам, что это два небольших кусочка льда? Видите, как от них отражается свет?

– Да. Это… это запросто может быть лед.

– Вы были там, когда делался снимок?

– Конечно, сэр.

– И вы наверняка давали указания, с какого угла снимать, чтобы и стаканы, и номерочки рядом были лучше видны?

– Да, сэр.

– А эти маленькие картонные квадратики с номерами один, два и три, вы положили их рядом с каждым стаканом непосредственно перед тем, как снимать, не так ли?

– Верно, сэр. Как раз перед этим.

– И тем не менее в раковине вы ничего не заметили?

– Нет.

– Но вы заметили, что оставался лед в стаканах под номерами один и три?

– Да, сэр.

– Но в стакане под номером два, на котором вы обнаружили мои отпечатки пальцев, льда не было?

– Да, это верно.

– Спасибо, мне все ясно. Учитывая вышесказанное, не будет ли справедливо предположить, что я побывал в доме у Балларда и мы с ним выпили, что после моего ухода он отнес мой стакан на кухню, где выбросил в раковину остатки льда из него, а потом к Балларду зашел кто-то еще, с кем они пили, и этот кто-то попросил для себя бурбон и «севен-ап», и Баллард смешал коктейль, и этот человек находился на кухне в тот момент, когда хозяин дома был убит? Не указывает ли тот факт, что в стаканах под номерами один и три оставался лед, на то, что Баллард с вновь пришедшим неизвестным выпивали уже после того, как я ушел?

– Ваша честь, я протестую, – возмутился Гамильтон Бергер, – это уже из области домыслов, это спор со свидетелем относительно последствий, вытекающих из его показаний.

– Я полагаю, ваш протест не лишен оснований, – постановил судья Коуди.

Мейсон улыбнулся:

– Но я задал этот вопрос, ваша честь, не для того, чтобы выяснить какой-либо факт.

– С какой же целью, позвольте спросить?

– Чтобы продемонстрировать предвзятость со стороны свидетеля. Посудите сами. Мы имеем дело со свидетелем-экспертом, который весьма тщательно и скрупулезно собрал и изложил все факты, нужные полиции, поскольку обвинение касается меня, но просмотрел явный и очевидный факт наличия в раковине двух небольших кусочков льда, которые могли попасть туда не иначе как в результате естественных действий Балларда после моего ухода, – он выплеснул остатки содержимого моего бокала и оставил его, чтобы помыть. Крайняя неохота со стороны свидетеля признать этот неоспоримый факт и говорит о его предвзятости.

Теперь настала очередь улыбнуться судье Коуди:

– Я понял вас. Ваша точка зрения нам ясна. Тем не менее протест поддерживается.

Мейсон вновь обратился к свидетелю:

– Вы заявили, что сигарета принадлежала Арлен Дюваль. На чем основывается это ваше заявление, на спектроскопическом анализе губной помады?

– Да, сэр.

– Сколько тюбиков губной помады, сделанной одним и тем же производителем, вы подвергли анализу, чтобы убедиться, что они отличаются друг от друга по данным спектроскопа?

– Одним и тем же производителем?

– Да.

– Но зачем?.. Я такого теста не делал. Я проверил помаду на сигарете и помаду, обнаруженную у нее в сумочке.

– Но не логично ли предположить, что любой производитель, занимающийся изготовлением губной помады, будет в основе своей использовать один и тот же физико-химический состав?

– Логично, и это, наверное, так и есть. Цвета только отличаются.

– Цвета будут различны, но химическая основа останется постоянной, так?

– Я не готов дать ответ по данному вопросу.

– К этому я и клоню. Вы приняли как само собой разумеющееся то, что помада на сигарете – это помада Арлен Дюваль. Следовательно, вы не стали проверять другие тюбики с помадой – неважно, этот же производитель или кто-то другой, и у вас не было цели установить, насколько они похожи или различны по данным спектроскопического анализа.

– Да, это так, сэр.

– Спектроскопический анализ не является количественным анализом. Он лишь позволяет определить, что в пробе имеются определенные вещества.

– Так точно, сэр.

– На стакане под номером два вы нашли мои отпечатки?

– Да, сэр.

– А не нашли ли вы на этом же стакане и отпечатков пальцев Балларда?

– Нашел, сэр, но немного!

– И вы также, наверное, обнаружили, что практически в каждой точке отпечатки Балларда накладываются на мои, показывая таким образом, что он держал этот стакан последним?

– Кое-где оно так и было. Отпечатки накладывались, признаю. Но это ничего не значит.

– Почему ничего не значит?

– Ваш стакан вам должен был подать хозяин дома. Он наливал, протягивал его вам.

– Но тогда на отпечатках пальцев Балларда вы бы должны были найти мои. Разве нет?

– Да, я согласен.

– Однако вы обнаружили, что его отпечатки наложились на мои, а не наоборот, не правда ли?