Поль-Луи Сулицер - Ориан, или Пятый цвет Страница 4

Среди бумаг, лежащих на бюро Гайяра, Ориан увидела толстую зеленую папку, на которой маркером было написано: «Банк Рональд». Уже несколько месяцев Гайяр расставлял сети вокруг банка, который, похоже, финансировал многие организации правого и голлистского толка. Некая газетенка проболталась, что известный следователь отыскал не меньше ста семидесяти четырех холдингов, организованных банком, и центр со штаб-квартирой в Вануату. Подобная делокализация придавала ежегодным отчетам банка легкий аромат экзотики, поскольку все счета были составлены на основе местной валюты этой старой британской колонии, некогда названной Новые Гебриды. Среди частных клиентов банка Рональда фигурировало несколько действующих министров и один бывший премьер.

— Что произошло? — спросила Ориан.

— А то, что в силу статьи нового уголовного кодекса я имею право устроить экзамен банку Рональда в качестве юридического лица. А раз стены его не могут говорить со стенами моего кабинета, мне предоставляется свобода действий в помещениях этого благородного учреждения, даже если фамилия предка нынешнего председателя выгравирована под Триумфальной аркой. Вам понятно, моя девочка?

— Думаю, что да, — ответила Ориан, которой очень захотелось крепкого кофе.

— Так вот, вчера утром я оповестил мое начальство о намерении покопаться в этих авгиевых конюшнях, а после обеда с Вандомской площади мне приторно-слащавым голосом сообщили, что я могу готовить документы к выходу в отставку. Им, видишь ли, все дозволено! Они не упомянули про банк, но и так понятно — все политические деятели кормятся там. Как говорит старина Рональд: «Они прилетают поклевать в моих кармашках».

— В его кармашках?

— Да, из его кармашков, которые можно найти; кажется, всюду на земле. Кабинету министров не приходится потеть за мрплату. Всех этих парней легко купить. Переводят денежки и а счета в швейцарские банки — и все в порядке. Мы с вами последние из неподкупных, Ориан, не забывайте об этом, только колесо Фортуны вертится не для нас. Взгляните на офис: поволоченная клетка. Сколько досье у вас сейчас в деле?

— Почти восемьдесят, месье.

— И вы справляетесь?

— Нет. Нужно подкрепление. Хотя бы одного следователя для начала. Я уже не говорю о помощниках с юридическим образованием. Что можно сделать с восемью юристами и четырьмя полицейскими?

— Вот видите, — произнес Леопольд Гайяр, наклонив голову. — Вы слышали о советнике Маршане?

— Жероме Маршане из Бордо?

— Да. Вскоре он к нам присоединится. Я не очень-то разбираюсь в его методах, но он неплохо поработал в деле с черной кассой жирондистов в Бордо. Для нас он ценное приобретение. Однако не надо тешить себя иллюзиями — наши средства останутся смехотворными по сравнению с деньгами преследуемых нами преступников. Видите ли, пойманному за руку убийце или вору наше общество не оставляет шансов. Но эти типы, имеющие в месяц столько, сколько вы за год или за три, ухитряются ускользнуть. В результате они нас трахают, Ориан, простите за выражение. Но в чем дело, девочка?

Ориан заплакала, покачала головой.

— Извините, — спохватился Гайяр. — Где моя голова? Я надоедаю вам со своими неприятностями, а у вас горе. Та женщина, случайно, не жена судьи Леклерка?

Ориан кивнула.

— Вы считаете, что она приехала встретиться с вами?

— Постоянно спрашиваю себя об этом, — ответила Ориан, вытирая слезы. — Но я не знала, что она в Париже. Раньше она всегда предупреждала меня, если собиралась во Францию. Узнав о смерти ее мужа, я сразу позвонила в Либревиль, но не смогла застать. Ее мать, которая живет в районе Аркашона, тоже не отвечала.

— Вам не надо было бы приходить сегодня. Возвращайтесь домой и отоспитесь. У вас вид не многим лучше, чем мой.

Ориан подумала: не сказать ли Гайяру, что она просмотрела досье, взятое на набережной Орсе, и собирается вести тайное следствие? Искушение было, но она сдержалась. Она знала, что патрону не понравится, если по личным причинам она угодит в непоправимую ситуацию. Так что она решила действовать самостоятельно — в следственном управлении было немало ее однокашников, которые помогут распутать это странное самоубийство в Либревиле. А убийство Изабеллы — совсем другое дело. Что-то подсказывало — в случае если Леклерк был убит, то след из Габона приведет ее к водителю зеленого болида и мотоциклислу-виртуозу.

— И речи не может быть, я не пойду домой, — возразила Ориан, выходя из кабинета Леопольда Гайяра. — А вот вам следовало бы проветрить комнату и принять горячую ванну. Знаю, что вы забыли предупредить свою жену о том, что проведете здесь ночь.

Тот чуть заметно улыбнулся.

— Вы правы. Но она мне доверяет. — Он пристально посмотрел на нее. — Шикарная вы дамочка, Ориан.

— Не говорите так, мне надоело слышать эти слова от соседа, который хочет на мне жениться.

Она прошла в свой кабинет, села за стол и заметила пакет на свое имя, лежащий под бюваром. На конверте был обозначен только адресат: Ориан Казанов, судебный следователь «Финансовой галереи». Она поняла, что это одно из информативных анонимных писем, регулярно направляемых осведомителям; споим начальникам, в которых иногда содержится ценная информация, связанная с каким-либо расследованием. И приписка в них обычная: сжечь по прочтении. Текст был написан от руки, почерком, незнакомым Ориан;

«Как выдумаете, может ли молоденькая студентка факультета филологии Сорбонны, бирманка по национальности, красивая, любительница поэзии Рембо, со скромной стипендией, арендовать роскошные апартаменты на улице Помп, 96, третий этаж, и вносить помесячную плату сполна?»

И это все. Она несколько раз не торопясь перечитала послание, надеясь обнаружить в нем какую-нибудь зацепку. Кто писал? Что хотели дать понять? Ориан решила, что это не может быть одной из анонимок, которые поступают в адрес их службы в огромном количестве. Записка походила на простой донос, даже по тону можно было догадаться, что автор наводит ее на какой-то след, предлагает загадку.

Остановившись на национальности этой молодой особы, Ориан прониклась убеждением, что неизвестный отправитель в скрытых словах намекает на Леклерка и на какой-то эпизод в Бирме, не нашедший отражения в досье набережной Орсе, Прежде чем вернуть его Жан-Пьеру Тибо, Ориан сняла ксерокопию с каждого листа. Правда, она остереглась позвонить ему и спросить о судьбе документов под номером 7 и 8. Излишнее любопытство всегда настораживает. В записке Пьеру она написала, что не нашла ничего нового и что есть люди, способные на любую гнусность. Может быть, он усмотрит в этом намек на то, что довольно непорядочно поступил с Ориан…

4

Кабинеты «Финансовой галереи» заполнялись. Прислушавшись к совету Ориан, Гайяр ушел домой. Она спустилась на второй этаж к кофеварке, а когда поднялась к себе, ее уже ждала Анни.

— Допрос цементного фабриканта был отложен на девять часов сегодняшнего утра, — доложила она.

— Очень хорошо. Вы не знаете, какой курьер работал утром?

— Робер. Кажется, я видела его в бистро, когда шла сюда.

— Передайте ему при случае, что я хотела бы поговорить с ним.

Ориан занялась утренней прессой. Все газеты говорили о происшедшем накануне, в статьях внимание акцентировалось на подлом поведении лихача, сбежавшего с места преступления и не имевшего смелости отдать себя в руки властей. Публиковалось обращение к свидетелям, но ни одно показание не выдерживало никакой критики. Журналист «Монд» Эдгар Пенсон установил связь между личностью жертвы и событиями, произошедшими неделей раньше в Либревиле. Следователь задала себе вопрос, как тому удалось добыть эти сведения на набережной Орсе, где строго следили за утечкой информации.

За застекленной дверью кабинета Ориан возник чей-то силуэт.

— Входите, Робер.

Это был молодой человек лет двадцати, худой, как гвоздь, высокий, с прической «ежиком». Он предпочитал носиться по Парижу на велосипеде в отличие от своих коллег, разъезжавших на мотоциклах и мотороллерах. Штаны доходили ему до колен, не скрывая великолепных икр, которые Ориан иногда шутливо щупала с восхищением на лице.

— Вы принесли это? — спросила она, показывая ему конверт с анонимкой.

— Да, — ответил Робер. — Вообще-то нам позвонили вчера вечером. Вас не было.

— Кто позвонил?

— Не знаю. Анни мне сказала, что для вас лежит письмо в приемной Государственного совета.

— Государственного совета?

— Да, уверен в этом, он находится за Пале-Рояль. Видели ны вы, на какой скорости я промчался по улице Риволи. Держу пари, что быстрее профи «Тур-де-Франс» на этапе, проходящем на Елисейских полях.

— Охотно верю, — ответила Ориан, пряча улыбку. — Спасибо, Робер.