Эллен Вуд - Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы). Страница 4

Фотография стала непременным атрибутом почти каждого детективного рассказа — либо в качестве неопровержимого доказательства, либо как способ изощренного обмана. Только что изобретенный глушитель оказывался ключом к изощренному убийству. Химические эксперименты помогали обличить преступника.

Детальное, «инсайдерское» знание об устройстве чего бы то ни было чрезвычайно высоко ценилось викторианцами. Если мы откроем подшивки журналов XIX века — того же «Стрэнда» или «Айдлера», — нам бросится в глаза обилие документальных статей о производственных процессах, общественных институтах, механизмах и помещениях. Как работает речная полиция? Как выглядит бюро находок в Скотленд-Ярде? Как производится и транспортируется лед, позвякивающий в вашем оранжаде? Как тренируют акробатов и как работает ветеринар?

В 37-м выпуске журнала «Стрэнд» (за 1894 г.) напечатана обстоятельная статья о разных типах наручников, написанная отставным полицейским инспектором: изящный слог, латинские цитаты, экскурс в этимологию. Статья сопровождается собственноручными иллюстрациями автора. Заметим, что «Стрэнд» был журналом для семейного чтения — то есть предполагалось, что почтенной матери семейства будет интересно узнать, чем мексиканские «браслеты» отличаются от американских.

Тут нужно отметить еще одно важное свойство эпохи: язык науки и литературы был, в сущности, не разделен — ученые и философы были не чужды изящной словесности, часто серьезные научные или социальные идеи излагались в популярной форме и широко обсуждались читающей публикой. Так, «Происхождение видов» Дарвина стало событием не только в научном мире, но и в общественной и личной жизни многих людей. Позиции религии к концу XIX века серьезно пошатнулись, позитивизм набирал силу.

Мексиканские наручники. Иллюстрация из журнала «Стрэнд», 1894

Детектив не в последнюю очередь отозвался именно на эту тягу к «научности» и «производственности», к объяснению и рационализации. «Мыслящая машина», каковой представал каждый уважающий себя сыщик, как нельзя лучше служила такой цели.

ПРОФЕССИОНАЛ ЗА РАБОТОЙ

«Я люблю труд, он очаровывает меня: я могу часами сидеть и смотреть, как люди работают», — писал Джером К. Джером. Пожалуй, неотразимая привлекательность чужого труда стала главным коммерческим и литературным открытием детективного жанра.

В XIX веке в Англии сложился новый социальный класс — класс профессионалов. Юристы, врачи, инженеры и ученые оказались облечены новой властью, наделены новой ролью и значительностью. Литературные жанры отозвались на эти перемены по-разному, но лишь один практически целиком посвятил себя «производственной» теме. Этот выбор оказался дальновидным — и с культурной, и с коммерческой точки зрения. Сегодня самые кассовые — и качественные — англо-американские сериалы дают возможность зрителю наблюдать, как люди день за днем делают свою работу. И зритель смотрит — с неослабевающим напряжением. Так построены «Скорая помощь», «Закон и порядок», «CSI: Место преступления», «Бостон Лигал», «Доктор Хауз» и многие другие многосерийные хиты. Наиболее интересные публике профессии остались те же, что и в XIX веке, — врачи, юристы, полицейские.

Криминалистика, включавшая в себя все эти три элемента, была в викторианские времена не просто интересной, но совершенно новой наукой. В ней постоянно совершались головокружительные открытия: химики научились находить в организме следы мышьяка и отличать пятно крови от любого другого (к концу века стало возможным различать кровь человека и животных); были введены системы идентификации (по антропометрическим данным, полицейским портретам и отпечаткам пальцев), появились первые детекторы лжи и баллистическая экспертиза.

Рональд Томас, автор чрезвычайно любопытной книги «Детектив и развитие криминалистики»[10], утверждает, что на заре своего существования криминалистика часто шла по следам писательского воображения, а не наоборот.

Действительно, литературные сыщики нередко оказывались гораздо расторопнее своих реально существующих коллег в применении новейших криминалистических методов. Шерлок Холмс начинает идентифицировать преступников по отпечаткам пальцев раньше, чем эту технику берет на вооружение полиция — немедленно после публикации книги Фрэнсиса Галтона «Отпечатки пальцев» (1892). По мнению Томаса, Англия приняла отпечатки пальцев в качестве основного метода идентификации раньше остальных стран Европы именно благодаря огромной популярности рассказов Конан Дойла.

До детектива литература порой обращала благосклонный взгляд на творческие муки музыканта или художника, иногда мельком отмечала живописный труд матроса — несколько звучных слов вроде «грот-мачта» или «бом-брамсель» вполне могли придать колорит приключенческому роману. Но детальное описание профессионального труда не становилось основной темой художественного произведения.

Детектив вывел «профессиональную кухню» на первый план; на увлечении криминалистикой построен самый, пожалуй, интересный и жизнеспособный извод нового жанра — «научный» детектив. Часто рассказы такого рода ставили перед собой просветительские задачи, пытались внедрять в жизнь передовые идеи. Например, американский автор Артур Б. Рив начинает серию рассказов с утверждения, что в университетах необходимо открыть кафедры криминалистики (по тем временам такая идея казалась довольно диковинной). Его английский коллега Р. Остин Фримен назидательно поясняет, что «так называемая „детективная“ литература становится гораздо полезнее, если избегает невероятного и рассказывает исключительно о том, что является физически возможным». Рив и Фримен по-разному подходили к «научности». Рив увлекался новейшими изобретениями и частенько завирался. Фримен же не гнался за сенсационностью, но, сам будучи медицинским экспертом, соблюдал точность в деталях и каждый факт проверял собственными лабораторными исследованиями. Его истории нередко проиллюстрированы зарисовками препаратов, увиденных под микроскопом, со скрупулезными комментариями. Так, в одном из рассказов постоянный герой Фримена, доктор Торндайк, обнаружив на подкладке шляпы пару волосков, устанавливает, что носивший шляпу был, вероятно, китайцем или японцем — поскольку, объясняет он, поперечный срез волоса у людей разных рас выглядит по-разному (разумеется, тут же приведены зарисовки).

Американский писатель и юрист Мелвилл Дэвиссон Пост создал ставший впоследствии весьма популярным поджанр «судебной драмы» с необычным сквозным героем — адвокатом Рэндольфом Мейсоном[11]. Рэндольф Мейсон использовал глубокое знание закона для того, чтобы помогать преступникам уходить от правосудия. Рассказы Поста вполне можно было использовать как руководство к действию: его юридические описания были совершенно точными и указывали на существующие «дырки» в законах. На упреки в том, что подобные детективы могут помочь мошенникам, Пост логично отвечал, что они также могут помочь и законодателям: «На это следует ответить, что, просвещая врагов, автор также предупреждает друзей закона и порядка и что Зло не становится сильнее, когда на него падают солнечные лучи».

Викторианскую детективную прозу никак нельзя упрекнуть в однообразии, — но правила игры остаются неизменными. Детектив может представлять собой чистую головоломку — и даже обойтись без преступления, — но загадка должна иметь убедительную отгадку. Детектив может удариться в готику и пугать нас старыми замками и древними проклятиями, но каждый фокус должен быть с разоблачением. Герой плутовского детектива — мошенник, а не сыщик, однако и в этом случае канон требует раскрыть секреты ремёсла. Мошенник ведь тоже профессионал — '«этим и интересен».

ЛЕДИ-ДЕТЕКТИВ

На рубеже веков все сильнее ощущалась зыбкость привычных границ — социальных, нравственных, классовых и, как мы бы сейчас сказали, тендерных. Устоявшиеся литературные формы не успевали за переменами, детектив же легко ступил на неведомые территории.

Лучше всего это видно на примере женщин. В викторианском детективе поразительно много женщин-сыщиц. Они начали появляться еще на заре жанра — среди первых (часто анонимных) псевдомемуаров были «Записки леди-детектива», «Случаи из практики леди-детектива» и так далее. Потом на сцену вышли такие заметные фигуры, как леди Молли из Скотленд-Ярда, придуманная баронессой Орци, медсестра Хильда Уэйд (детище Гранта Аллена), мисс Кьюсак (действующая в рассказах Л. Т. Мид), очаровательная Вайолет Стрэндж из рассказов А. К. Грин и многие другие.

Странность состояла в том, что никаких леди-детективов в то время не существовало в природе. Первая женщина была принята на работу в Скотленд-Ярд в 1920-е годы, и отнюдь не на руководящую должность.