Эллери Квин - Тайна американского пистолета Страница 4

Керли нахмурился. Его глаза все еще оставались прикованными к двери, за которой исчезла Кит Хорн. Затем до него дошли слова Мары.

— Ради бога, Мара, — проворчал он, — нельзя ли обойтись без этого? — Его волосы отравляли ему всю жизнь: они завивались буйными кольцами, несмотря на его тщетные усилия их выпрямить.

Актриса игриво потерлась о его руку. Ее глаза округлились, выражая наивность.

— О, как это захватывающе! Эти жуткие револьверы и все такое… Ты умеешь стрелять из них, Керли?

Молодой человек просветлел и с готовностью отстранился.

— Умею ли я стрелять? Детка, ты говоришь с самим Диком Мертвым Глазом! — Быстро перезарядив револьвер, он вскинул его и снова нажал на педаль катапульты. Стеклянные шарики превратились в блестящие брызги. Актриса взвизгнула от восторга.

Кит остановилась в коридоре, и ее глаза превратились в две синие ледышки. До нее доносилось «паф-паф», звон бьющегося стекла и восхищенные взвизгивания Мары. Она закусила губу и двинулась дальше, ничего не видя перед собой.

— Ну же, Керли, не будь таким застенчивым… — проговорила между тем в оружейной актриса. В ее рысьих глазах мелькнул хищный огонек. Резко повернувшись, она бросила стоявшей позади нее троице: — Подождите меня снаружи.

Все трое послушно вышли. Мара Гей снова повернулась к Керли и, улыбаясь своей знаменитой на всю страну улыбкой возлюбленной Голливуда, прошептала:

— Поцелуй меня, милый…

Керли осторожно отступил назад, улыбка исчезла с его губ, глаза сузились.

— Послушай, Мара, ты, кажется, забылась? Я не охотник до чужих жен.

Она приблизилась к нему и стояла теперь так близко, что запах ее духов ударил ему в ноздри.

— О, мы так хорошо понимаем друг друга. У нас современный брак! Не смотри на меня таким букой! Миллионы мужчин бросили бы своих жен ради одного моего взгляда.

— Но я не из их числа, — холодно оборвал ее Керли. — Где сейчас твой муж?

— О, где-нибудь наверху с Тони Марсом. Ну, Керли, пожалуйста…

Если «Колизей» был колоссом спортивных арен, то Тони Марс — колоссом спортивных предпринимателей. Как и Бак Хорн, Марс слыл живой легендой — но легендой совсем иного рода. Он был человеком, который превратил профессиональный бокс в бизнес, приносящий миллионные прибыли, и который придал боксу блеск — вовсе не из этических соображений, а исключительно ради большого бизнеса, — возрождая его ради спортсменов, которые финансировали его, и ради спортсменов, которые ему покровительствовали. Он был человеком, который нанес удар комитету по боксу, перенеся самые большие в истории кулачного боя соревнования в тяжелом весе из Нью-Йорка в Пенсильванию.

Кроме этого, Марс сделал популярными хоккей на льду, большой теннис и шестидневные велосипедные гонки. А «Колизей» явился кульминацией его заветной мечты — построить самую большую в мире спортивную арену.

Кабинет Тони Марса размешался на самом пике его просторного детища, куда можно было добраться на четырех лифтах — возможность, которой не преминули воспользоваться орды паразитирующих типов, чувствующих себя на Бродвее как рыбы в воде. И вот он, Тони Марс, восседал здесь, вдали от сердца своей цитадели — старый хитрый лис, загорелый и носатый, рожденный и выросший в Нью-Йорке. Он представлял «спорт» в самом похвальном смысле этого слова и пользовался репутацией самого легкого для «контакта» человека, но и самого тяжелого, когда от него нужно было чего-либо добиться. Его очки покоились на кончике орлиного носа, его нечищеные ботинки царапали ореховую фанеровку баснословно дорогого стола, а его двухдолларовая сигара тлела между смуглыми челюстями. Марс задумчиво смотрел на своего посетителя.

Посетитель был завсегдатаем в этих владениях. Перед Марсом сидел Джулиан Хантер, облаченный в безупречный костюм с бутоньеркой, муж Мары Гей, вошедший, однако, в историю не только благодаря этому факту, а потому, что являлся владельцем дюжины ночных клубов, прирожденным кутилой, спортсменом, обладателем лошадей и гоночных яхт, но прежде всего потому, что он был миллионером. Общество распахнуло перед ним двери, ибо он по рождению принадлежал ему. Но даже общество видело в нем нечто большее, чем просто наследника голубой косточки. У него были мешки под глазами и розовые щеки посещающего массажный салон, всегда усталого горожанина. Однако на этом сходство с цивилизованным человеком заканчивалось. Только в низших — или высших? — слоях общества мужчина мог обладать столь характерными чертами, присущими Джулиану Хантеру: непроницаемым лицом деревянного индейца. Это было лицо закоренелого игрока. По крайней мере в этом он и человек за столом могли считаться кровными братьями.

— Я скажу тебе напрямик, Хантер, и ты должен меня выслушать, — густо пробасил Тони Марс. — Поскольку в это втянут Бак… — Он резко остановился. Его ноги съехали на китайский ковер, рот расплылся в обезоруживающей улыбке.

Джулиан Хантер лениво обернулся.

В дверях стоял мужчина — мужчина, состоящий из одной лишь груди, рук и ног. Он был высоким и молодым, очень высоким и очень молодым. На его широкоскулом лице выделялись иссиня-черные брови, нависавшие над такими же иссиня-черными маленькими глазками. Этот великан улыбался, показывая белые зубы.

— Входи, Томми, входи! — сердечно приветствовал его Тони Марс. — Ты один? Где же твой нянька-менеджер?

Томми Блэк, новая сенсация в мире кулачного боя, осторожно закрыл за собой дверь и остановился, улыбаясь. За его улыбкой скрывалась свирепость убийцы; точно такое же выражение было, по слухам, у Джека Демпси, когда тот в Толедо измочалил в кровь Джесса Уиларда. Однако знатоки, кажется, считали этот инстинкт убийцы неотъемлемым для первоклассного боксера. Но пока Томми Блэк хранил свой инстинкт про запас.

Мягкой, кошачьей походкой он подошел к столу. Потом опустился в кресло, продолжая улыбаться. Наконец его громадная фигура застыла, словно отлитая из стали.

— Послушай, Тони, как дела? — Голос боксера был сама сердечность. — А я вот приехал на денек в город. Док говорит, я в полном порядке.

— Томми, ты знаком с Джулианом Хантером? — спросил Марс. — Хантер, пожми руку самому безжалостному боксеру профессионалу со времен Маннасы Маулера.

Хантер-денди и Блэк-убийца пожали друг другу руки: Хантер — пренебрежительно, Блэк — с сокрушительной хваткой анаконды. Их глаза на мгновение встретились, затем Томми Блэк опять спокойно опустился в кресло. Тони Марс ничего не сказал и стряхнул пепел с сигары.

— Если ты занят, Тони, я свалю, — негромко предложил боксер.

Марс улыбнулся:

— Задержись, малыш. Хантер, и ты тоже. Мики! — крикнул он.

Здоровенный головорез просунул в дверь шарообразную башку.

— У меня заседание. Никого не принимаю, понял?

Дверь осторожно закрылась. Блэк и Хантер сидели, не двигаясь и не глядя друг на друга.

— А теперь, Томми, послушай насчет боя с чемпионом. Я затем и дал тебе телеграмму в лагерь, чтобы ты приехал. — Марс задумчиво попыхтел сигарой, Хантер казался скучающим. — Как ты себя чувствуешь?

— Кто — я? — Боксер усмехнулся и выпятил мощную грудь. — Отлично, Тони, отлично. Я могу сплющить в лепешку эту неуклюжую задницу одним ударом.

— Я слышал, что он когда-то был в неплохой форме, — сухо заметил Марс. — Как тренировки?

— Нормально. Док нашел меня в отличной форме.

— Хорошо, очень хорошо.

— Малость не уберегся. На той неделе заехал в челюсть Большому Джо Педерсену и слегка помял кое-кого из ребят. — Блэк снова оскалился.

— Н-да. Борчард мне рассказывал. — Марс поглядел на длинную, белую колбаску пепла на сигаре. Затем неожиданно наклонился вперед и аккуратно стряхнул пепел в серебряную пепельницу на столе. — Томми, я думаю, ты выиграешь этот бой. Ты станешь новым чемпионом, если будешь держать голову на плечах.

— Спасибо, Тони, спасибо.

Марс отчетливо произнес:

— Я хочу сказать, что ты обязан выиграть этот бой, Томми.

Повисла предгрозовая тишина. Хантер сидел неподвижно, а Марс слегка улыбнулся краем рта.

Затем Блэк поднялся с кресла и гневно нахмурил брови:

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, Тони?

— Спокойно, малыш, спокойно.

Блэк расслабился, а Марс продолжил спокойным голосом:

— Я кое-что слышал. Ты же знаешь, как у нас тут расползаются слухи. А они дурно попахивают. Я говорю с тобой как родной дядя, нет, лучше как отец, потому что ты, малыш, в нем нуждаешься! Твой никудышный менеджер способен скорее надрать тебе задницу, чем дать дельный совет. Малыш, наступил твой великий час. У многих парней наступал их великий час, но они его упускали, так как у них не было головы на плечах. Сечешь? Ты же меня знаешь, Томми. Следуй моим советам, и мы с тобой вместе одержим не одну победу. Но если ты не будешь меня слушаться… — Он замолчал, как если бы дошел до конца предложения. В его словах прозвучала угроза, не приглушенная даже мягкими коврами кабинета. Марс безмятежно попыхтел сигарой.