Рекс Стаут - Фер-де-ланс (Острие копья) Страница 4

Во время ужина, который происходил на кухне, Вулф оставил Анну в покое и разговаривал только со мной и главным образом о вкусовых качествах пива. Но когда Фриц подал кофе, он предложил вернуться в кабинет и снова перешёл к делу. Он то возвращался назад, то вдруг уходил в сторону, то отступал, то бросался вперёд или внезапно прибегал к обходному манёвру. А то вдруг отвлекался на какие-то пустяки, не имеющие никакого отношения к главной теме разговора. Любой, кто не знал, что в последнюю минуту он, как фокусник, способен извлечь кролика из пустого цилиндра, нашёл бы его поведение странным и счёл бы его просто свихнувшимся. К одиннадцати часам я уже выдохся, мучительно зевал, готовый признать себя побеждённым, и с отчаянием смотрел на шефа, не выказывавшего ни разочарования, ни нетерпения.

И тут он попал в десятку.

— Значит, мистер Маттеи никогда не делал вам подарков?

— Нет, сэр. Кроме коробки цветных мелков, я уже вам говорила. Он ещё давал мне прочитанные газеты, если вы это считаете подарком.

— Да, вы сказали, что он всегда отдавал вам утренний выпуск «Таймс».

— Да, сэр. Он мне как-то сказал, что покупает эту газету из-за объявлений. Знаете, объявления о работе.

— Значит, в понедельник утром он отдал вам газету?

— Он всегда отдает мне газеты в полдень. И в этот понедельник он отдал мне газету в полдень.

— В это утро всё было как всегда?

— Да, сэр.

Мне показалось, что Вулфу что-то не понравилось во взгляде девушки. Я, правда, ничего такого не заметил. Но его, очевидно, не удовлетворил ответ, и он повторил вопрос:

— Ничего такого, что могло привлечь внимание?

— Нет, сэр. Хотя вот вырезка…

— Какая вырезка?

— Большая вырезка. Целый кусок.

— Он часто делал вырезки?

— Да, сэр. Всё больше объявления. А может, одни только объявления. Я собираю мусор в газеты, когда делаю уборку. Поэтому всегда проверяю, чтобы газета была целой.

— А в этой оказалась большая дыра?

— Да, сэр.

— Значит, это было не объявление? Прошу прощения, мисс Фиоре, что вынужден уточнять. Итак, то, что он вырезал из газеты в понедельник, не было объявлением?

— Нет, сэр. Вырезано было на первой странице.

— Вот как! А раньше вам попадались газеты, из которых он делал вырезки на первой странице?

— Нет, сэр. Кажется, нет.

— Значит, он вырезал в основном из рубрики объявлений?

— Я не уверена, сэр. Может, только объявления. Да, мне кажется, объявления.

Вулф какое-то время сидел в раздумье, уткнувшись подбородком в грудь. Затем посмотрел на меня.

— Арчи, слетай-ка быстренько на Сорок вторую улицу и привези мне экземпляров двадцать утреннего выпуска газеты «Таймс» за прошлый понедельник.

Я был несказанно рад поручению, ибо уже устал бороться со сном. Не то чтобы его поручение чем-то заинтриговало меня, но я понял, что Вулф нашёл щёлочку, в которой блеснул лучик света. Ничего особенного я от этого не ждал, да, думаю, и он тоже.

Была чудесная июньская ночь, прохладная и тихая. Я с удовольствием вдыхал полной грудью свежий ветерок, упруго бивший в лицо, когда я мчался по улицам в сторону Бродвея, а затем свернул на север. На Таймс-сквер мне повезло, дежурил знакомый мне полицейский Марви Дойль, нёсший когда-то постовую службу на Четырнадцатой улице. Он позволил мне, в нарушение правил, припарковаться прямо у тротуара напротив редакции «Таймс». Тротуары и мостовая были запружены людьми, только что высыпавшими из театров и кино. Многие не спешили домой, а искали, куда бы заглянуть, чтобы выпить кружку пива — за пару пенсов в баре Неддика или за пару долларов в баре подороже.

Вернувшись, я увидел, что Вулф решил дать девчонке передохнуть. Он велел Фрицу принести пиво, и Анна, держа стакан так, словно в нём горячий чай, пила пиво маленькими глотками. На верхней губе у неё тонким ободком застыла пена. Сам Вулф приканчивал уже третью бутылку, хотя я отсутствовал не более двадцати минут. Когда я вошёл, он тут же буркнул:

— Забыл тебя предупредить, что мне нужен городской выпуск газеты со всеми приложениями.

— Я сообразил сам, сэр, — парировал я.

— Отлично. — Он повернулся к девушке. — Если не возражаете, мисс Фиоре, я попросил бы вас не смотреть, чем мы тут будем заниматься. Всего лишь небольшие приготовления. Арчи, поверни-ка её кресло спинкой к нам и придвинь поближе к мисс Фиоре вон тот столик, чтобы ей было удобно поставить свой стакан. А теперь давай газеты. Нет, не срывай обёртку, оставь как есть. Я думаю, она видела газету именно в таком виде. Теперь вынь-ка из неё вторую часть. Прямо находка для мисс Фиоре. Только представь, сколько мусора можно в неё завернуть. Вот так.

Я разложил перед ним на столе первую секцию газеты, он придвинулся вместе с креслом поближе к столу и, склонившись над газетой, стал похож на гиппопотама в зоопарке, потянувшегося к кормушке. Я вынул из всех экземпляров приложения, сложил их отдельной кучкой на стуле и, развернув газету, тоже занялся изучением первой страницы. С первого же взгляда я понял, что это ничего не сулит: забастовка шахтеров в Пенсильвании; успешное проведение правительственных программ по спасению экономики — целых три заметки под разными заголовками; двое американских парней пересекли Атлантику на тридцатифутовой посудине; смерть ректора университета от сердечного приступа во время игры в гольф; в Бруклине полиции удалось поймать опасного преступника, выкурив его из квартиры слезоточивым газом; линчевали негра в Алабаме; в Европе обнаружена малоизвестная работа великого художника прошлых веков. Я взглянул на Вулфа — он был поглощён чтением. Из всех сообщений самым обещающим мне показалось то, где сообщалось, что в Швейцарии обнаружена украденная, как полагают, в Италии, картина старого мастера. Но когда Вулф вынул из ящика стола ножницы и сделал вырезку, ею оказалось сообщение о поимке гангстера в Бруклине. Отложив просмотренный экземпляр газеты, Вулф протянул руку за следующим. Подав ему газету, я заметил, что на сей раз его внимание привлекла заметка о краже картины. Я улыбнулся — значит, хоть и со второго раза, но я всё же угадал. Передав ему третий экземпляр, я был искренне удивлён, что он вырезал сообщение о смерти ректора университета. Вулф, должно быть, заметил это и, не поднимая головы, буркнул:

— А теперь молись, Арчи, чтобы на сей раз я попал в точку. Если да, то к Рождеству я пополню свою коллекцию ещё одним сортом ангрекум сескипедале.

Я догадался, о чём идёт речь, ибо вёл учёт всех расходов по оранжерее, и хотя я писал в счетах все эти заковыристые названия орхидей по-латыни, мне так же трудно было произнести их вслух, как понять, какое отношение имеет исчезновение Карло Маттеи к смерти ректора университета.

— Покажи ей какой-нибудь экземпляр, — вдруг сказал Вулф.

Последний экземпляр просмотренной им газеты лежал сверху, но я взял тот, что был под ним. Заметка о пропаже картины была справа в углу страницы. Когда я развернул страницу перед Анной, Вулф сказал:

— Посмотрите, мисс Фиоре. Здесь была сделана вырезка в той газете за понедельник?

Бросив беглый взгляд на страницу, Анна тут же сказала:

— Нет, сэр. Это была большая заметка вверху, я покажу вам…

Я быстро взял у неё газету и дал ей другой экземпляр. На этот раз взгляд Анны задержался на странице дольше.

— Да, здесь.

— Вы уверены?

— Да, она была сделана в этом месте, сэр.

Какое-то время Вулф молчал, затем вздохнул и сказал:

— Поверни-ка её кресло, Арчи.

Я повернул кресло вместе с Анной так, чтобы она сидела прямо против Вулфа. Тот, подняв на неё глаза, спросил:

— Вы уверены, мисс Фиоре, что дыра от вырезки была именно здесь?

— Да, сэр, уверена.

— Вы видели эту вырезку где-нибудь в комнате, в корзинке для бумаг или у него в руках?

— Нет, не видела, сэр. В корзинке её быть не могло, потому что у мистера Маттеи в комнате нет корзинки для бумаг.

— Хорошо, если бы всё объяснялось так просто. Вы можете ехать домой, мисс Фиоре. Вы хорошо держались, были терпеливы и мужественны, не как многие из тех, из-за которых я предпочитаю не выходить из дому, чтобы только избежать встречи с ними. Вы вот знаете, для чего человеку дан язык и как им пользоваться? Я хочу, чтобы вы ответили мне ещё на один вопрос. Окажите мне такую любезность.

Хотя девушка была полумёртвой от усталости, у неё нашлись ещё силы, чтобы удивиться. Я увидел это по её глазам. Она с изумлением смотрела на Вулфа.

— Только один вопрос, мисс Фиоре. Вы когда-нибудь видели в комнате Карло Маттеи клюшку для гольфа?

Если он ждал эффекта от этого вопроса, он с лихвой его получил. Впервые за все эти долгие часы девушка не ответила на его вопрос — она потеряла дар речи. Это было совершенно очевидно. На мгновение этот вопрос вызвал еле заметную краску на её щеках, но потом она побледнела ещё больше, рот её приоткрылся, и лицо, лишившись осмысленного выражения, стало напоминать лицо дебила. Она начала дрожать.