Джон Карр - Разбудить смерть Страница 4

Кент нашел бюро в простенке между окнами. Теперь ему волей-неволей приходилось дотрагиваться до вещей. Через края штор проникал слабый свет. Но браслета он не нашел. Его там не было. В голове пронеслась мысль: происходит что-то очень непонятное. Не то чтобы он подозревал портье с нафабренными усами, который терпеливо дожидался его в коридоре. Но помимо самого убийства здесь что-то не так. Но что? А, вот оно – в ящиках бюро, выстеленных чистой бумагой, вообще ничего не было.

Осторожно приподняв край шторы, Кент выглянул наружу. Окна комнаты выходили на высокую башню вентиляционной шахты, облицованную белой кафельной плиткой. Опять что-то не так. Ведь недавно из какого-то окна, расположенного довольно высоко, вылетела маленькая карточка с номером 707 – карточка, которая и привела его сюда. Но ведь в тот момент он стоял перед фасадом гостиницы. Следовательно, она вылетела не из этой комнаты. А из какой-то?

Вежливый стук в дверь повторился. Ему даже показалось, что портье вежливо кашлянул. Кент отвернулся от окна и оглядел комнату. Справа от окна он увидел еще одну дверь. Но эта стена была боковой, она образовывала угол двух коридоров. Кент быстро представил себе расположение коридора. Если за дверью не стенной шкаф, то она открывается в тот коридор, что не виден стоящему у входа в номер портье. Так оно и оказалось. Кент отодвинул задвижку и выглянул за дверь, оказавшись в зоне видимости рабочих у лифта. «Принимай то, что дает Бог. Иными словами, вперед!» Выскользнув в коридор, он прикрыл за собой дверь и двинулся к лестнице. Через пятнадцать минут Кент уже стоял на заснеженном крыльце дома номер 1 на Адельфи-Террас и звонил в дверь.

– Ага! – сказал доктор Фелл.

Он сам открыл дверь и теперь стоял в проеме, заполняя его своими объемистыми телесами, выступающими вперед, как носовое украшение корабля, и сиял улыбкой. Его красное лицо блестело, будто на него попали отблески каминного огня, падающие через окна библиотеки. Маленькие глазки помаргивали за очками с прикрепленной к ним широкой черной ленточкой. Тяжело, с присвистом дыша, он заглядывал на мир и посетителя через огромный живот с благодушной улыбкой, свойственной толстякам. Кент с трудом подавил неуместный приступ смеха. Как будто увидел старого короля Коля в дверях. Еще до того, как гость назвался и сообщил, по какому прибыл делу, доктор Фелл дружелюбно наклонил голову и ожидал объяснений.

Гость принял решение.

– Меня зовут Кристофер Кент, – сказал он, нарушив тем самым условия пари и проиграв его. – И похоже, я преодолел шесть тысяч миль только для того, чтобы сказать вам, что я попал в беду.

Доктор Фелл часто заморгал. И хотя добродушие не покидало его, он стал более серьезным. Казалось, он парил – если для его веса был возможен такой маневр в дверях, – как огромный воздушный шар, держа в руке трость с набалдашником из слоновой кости. Затем он оглянулся на окна своей библиотеки. Невольно проследив за его взглядом, Кент увидел в простенке между окнами стол, накрытый, для завтрака, и высокого мужчину средних лет, нетерпеливо расхаживающего по комнате.

– Послушайте, – доктор стал серьезен, – кажется, я догадываюсь, в чем ваша беда, но должен предупредить – вы видите того человека? Это начальник криминальной полиции. Я вам писал о нем. И вы все-таки решитесь зайти в дом и выкурить сигару?

– С удовольствием.

– Ага! – расцвел доктор довольной улыбкой.

Он неуклюже повернулся и, тяжело ступая, направился в просторную комнату, стены которой до самого верха были уставлены книжными полками. Недоверчивый, осторожный и взрывной Хэдли, знакомый Кенту по отзывам доктора Фелла, недоверчиво уставился на гостя, когда хозяин назвал его имя. Затем невозмутимо уселся и снова замкнулся в себе. Кент оказался в уютном кресле с чашкой кофе в руке и рассказал все без утайки. Теперь, когда он решился проиграть пари и позволить Дэну сполна насладиться триумфом, было невероятно приятно снова почувствовать себя человеком.

– Вот и вся история, – сказал он в заключение. – Может, я сделал глупость, сбежав оттуда. Но если уж мне суждено попасть в тюрьму, то пусть это сделает человек из полиции. Это лучше, чем объяснять персоналу гостиницы, как я присвоил чужой завтрак. Я не убивал эту женщину. Я никогда в жизни ее не видел. И, к счастью, я совершенно уверен, что могу доказать, где находился этой ночью. Вот вам полный список моих преступлений.

Все это время Хэдли не сводил с него глаз и выглядел вполне дружелюбным, но вместе с тем очень озабоченным.

– М-да… Конечно, вам не стоило этого делать, – изрек Хэдли. – Но не думаю, что вы причинили такой уж крупный ущерб гостинице… если сможете доказать свои слова. И все-таки хорошо, что вы пришли. Верно, Фелл? Дело вот в чем… – Он побарабанил пальцами по своему чемоданчику и подался вперед. – Забудем об этой ночи. А где вы находились в четверг две недели назад, а именно четырнадцатого января?

– На борту «Вольпара». Мы шли из Кейптауна в Тилбери.

– Вероятно, это легко доказать?

– Разумеется. А в чем дело?

Хэдли вопросительно взглянул на доктора Фелла. Тот сидел в широченном кресле, смущенно опустив глаза. Как будто старался разглядеть из-под своих подбородков воротник рубашки. Во время рассказа Кента о пари он время от времени одобрительно хмыкал, но сейчас издавал звуки другого рода.

– Не будет ни удивительным, ни оригинальным, – заметил доктор Фелл, прокашлявшись, – если я скажу, что мне это не нравится. Хрмф! Кха! Нет, не нравится! И само дело нисколько не поразительно и не оригинально. Нельзя сказать, что оно очень странное или необычное. Просто – крайне жестокое и совершенно нелепое. Черт побери, Хэдли…

– Простите, в чем дело? – Кент внезапно почувствовал напряженность в уютной и теплой комнате.

– Я знаю, что в том номере вы нашли убитую женщину, – вступил в разговор Хэдли. – Мне сообщили об этом по телефону минут за пять до вашего прихода. Она была задушена. Затем, предположительно когда она уже умерла, ее лицо так сильно изуродовали, что жертву почти невозможно узнать. Вы видели ее при свете зажженной спички. Что ж, мистер Кент, я считаю, что вы сказали нам правду. – Его веки слегка дрогнули. – Боюсь, поэтому мне придется сообщить вам очень плохую новость. Если бы вы ее получше рассмотрели, вы смогли бы ее узнать. Эта леди – миссис Джозефина Кент – жена вашего двоюродного брата мистера Родни Кента.

Кент перевел взгляд с Хэдли на доктора Фелла и понял, что они вовсе не расположены к шуткам.

– Дженни! Но это…

Он оборвал себя на полуслове, потому что не знал, что хотел сказать. Просто Дженни и смерть – это не укладывалось в его голове. Он попытался представить себе Дженни: невысокая изящная женщина. Да, убитая тоже была примерно такого сложения. И у нее были каштановые волосы, как у Дженни. Но под такое описание подошли бы тысячи женщин. Казалось невероятным, что та, над телом которой он всего полчаса назад чиркал спичкой, – жена его кузена. И тем не менее, почему невероятно? Мертвое тело, лежащее в номере рядом с сундуком, не передавало необыкновенной привлекательности Дженни.

Хэдли сурово смотрел на него.

– Сомнений нет – это миссис Кент, если вас это мучает, – пробубнил суперинтендент. – Видите ли, мистер Рипер с друзьями прибыл в гостиницу «Королевский багрянец» вчера вечером. Их апартаменты на седьмом этаже именно в этом крыле.

– Вся компания? Значит, они уже находились в гостинице, когда я туда попал?

– Да. Вы хорошо знали миссис Кент?

– Этого стоило ожидать, – пробормотал Кент. Знай он об их приезде, это избавило бы его от многих проблем. – Дженни? Не знаю, – честно признался он, испытывая некоторое сомнение. – Она была не из тех, кого можно хорошо знать. И все же все ее любили. Это трудно объяснить. Думаю, вы бы ее назвали очень милой. Она была не из эдаких милашек, но невозможно было представить ее в обществе людей, которые делают нечто запретное. И хотя Дженни не слыла красавицей, но была невероятно привлекательной – великолепный цвет лица, уравновешенный, миролюбивый нрав… Род ее обожал. Они поженились всего год или два назад, и… О господи, вот ужас! Род этого не переживет!

Кент живо представил себе двоюродного брата. Он сочувствовал больше Роду, чем женщине, которая умерла, потому что вырос вместе с Родом и очень его любил. – Кристоферу Кенту в жизни все давалось легко, а Родни добивался цели только тяжелым трудом. Род всегда и ко всему относился крайне серьезно. Он превосходно подходил к должности политического секретаря Дэна Рипера – заинтересованно и старательно отвечал на письма, собирал факты для выступлений Рипера (если эти факты собрал Родни Кент, они не подвергались сомнению) и даже писал речи, которые Дэну оставалось только расцветить приемами красноречия.

– Ну конечно, двойной номер в отеле, – вдруг вспомнил Кент. – Они должны были остановиться вместе. Только где же Род? Где он был, когда ее убивали? Сегодня утром брата там не было. Говорю вам, это его просто убьет…