Эрл Гарднер - Загадка убегающей блондинки Страница 4

Хигби при жизни был председателем правления местного банка и успел сколотить приличное состояние, как чрезвычайно преуспевающий подрядчик. Тогда его дом слыл очень гостеприимным. У этого богатого бездетного вдовца, умершего после непродолжительной болезни, осталась сестра, Карлотта, и два брата, Оскар и Роберт. По завещанию, Оскару и Роберту досталось по десять тысяч долларов, а остальное имущество отошло их сестре, Карлотте Хигби-Лейн. Однако, когда документ представили на утверждение, миссис Киддер, бывшая домоправительница Хигби, заявила, что она в действительности являлась женой покойного, миссис Марвин Хигби. По ее словам, у них был гражданский брак. Поскольку домоправительницу обошли в завещании, ей пришлось предъявить свои права на наследство.

Некоторое время грязное белье семьи старательно стиралось на публике. Оба брата, Оскар и Роберт, дружно называли миссис Киддер авантюристкой и лгуньей, а кроме того, принялись утверждать, будто Карлотта оказала на Марвина недозволенное давление во время составления завещания. Со временем ссора переросла в громкий судебный процесс. О большом загородном доме все забыли по причине его малой стоимости.

Шериф шел, держа фонарик близко от пола. В косых лучах можно было увидеть больше, чем при каком-либо ином освещении.

Элдон тщательно осмотрел покрытый пылью ковер. На нем отчетливо виднелись отпечатки женских туфель и, по крайней мере, одни мужские следы. Эти люди ходили по комнате вдоль и поперек, проложенные в пыли дорожки пересекались. Переплетение следов было таким безумным, хаотичным и бессмысленным, как будто его оставила эксцентричная крыса, решившая поплясать в лунном свете.

Да, старый дом мог бы поведать чертовски интересные истории, решил шериф. Хигби был очень скрытен — с женщинами, в политике, в бизнесе. Когда-то Фарнхем жаждал снять с него скальп, объявив, что существует сговор против крупномасштабного строительства школ. Гласкоу пытался заставить «Роквильскую газету» потребовать официального расследования, но внезапно скандал утих. Очарование Хигби, легко покоряющее женщин, оказалось настолько же действенным и в отношении политических противников. Так что этот человек, крупный, веселый, полный жизни, продолжал идти своим путем, пока в дело не вмешалась смерть. Можешь хлопать эту старушку по спине сколько хочешь, философствовал про себя Элдон, она-то своих намерений не изменит.

Осторожно передвигаясь, он обошел остальные комнаты, и везде в косых лучах фонарика на полу виднелись непонятные пересекающиеся зигзаги все тех же следов.

Правда, со стола в кухне пыль была тщательно сметена. На нем лежала пергаментная бумага, усыпанная хлебными крошками, тюбик губной помады и чеканный серебряный портсигар. На самом краю виднелся припорошенный серым пеплом обгоревший след длиной пару дюймов, наверняка оставленный горевшей сигаретой.

Шериф осмотрел линолеум на полу. Одна обгоревшая спичка валялась под столом, там же обнаружились два смятых окурка, на одном из которых остались следы губной помады.

Элдон взял портсигар и перевернул его. На обратной стороне было выгравировано пронзенное стрелой сердце. На оперенном конце стрелы стояла буква «Р», а на заостренном — буква «Б».

Задумчиво рассмотрев вещицу, шериф положил ее обратно на стол, точно так, как она лежала раньше, повернулся и покинул дом под аккомпанемент поскрипывающих половиц и суетливое шуршание грызунов. Элдон тщательно закрыл за собой боковую дверь.

Было уже почти одиннадцать часов, когда телефон в доме Квинлена пронзительно и настойчиво зазвонил.

Берил накинула на плечи халат и выбежала из своей спальни.

— Мама, я возьму трубку, — крикнула она, пробегая мимо материнской комнаты.

— Спасибо, дорогая.

Девушка спорхнула с лестницы, подняла трубку и произнесла задыхаясь:

— Да. Да. Хэлло. У телефона Берил Квинлен.

В трубке послышался протяжный голос шерифа:

— Твой отец дома, Берил?

— Нет, еще не возвращался, а разве он не с вами?

— Еще не возвращался? — переспросил Элдон.

— Нет, ведь папа отправился расследовать убийство.

— Понимаю.

— Может быть, что-нибудь ему передать?

— Да, пожалуйста, — попросил шериф, — когда вернется, скажи ему, что мне надо немедленно с ним увидеться. Кто-то оставил серебряный портсигар в доме Хигби, и я прошу его снять отпечатки пальцев.

— Хорошо, передам.

— Пусть захватит все необходимое и не забудет про фотоаппарат. На вещице выгравировано сердце, пронзенное стрелой, но одном конце которой буква «Р», а на другом — «Б». Передай все точно, хорошо, Берил?

— Да… передам… — запинаясь, подтвердила девушка. — До свидания.

Ее рука, опустившая трубку на аппарат, стала холодной как лед.

Такой портсигар Берил подарила Рою на Рождество!

Вдруг девушке в голову пришла неприятная мысль, которую она уже некоторое время гнала от себя. Телефонистка предложила Рою опустить только двадцать пять центов за разговор, а ведь если он звонил из Форт-Бикслинга, то следовало заплатить целых восемьдесят пять центов.

— Берил, — раздался с верхней площадки лестницы голос матери, — в чем дело? Надеюсь, с отцом ничего не случилось? У тебя такой странный тон…

— Бог мой, конечно нет! — резко ответила девушка. — Возвращайся в постель, а мне надо… мне надо найти отца.

— Найти отца? Берил, что случилось? Скажи наконец, в чем дело? Не пытайся что-либо от меня скрыть.

— Ах, оставь, мама! Звонил шериф, ему нужен папа, чтобы прямо сейчас снять какие-то там отпечатки пальцев, вот и все..

— Но ведь твой отец сейчас с шерифом.

— Нет, он уже ушел.

— Тогда подожди, пока он вернется, и…

— Лучше я его поищу, — небрежно бросила дочь, поднимаясь по лестнице. — Он наверняка сейчас в редакции «Газеты».

— Тогда почему бы тебе не позвонить туда? Берил уже лихорадочно сорвала с себя пижаму и ледяными руками натягивала белье.

— Мамуля, его там может и не быть. А я проедусь по главной улице и посмотрю, не припаркован ли где-нибудь его автомобиль. Помнишь, он взял свою машину. Я узнаю ее, как только увижу.

— И все же лучше бы тебе позвонить, дорогая.

— Чепуха. Я возьму свой маленький прогулочный автомобиль и быстренько отыщу папу. Пожалуйста, мамуля, не волнуйся. А если папа вернется, скажи, что у меня есть для него сообщение.

— Неужели нельзя оставить это сообщение мне, я бы…

— Я сама ему передам, — оборвала мать Берил. — Пусть меня дождется. — И девушка помчалась вниз по лестнице.

Глава 4

Близилась полночь, когда шериф добрался наконец до офиса коронера.

— Джеймс у себя? — спросил он.

— Да, он там, в задних комнатах, вместе с доктором.

— И что же доктор обнаружил?

— Колотая рана спины слева. Кажется, прямо в сердце.

— Я искал своего помощника. Мне надо… А вот и он сам.

В комнату вошел Квинлен.

— Ни капли крови на юбке, Билл, — объявил он. — Типичная колотая рана. Сердце не задето, но поврежден крупный кровеносный сосуд, так что смерть наступила мгновенно. Девушка прожила лишь какую-то долю секунды.

Шериф молча кивнул, затем отвел помощника в сторону:

— Я тебя искал, Джордж. Ты виделся с дочерью?

— Она позвонила пару минут назад и сказала, что ездит по городу, разыскивая меня. Говорила что-то об отпечатках пальцев. Я как раз хотел зайти к себе в офис и взять все необходимое.

— Да, я просил ее тебя найти, — подтвердил шериф. — Несколько человек болтались в доме старого Хигби, оставили множество следов, весь пол в зигзагах. А в кухне кто-то ел сандвичи, там лежит забытая губная помада и портсигар. Думаю, на них должны быть отпечатки пальцев и…

— Ты не трогал эти вещи? — мгновенно отреагировал Квинлен.

— Ну, как тебе сказать… только поднял и осмотрел, — признался шериф.

— Будем надеяться, ты ничего не стер. Господи Боже мой, Билл, ведь сто раз тебе сказано, не трогай вещественные доказательства почем зря…

— Знаю, слышал, — отмахнулся шериф, — но мне показалось, что надо обязательно осмотреть оборотную сторону портсигара. Рука так и тянулась перевернуть его.

— А что с губной помадой? — Ее я не трогал.

— Пошли, — распорядился Квинлен. — Притормозим у нашего офиса, и я возьму свое оборудование.

— Твоя машина здесь?

— Угу.

— Встретимся прямо там, на месте.

— Хочешь взглянуть на тело?

— Пожалуй, нет. Во всяком случае, не сейчас. Ты снял отпечатки ее пальцев?

— Конечно.

— И что ты о ней скажешь?

— Природная блондинка с голубыми глазами, кожа гладкая, одним словом — красотка, лет девятнадцати — двадцати.

— Дрянное дело, — констатировал шериф и, помолчав, добавил: — Ладно, встретимся в усадьбе.

В этот час машин на Мейн-стрит почти не было, и ничто не мешало ехать прямо по центральной полосе. Шериф сел в служебную машину, но сирену так и не включил. Он оказался у ворот усадьбы Хигби только через пятнадцать минут.