Эллери Квин - Застекленная деревня Страница 41

Что касается алиби, то, по словам Эдамса, он использовал подручные средства. В половине третьего Эдамс позвонил Эмили Берри в приемную доктора Каплана в Кадбери по телефону из кухни тетушки Фанни, сказав ей, что звонит из своего офиса. Кстати, этот звонок должен послужить серьезной уликой против него. Междугородные звонки фиксируются телефонной компанией.

— А как насчет дров? — спросил судья.

Джонни чиркнул спичкой и поднес ее к новой сигарете.

— Вот тут дружище Эдамс проявил себя во всем блеске. Он решил сделать улики против бродяги еще более вескими. Эдамс заметил в пристройке штабель недавно наколотых дров. Едва ли его девяностооднолетняя тетя стала бы колоть дрова, поэтому он решил, что это сделал бродяга за наполовину съеденную пишу на кухне. Эдамс подошел к пристройке, побросал двадцать четыре четвертинки в багажник своего седана и удалил следы работы Ковальчика позади амбара. Это должно было выставить бродягу лжецом… Эдамс до сих пор думает, что на него снизошло вдохновение.

— А потом он увидел картину на мольберте, — сказал судья Шинн. — Понятно. Она уже успела набросать на ней дрова…

— Да, и Эдамс осознал, что должен либо вернуть дрова в пристройку, либо избавиться от картины. Возвращать дрова означало тратить время и подвергаться риску быть замеченным. Но он не мог заставить себя уничтожить картину — даже без завещания тетино имущество переходило к нему, а картины составляли существенную его часть. Поэтому Эдамс стал рыться в шкафу в поисках картины с изображением пустой пристройки и, следовательно, подходящей для замены. Найдя «Сентябрьскую кукурузу под дождем», он установил ее на мольберте и спрятал неоконченную картину в шкаф. Эдамс рассчитывал, что к тому времени, когда ее найдут, картина высохнет и будет просто принята за старую незавершенную работу. Он говорит, что разница во времени года на двух полотнах не приходила ему в голову.

Джонни зевнул.

— После этого ему оставалось только подняться в автомобиле на холм и свернуть с дороги. Эдамс ждал в лесу, пока не решил, что может безопасно выйти на сцену в роли охваченного ужасом племянника.

— Ему все время везло, — пробормотал судья. — Его никто не заметил. Шел ливень. Ковальчик столкнул его машину в болото…

— И вот тут Эдамс дал маху, — усмехнулся Джонни. — Он говорит, что напрочь забыл о дровах в багажнике, иначе выбросил бы их где-нибудь в лесу, прежде чем вернуться в деревню. Когда он увидел, что его машина тонет в трясине, то тут же все вспомнил. Конечно, Эдамс притворился возмущенным, но, как вы помните, по дороге назад в деревню после поимки Ковальчика назвал нам убедительные причины, по которым не хотел беспокоиться, вызволяя автомобиль. Эдамс просто не в состоянии объяснить, почему не вспоминал о дровах, пока не стало слишком поздно что-нибудь с ними делать.

— Вероятно, это сумеет объяснить мистер Шир с точной ссылкой на главы и стихи Священного Писания, — заметил судья. — В пасторском доме погас свет. Думаю, этой ночью Джозеф Ковальчик будет спать крепко.

— Скорее, видеть кошмарные сны. — Джонни посмотрел на маленький темный дом Широв. — Кстати, что теперь с ним будет?

— Вечером я позвонил Тэлботу Такеру в Кадбери. У него там кожевенная фабрика. Тэлбот сказал, чтобы Ковальчика прислали к нему, и наш приятель отправится туда завтра утром, сначала нанеся визит отцу Джирарду в католической церкви. Я звонил и ему, и он обещал подыскать Ковальчику жилье и позаботиться о нем.

— Я имел в виду не это. Ведь на нем все еще висит обвинение в краже.

— Ах вот оно что! — Судья Шинн бросил сигару через перила крыльца и поднялся. — И кто же выдвинет против него это обвинение — Феррис Эдамс?

Сэмюэл Шир распахнул дверь пасторского дома, и Джозеф Ковальчик, быстро моргая, шагнул на утреннее солнце.

Почти все жители Шинн-Корнерс собрались на лужайке перед домом: мужчины в пропотевшей рабочей одежде, женщины в домашних платьях, дети в пыльных джинсах и шортах.

Все молча смотрели на бродягу.

Ковальчик бросил испуганный взгляд на священника и шагнул назад.

Его брюки и твидовый пиджак сегодня утром выглядели почти щегольски. На нем были рубашка, галстук и старая черная шляпа мистера Шира. Под мышкой он держал жестяную коробку с ленчем.

Ковальчик все еще был небрит и нестрижен. Как позднее объяснил мистер Шир, ему хотелось поскорее убраться из деревни. Кончики светлой с проседью бороды начали завиваться, что придавало его облику весьма причудливое достоинство.

Мистер Шир взял его за руку и что-то прошептал.

Джозеф Ковальчик шумно выдохнул и даже улыбнулся. Но улыбка получилась нервной и поверхностной — всего лишь вежливое движение мышц около рта. Взгляд оставался настороженным.

Хьюберт Хемас шагнул из толпы, держа одну руку за спиной. Сегодня утром его кожа была такой же серой, как у Ковальчика, а глаза покраснели, словно после бессонной ночи.

— Мистер Ковальчик, — заговорил он, облизнув губы.

Глаза Ковальчика расширились.

— Мистер Ковальчик, как председатель деревенского совета, я говорю от имени всей общины. — Хьюб судорожно глотнул и продолжил: — Мы скверно с вами обошлись и совершили ужасную ошибку… — Он снова умолк.

Ковальчик ничего не сказал.

— Мы законопослушная община! — внезапно воскликнул Хемас. — Хотя мы полагали, что деревня имеет право защищать себя. — Его узкие плечи поникли. — Но мы делали это неправильно. Нам все казалось очевидным…

— Моя идет Кадбери, — заговорил Ковальчик.

— Подождите! — В голосе Хемаса послышались нотки паники. Он вынул руку из-за спины и протянул ее Ковальчику. В руке была запятнанная ягодным соком корзина. — Мы просим вас принять это, мистер Ковальчик.

Джозеф Ковальчик уставился на корзину. Она была полна купюр и монет.

— Пожалуйста, — настойчиво произнес Хьюб Хемас.

Ковальчик взял корзину.

Хемас тут же повернулся и двинулся к воротам; остальные жители деревни последовали за ним. Мужчины, женщины и дети быстро вышли на дорогу, некоторые сели в машины, Избелы забрались в фургон, запряженный лошадьми, привязанными у поилки, а некоторые зашагали через перекресток, и вскоре все исчезли.

— Подскажу вам текст для вашей воскресной проповеди, мистер Шир, — сухо произнес судья Шинн. — «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним».[36]

Сэмюэл Шир покачал головой и улыбнулся.

— Джозеф, не стойте разинув рот. Это их обычный способ просить прощения.

Но Ковальчик угрюмо смотрел на деньги.

— Все в порядке, Джо, — успокоил его Джонни. — Это старый американский обычай. Пнуть человека промеж ног, а потом купить ему грыжевой бандаж.

Бородатое лицо расплылось в улыбке. Ковальчик вложил ручку корзины в пальцы изумленного мистера Шира.

— Ваша брать это, — сказал он.

Повернувшись, Ковальчик быстро зашагал по дорожке, словно боясь, что священник поспешит следом. Пройдя по Фор-Корнерс-роуд и мимо поилки, он вышел на Шинн-роуд, с довольным видом поправляя пасторскую шляпу.

— Очень мило, — медленно произнес священник, глядя на корзину.

Они пошли к перекрестку. Ковальчик уже проходил мимо дома Фанни Эдамс. Он даже не взглянул на него, но ускорил шаг и начал долгий подъем на высушенный солнцем холм.

— Подождите, Ковальчик! — крикнул ему вслед судья Шинн. — Хотите, я попрошу, чтобы кто-нибудь подвез вас в Кадбери?

Но Джозеф Ковальчик зашагал еще быстрее. Они наблюдали за ним, пока он не превратился в пятнышко на сверкающем небе.

Когда Ковальчик взобрался на вершину Священного холма, два автомобиля промчались мимо него в сторону деревни. Это были такси из Кадбери.

— Что я тебе говорил? — усмехнулся судья. — Городские репортеры. И они даже не посмотрели в его сторону!

— Что для них бродяга? — отозвался Джонни.

— В самом деле, — рассеянно промолвил судья. — Ну мистер Шир, кто говорил, что только бедному знакомо благо приносить дары?[37]

— Уверен, что умный человек, — сказал мистер Шир. — Думаю, я потрачу эти деньги на свежие цветы для могилы Фанни Эдамс. Она очень любила цветы.

И священник, улыбаясь, поспешил назад через лужайку сообщить жене о своем решении.

Судья и Джонни пересекли лужайку дома Шинна, поднялись на крыльцо и сели в качалки, ожидая прессу.

— Прекрасный день, Джонни, — сказал судья.

Джонни Шинн посмотрел на дома, дорогу, поля и ярко-голубое небо.

— Я видел и похуже, — согласился он, удовлетворенно вздохнув.

ПРИМЕЧАНИЯ

1

Пуритане — общее название последователей кальвинизма в Англии в XVI–XVII вв. Первые английские поселенцы в Северной Америке были пуританами. (Здесь и далее примеч. пер.) истине фамилия Шинн была влиятельной фамилией в Шинн-Корнерс.