Раймонд Чэндлер - Блондинка в озере Страница 41

— Все же, кто ее убил, сынок? — спросил Паттон. — Я так понимаю, не Кингсли.

Я посмотрел на Кингсли:

— Вы сказали, что не сами снимали трубку. Неужели мисс Фромсет попалась на удочку и решила, что говорит с вашей женой?

— Сомневаюсь. — Кингсли покачал головой. — Ее не так легко обмануть. Голос показался ей приглушенным, каким-то другим. Но подозрений у меня тогда не возникло. Они появились только вчера, когда я приехал в горы. Я сразу почувствовал, что здесь что-то не так. Слишком все чисто и опрятно. Кристл ни разу не оставляла дом в порядке: в спальне всегда барахло, пепельницы переполнены, на кухне полно бутылок, грязной посуды, мух и муравьев. Я сначала подумал, что прибралась жена Билла, но потом вспомнил — ей ведь в тот день было не до этого. Она ссорилась с мужем и кончала счеты с жизнью — то ли сама, то ли с чьей-то помощью. Но должен признать, мысли у меня путались, и ни к какому выводу я так и не пришел.

Паттон встал со стула, вышел на крыльцо и тут же вернулся, вытирая губы желто-коричневым платком. Он снова сел, чуть откинувшись на левую сторону, так как справа ему мешала кобура, и задумчиво посмотрел на Дегармо. Дегармо все еще стоял у стены, суровый, крепкий. Его правая рука, как и раньше, висела вдоль тела, а пальцы были полусогнуты.

— И все же я не услышал, кто убил Мьюриэл, — сказал Паттон. — Это что, входит в сценарий или пока еще не ясно?

— Мьюриел убил тот, — сказал я, — кто понимал, что пришла пора ее убить, кто ее любил и ненавидел, кто был как-никак полицейским и знал, что нельзя спускать все убийства подряд, но просто не мог ее арестовать и допустить, чтобы всплыла вся правда. В общем, кто-то, очень похожий на Дегармо.

39

Дегармо оторвался от стены и мрачно улыбнулся. Одно ловкое, скупое движение, и в правой руке у него появился пистолет. Держал он его свободно, дулом в пол.

— Если я не ошибаюсь, оружия у вас нет, — сказал он мне, не глядя в мою сторону. — У Паттона есть, но он вряд ли его быстро выхватит. Так что выкладывайте доказательства. Одних догадок мне мало. Или, может, вы считаете, что они не нужны и не стоит из-за них суетиться?

— Доказательств не много, — сказал я, — но они все же найдутся. А мало-помалу их станет больше. Итак, какой-то человек стоял больше получаса в «Гранаде» за зеленой портьерой, притом так тихо, как умеют стоять в засаде только полицейские. У этого человека была при себе полицейская дубинка. Не осматривая мой затылок, этот человек знал, что там шишка. Помните свой разговор с Малышом? Знал он, что оглушили и Милдред, хотя возможность осмотреть тело ему вряд ли представилась. К тому же, он раздел девушку и расцарапал ей живот с той садистской злобой, какую человек, вроде Дегармо, может чувствовать к женщине, превратившей его жизнь в ад. И у этого человека под ногтями засохшая кровь и остатки кожи. Могу поспорить, что не только экспертам, но и Паттону вы сейчас ни за что не покажете ногти на правой руке.

Дегармо слегка приподнял пистолет. На его бледном лице появилась широкая улыбка:

— А откуда я узнал, где Милдред остановилась?

— Олмор видел, как она входила или выходила из дома Лавери. Поэтому и нервничал, поэтому и вызвал вас, когда там появился я. Ну, а детали слежки мне неизвестны. Ничего трудного тут нет. Вы могли спрятаться в доме Олмора и сесть ей на хвост или на хвост Лавери. Обычное дело для полицейского.

Дегармо кивнул и на какое-то время задумался. Его лицо было мрачным, зато голубые, с металлическим отблеском глаза горели почти весело. В комнате стояла жара и попахивало бедой, которую уже ничем не поправишь. Но Дегармо, казалось, ощущал эту беду меньше, чем остальные.

— Я хочу уйти отсюда, — сказал он наконец, — уйду, может быть, недалеко, но прикоснуться к себе какому-то задрипанному деревенскому полицейскому не дам. Возражения будут?

— Будут, сынок, — спокойно сказал Паттон. — Ты же сам понимаешь, что мне придется тебя арестовать. Ничего еще не доказано, но дать тебе уйти я не могу.

— У тебя вон какой живот, Паттон. А стреляю я метко. Как же ты меня возьмешь?

— Да вот я и думаю, — сказал Паттон и взъерошил волосы под сдвинутой на затылок шляпой. — Пока ничего не придумал. Дырка в животе мне, конечно, не особенно нужна. Но и смешивать себя с дерьмом, да еще на своей собственной территории, тоже нельзя позволить.

— Пусть идет, — сказал я. — С гор ему все равно не спуститься. Для этого я его и привез.

— Кто-нибудь при аресте может пострадать, — трезво рассудил Паттон. — А это несправедливо. Уж если кому страдать, так мне.

— Хороший ты человек, Паттон, — ухмыльнулся Дегармо. — Давай так. Я уберу пистолет обратно в кобуру, и ни у кого из нас не будет преимущества. Надеюсь, я и тут не дам маху.

Он убрал пистолет под левую подмышку, опустил руки и, слегка выпятив подбородок, стал внимательно следить за Паттоном. Паттон тоже не сводил своих выцветших глаз с возбужденного Дегармо и мерно жевал табак.

— Ты стоишь, а я сижу, — вдруг пожаловался он. — Да и той быстроты у меня уже нет. Самому противно, но я… я трушу. — Он печально посмотрел на меня. — Какого дьявола вы его сюда привезли? Мне что, своих забот мало? Вот как влип! — Его голос звучал смущенно, обиженно, немощно.

Дегармо чуть откинул голову и захохотал. Не переставая хохотать, он вдруг быстро вскинул руку к кобуре.

Как выхватил пистолет Паттон, я даже не уловил. В комнате грохнул выстрел старого кольта.

Правую руку Дегармо отбросило в сторону, и вылетевший из нее массивный «смит-вессон» тяжело стукнул в узловатую сосновую стену сзади. Дегармо потряс онемевшей рукой и в удивлении уставился на нее.

Паттон неспешно встал, так же неспешно пересек комнату и, пихнув «смит-вессон» ногой под кресло, с печалью в глазах посмотрел на Дегармо. Дегармо обсасывал кровь с костяшек пальцев.

— Ты дал мне шанс, — печально сказал Паттон, — а таким, как я, шансов давать нельзя. Я умел стрелять, когда ты еще пешком под стол ходил.

Дегармо кивнул, выпрямил спину и направился к двери.

— Не стоит, — тихо сказал Паттон.

Дегармо не остановился. Он дошел до двери, распахнул сетку и повернул к Паттону совершенно белое лицо.

— Я ухожу. У тебя есть только один способ меня остановить. Пока, толстяк.

Паттон не шевельнулся.

Дегармо вышел. Его шаги тяжело загрохотали на крыльце. Я подошел к окну и выглянул. Паттон все еще не шевелился. Дегармо сбежал по ступенькам вниз и стал пересекать плотину.

— Он идет по плотине, — сказал я. — У Энди есть оружие?

— А если и есть, то что? — спокойно заметил Паттон. — Он же ни о чем не знает.

— Черт! И правда, — сказал я. Паттон вздохнул:

— Зря он дал мне этот шанс. А ведь мог и не давать. Попробую отплатить добром за добро. Хотя ему все равно ничего не светит.

— Он же убийца, — сказал я.

— Не такой, как другие, — сказал Паттон. — Ты свою машину закрыл?

Я кивнул.

— Энди идет ему навстречу, — сказал я. — Дегармо остановился, они разговаривают.

— Скорее всего, он заберет автомобиль у моего помощника, — печально сказал Паттон.

— Черт! И правда, — повторил я и посмотрел на Кингсли. Тот сидел, обхватив голову руками и уставившись в пол. Я повернулся назад к окну. Дегармо уже скрылся за пригорком. Энди медленно шел где-то посередке плотины, то и дело оглядываясь через плечо. Из-за пригорка донеслось урчание мотора. Энди посмотрел на коттедж, повернулся и бросился бежать назад.

Когда шум мотора совсем затих, Паттон сказал:

— Надо вернуться в контору и кой-кому позвонить.

Кингсли внезапно встал, отправился на кухню и вернулся с бутылкой виски. Он налил себе приличную порцию, не присаживаясь, выпил и, приглашающе махнув в сторону бутылки, вышел из комнаты. Я услышал, как заскрипели пружины кровати.

Мы с Паттоном тихо покинули дом.

40

Едва Паттон кончил договариваться по телефону, чтобы перекрыли дороги, как позвонил сержант со сторожевого поста на Пумьем озере. Мы вышли, сели в машину Паттона, и Энди быстро погнал ее через поселок и дальше вдоль берега. С противоположного конца дамбы, где рядом со сторожевой будкой ждал в джипе сержант, нам помахали.

Пригласив нас следовать за собой, сержант завел джип, и мы поехали. Футов через двести у кромки каньона стояли несколько солдат и смотрели вниз. Около них уже останавливались машины и собралась кучка зевак. Мы подошли.

— Он не затормозил около часового. — В голосе сержанта слышалась горечь. — Чуть не сбил его с ног. Часовой в центре тоже еле успел отскочить. Третий часовой, который стоит у этого конца дамбы, крикнул, чтобы он остановился. Он не послушал.

Сержант жевал жвачку и смотрел вниз.

— В таких случаях у нас есть приказ стрелять, — продолжал сержант. — Часовой и выстрелил. — Он показал на рваную полосу, прочерченную в откосе каньона. — Здесь он полетел вниз.