Энн Перри - Вор с Рутленд-плейс Страница 42

— Зачем Амброзине Чаррингтон красть все эти вещи? — повторил он.

Шарлотта попыталась вспомнить, что сказала Отилия. Тогда, если только не изменяет память, она прекрасно все поняла.

— Из-за Лоуэлла. — Она постаралась подобрать подходящее слово. — Он окостенел. — Она осторожно легла, и боль немного стихла.

— Он — что?

— Окостенел, — повторила Шарлотта. — Ожесточился. Никого не слушает, ни на кого не смотрит. Думаю, Амброзина даже ненавидит его. В конце концов дочь ушла, и им пришлось заявить, что она умерла…

— Бога ради, Шарлотта, у людей их положения дочери не выступают в мюзик-холлах! Для него такое немыслимо!

— Знаю. — Она подтянула одеяло к подбородку — знобило. — Но Амброзина все равно любит Отилию. Я видела ее. Очень милая — таким людям хочется улыбаться. Будто озаряет светом все, что ее окружает. Возможно, если бы Лоуэлл не был таким занудой, дочь и не ушла бы в певички. Время от времени выпускала бы пар дома.

Какое-то время Питт сидел молча.

— Бедная Амброзина, — промолвил он немного погодя.

Шарлотте вдруг пришла в голову ужасная мысль. Она резко выпрямилась, потащив за собой всю одежду.

— Ты ведь не собираешься арестовать ее?

Муж даже как будто возмутился.

— Нет, конечно же! Даже если бы и захотел, не смог — доказательств-то нету. А Иниго, разумеется, стал бы все отрицать… Впрочем, я его и спрашивать не буду. — Он состроил гримасу. — Кроме того, теперь и кражи, как мотив для убийства Мины, можно отклонить — хотя Чаррингтоны все-таки могли убить ее.

— Почему? Отилия ведь жива!

Томас посмотрел на нее сочувственно.

— А ты что, думаешь, Лоуэлл допустил бы, чтобы в обществе узнали о том, что Ада Черч, звезда мюзик-холлов, — его дочь? Да он скорее предпочел бы получить срок за убийство! По крайней мере, это бы не было так чертовски смешно.

Шарлотта болезненно скривила губы, разрываясь между иронией и разочарованием. Хотелось рассмеяться, но сама мысль об этом причиняла невыносимые страдания.

— И что же ты намерен делать?

— Написать письмо доктору Малгру.

Она не поняла, да и ответ показался нелепым.

— Доктору Малгру? Но зачем?

Питт наконец улыбнулся.

— Затем, что он любит Отилию. Новость о том, что она все-таки жива, его, несомненно, обрадует. Не думаю, что его огорчит тот факт, что она поет в мюзик-холле… Так или иначе, он имеет право знать.

С глубоким вздохом удовлетворения Шарлотта откинулась на подушку.

— Вечно ты во все вмешиваешься, — промолвила она шутливо. Мысль о том, что Отилия обретет кого-то, кто ее любит, пришлась ей по душе.

Томас хмыкнул и небрежно заправил рубашку.

— Знаю.

Часов около одиннадцати, когда Шарлотта еще спала, ей послышалось, как в дверь постучали, и в следующую секунду перед кроватью предстала сестра.

— Что с тобой такое? — спросила Эмили. — Грейси не хотела меня впускать. Ты что, заболела?

Шарлотта открыла глаза и, не поворачиваясь, смерила сестру косым взглядом.

— Вижу, остановить тебя ей не удалось… Ужасно болит голова.

— И все? Ничего страшного, пройдет. — Эмили присела на кровать. — Что случилось? Что там насчет Отилии Чаррингтон? Как она умерла? Это дело рук ее родственничков? Если не расскажешь, буду трясти до тех нор, пока тебе действительно не станет плохо!

— Не прикасайся ко мне! Мне и так уже плохо… Она не мертва. Очень даже живехонька — поет в мюзик-холлах.

— Не смеши меня. — На лице Эмили отразилось недоверие. — Кто тебе это сказал?

— Никто мне не говорил. Я была в мюзик-холле и видела ее собственными глазами. Потому-то так ужасно сейчас себя и чувствую.

— Ты — что? — Эмили по-прежнему смотрела на нее с некоторым скепсисом. — Ты была в мюзик-холле? И что на это сказал Томас? Только честно!

— Да, я была там. И Томаса это не очень обрадовало. — Нахлынули воспоминания. Шарлотта улыбнулась. — Да-да, я была в мюзик-холле. С Иниго Чаррингтоном, и я пила шампанское. Вообще-то, там было довольно-таки весело.

На лице Эмили отразилась комичная смесь эмоций: потрясение, удивление, восторг и даже зависть.

— Вот и хорошо, что тебе теперь плохо. Получила урок, — сказала она с некоторым удовлетворением. — Жаль, меня там не было… И как она выглядит?

— Восхитительно. У нее действительно прекрасный голос, и поет она так, что невольно хочется подпевать. Словом, живее не бывает.

Эмили подобрала под себя ноги, приняв более удобную позу.

— Итак, ее никто не убивал. Стало быть, Мину отравили не из-за этого.

— Да, похоже, что так. — Шарлотта припомнила аргумент Питта. — Впрочем, они ведь наверняка хотели, чтобы это осталось в тайне. В конце концов, она — Ада Черч!

— Кто Ада Черч? — озадаченно спросила Эмили.

— Да Отилия же! Не будь такой дурой.

— И что это значит? — Любопытство взяло верх над обидой.

— Ада Черч — одна из самых известных певичек мюзик-холлов.

— Неужели? Хотя уж ты-то, безусловно, знакома с мюзик-холлами лучше, чем я… — В тоне сестры проскользнула вполне различимая ехидная нотка. — Да, такое стоит хранить в секрете. Однако не мешало бы выяснить и другое — откуда у Теодоры завелись деньги? Надеюсь, Томас этим занимается. К тому же нам по-прежнему нужно что-то делать с мамой и мсье Алариком.

— Ах да, я совершенно забыла о медальоне! Она получила его обратно.

— А мне даже и не сказала! — сердито промолвила Эмили, обиженная таким бездушием.

Шарлотта медленно села и с удивлением обнаружила, что голова уже почти не болит.

— Мне она тоже не сказала. Я узнала об этом от Иниго Чаррингтона. Это его мать взяла медальон, а он вернул его на место.

— Его взяла Амброзина Чаррингтон? Но зачем? Ну-ка, объясни все по порядку! Шарлотта, ты, случаем, не пьяна?

— Вполне возможно. Немного перебрала шампанского. Но именно это он и сказал. Тогда я была еще трезвой. — Она обстоятельно рассказала все, что смогла вспомнить. — Но это не означает, что маме следует продолжать эти ее отношения с мсье Алариком.

— Нет, конечно же, нет, — сказала Эмили. — Мы должны что-то сделать, и сделать прежде, чем дело примет еще худший оборот. Я тут как следует все обдумала и решила вот что. Нужно попытаться убедить папу уделять ей больше внимания, побольше ей льстить, проводить с ней больше времени. Тогда и мсье Аларик ей не будет нужен. — Она посмотрела на Шарлотту вызывающе, ожидая возражений. К Амброзине Чаррингтон и выпитому Шарлоттой шампанскому можно вернуться и позднее.

Шарлотта на какое-то время задумалась. Донести до Эдварда важность такого курса и необходимости изменить поведение, при этом не дав ему понять истинную причину их беспокойства, опасность того, что у Кэролайн и Поля Аларика начнется настоящий роман — уже не скрываемая страсть, но нечто такое, что может закончиться в спальне, — будет непросто. Она нахмурилась и глубоко вздохнула.

— О, от тебя ничего и не требуется! — тотчас же промолвила Эмили. — Все, что мне нужно, — это твоя моральная поддержка. Нужно, чтобы ты во всем со мной соглашалась. И ничего не говори, иначе разразится полнейшая катастрофа.

Спорить было некогда, защита могла подождать и до более подходящего времени.

— Когда поедешь? — спросила Шарлотта.

— Как только ты оденешься. И тебе бы лучше умыться холодной водой и немного пощипать себя за щеки — выглядишь какой-то одутловатой.

Шарлотта смерила ее мрачным взглядом.

— И надень что-нибудь яркое, — продолжала Эмили. — У тебя есть красное платье?

— Конечно же, нету, — Шарлотта сползла с кровати. — Да и куда мне ходить в красном платье? Есть бордовая юбка и жакет.

— Что ж, надевай их и выпей чаю. Потом съездим и поговорим с папой. Я уже все устроила. Сегодня он дома, а мама завтракает с одной моей подругой.

— Эту встречу тоже ты устроила?

— Ну разумеется! — Эмили говорила с нарочитым терпением, словно объясняясь с неугомонным ребенком. — Мы же не хотим, чтобы она заявилась прямо посреди нашей с отцом беседы… А теперь — собирайся, нужно поторапливаться!

Явно обрадовавшись приезду сразу обеих дочерей, Эдвард занял место во главе стола с улыбкой полного удовлетворения на лице.

— Приятно снова видеть тебя, моя дорогая, — сказал он Шарлотте. — Я так рад, что Эмили застала тебя дома и смогла вытащить сюда. Такое впечатление, что мы не виделись целую вечность.

— Тебя не было дома, когда мы заезжали в последний раз. — Шарлотта тут же перешла к сути проблемы, не дожидаясь Эмили.

— Вполне возможно, — промолвил Эдвард, даже не задумавшись, к чему это было сказано.

— Раньше мы приезжали сюда часто, — небрежно проронила Эмили, нанизывая на вилку кусочек жареной курицы. — И потом вместе с мамой ездили по гостям. Довольно-таки приятный способ проводить время, при условии, что от тебя не слишком много требуется. Правда, достаточно скучный — разговоры везде одни и те же.