Пьер Сувестр - Пустой гроб Страница 42

Жюв говорил очень серьезно, не менее серьезно ответил ему Фандор:

— Да, Жюв, я знал об этом и как раз хотел сообщить вам небезынтересную подробность: один из присяжных, которые будут судить этого бандита, знаком нам обоим.

— Мы знаем одного из присяжных? — удивился Жюв. — Кого же? Кто из наших друзей будет в числе судей, Фандор?

Ответил Фандор не сразу. Вполне может быть, что всей правды он Жюву так и не сказал.

— Кто из наших друзей? Пожалуй, слово «друг» тут не совсем уместно. У меня, да и у вас, их не так уж много. Просто-напросто мы знакомы с этим человеком, Жюв. Не ломайте голову — все равно не догадаетесь… Я не буду томить вас… Это Миньяс.

Жюв вздрогнул, не веря собственным ушам.

— Именно так, вы не ослышались, — продолжил Фандор. — Не далее, как сегодня утром, Миньяс, компаньон Поля Дро, получил повестку из Министерства юстиции; в повестке сказано, что на ближайшем процессе он войдет в жюри суда присяжных. Теперь, если не последует отвода, Миньяс будет судить Владимира.

Фандор пристально смотрел на Жюва — тот молчал.

— Миньяс — один из присяжных, — настойчиво повторил журналист. — Забавно, не правда ли? Что скажете, Жюв?

Жюв в свой черед уставился на Фандора.

— Что это на тебя нашло, Фандор? Хочешь знать, что я об этом думаю? Ничего не думаю — Миньяс ли или кто другой…

Фандор улыбнулся:

— Разница есть.

Очень четко выговаривая каждое слово, он добавил:

— Послушайте, Жюв, положа руку на сердце, неужто вы и впрямь думаете, что между Миньясом и кем-нибудь другим…

— Странно все-таки, — перебил его Жюв, — сдается мне, Фандор, что мнение у нас сложилось одинаковое. По сути, упрекнуть Миньяса нам не в чем, но, если не ошибаюсь, ты, как и я, не питаешь к нему особой симпатии, верно?

— Вернее и быть не может.

Жюв отложил свою трубку, Фандор, потягиваясь, бросил сигарету и заявил следующее:

— Так оно и есть, Жюв, мне не в чем упрекнуть этого Миньяса, с виду — милейший малый, всегда сама любезность, да и Поль Дро отзывается о нем восторженно… И все-таки вы верно подметили: что-то мне в нем не нравится.

— И я такого же мнения, — согласился с ним Жюв.

Сделав это признание, Жюв тут же ощутил укор совести.

— Мы с тобой несправедливы, Фандор, — поправился он. — Можно ли доверять своим симпатиям и антипатиям? Нужны факты… Миньяс не нравится нам, ну и что? Это не доказательство.

— По правде сказать, дорогой Фандор, — ворчливо добавил Жюв, — те, кто нам нравится, не кажутся мне достойными большого внимания. Вот, к примеру, Поль Дро, — улыбнулся он, — в отличие от несимпатичного нам Миньяса он ведь не внушает неприязни. Ты согласен со мной?

Фандор внимательно слушал каждое слово.

Давно уже сыщик посвятил своего верного друга в запутанную интригу, участниками которой оказались Себастьян Перрон и Поль Дро.

Фандор знал историю исчезновения малыша Юбера, похищенного судьей во время железнодорожной катастрофы.

Но он и не подозревал о расследовании Жюва, начатом в Лизьё и продолженном в квартире Поля Дро на авеню Мадрид и в Венсеннском лесу.

Чтобы ввести друга в курс дела, Жюв подробно живописал ему свои приключения.

Закончив рассказ, он принялся набивать трубку.

— Поэтому-то я и курю, — сказал Жюв, — я до мозга костей продрог в этой треклятой куче. Боюсь, не простудился ли я…

— Прошу прощения, — прервал его Фандор, — но я не вижу связи…

— Сейчас увидишь, — флегматично уверил его Жюв. — Поскольку я и сам не знаю, простудился я или нет, то и стараюсь курить как можно больше… табачный дым вызывает насморк! Следовательно, случись, что я болен, я тем самым ускорю развитие своей болезни. Если же табак на меня не подействует, значит, я с честью выдержал опасное испытание.

В ответ на столь блестящее рассуждение Фандор во все горло расхохотался.

— Жюв, — донеслось сквозь смех, — вы оригинал из оригиналов. Никогда не знаешь, шутите вы или нет.

Вскоре, отбросив шутки в сторону, два друга перешли к делам более серьезным.

Проницательный Фандор без труда догадался, чем так обеспокоен его приятель: и Себастьян Перрон, и Поль Дро — они оба могли быть виновными; как безошибочно взвесить многочисленные за и против?

— Собранные вами сведения со всей очевидностью доказывают, что прячет ребенка Поль Дро — вы сами слышали детский голос — и что Себастьян Перрон не является шантажистом. Выходит, что Поль Дро — порядочный негодяй! — подытожил журналист, сопроводив свои слова выразительной гримасой. — Последнее скорее прискорбно, — добавил он. — Ведь если в скором времени вы получите все необходимые доказательства и завершите расследование, уличив Дро в мошенничестве, вам придется арестовать его, дружище Жюв, и забрать у него ребенка, отношения с хирургом будут испорчены, что никак не пойдет на пользу лечению Элен, а до той поры она вряд ли поправится.

Фандор точно высказывал вслух мысли самого Жюва.

Многолетняя борьба с общим врагом, грозным противником Фантомасом, давно заставила наших друзей забыть об опасностях, лишь одно могло устрашить их — тревога за судьбу Элен, невесты Фандора, которую Жюв любил, как родную дочь.

Мысль о том, что Поль Дро замешан в грязном деле, была одинаково неприятна им обоим и пробуждала противоречивые чувства: долг требовал разоблачить хирурга, тревога за Элен, вверенную его заботам, побуждала к обратному — не обвинять, а защищать Поля Дро.

Наверное, Фандор и Жюв еще долго ломали бы голову над этой запутанной моральной проблемой, если бы их беседу не прервал словно снег на голову свалившийся визит.

Откуда ни возьмись появился старый камердинер Жан, в совершенстве владевший секретом передвигаться бесшумно и незаметно, как тень.

— Господина Жюва спрашивает какая-то дама, она ожидает в гостиной, — сказал он.

— Поздравляю! — прыснул Фандор.

Жюв пожал плечами.

— Как зовут эту даму?

— Прошу прощения, — с поклоном ответил Жан, — но посетительница не пожелала назваться…

— Так я и думал, — шутливо заметил Фандор, — это та самая таинственная незнакомка, ради которой вы наделали столько глупостей… Мне уйти, Жюв? Может, я лишний? Что заказать для вас? Букет цветов? Пару бутылок вина?

Жюв вскочил и потряс Фандора за плечи.

— Замолчи ты, шутник проклятый. Ты же знаешь — я выше всяких подозрений. С чего ты взял, будто ты лишний? Оставайся здесь и можешь даже курить сигару… Пойду узнаю, зачем пожаловала эта посетительница.

— Давай, давай, старина… Кто из нас без греха?.. Разок в сутки и вам позволительно плюнуть на спасение души.

Не слушая Фандора, Жюв распахнул дверь в гостиную.

Он повернул выключатель, и всю комнату разом залил яркий, слепящий свет — этого-то и добивался Жюв. Сыщик полагал, что, включив свет так внезапно, он застанет своих посетителей врасплох, и если те в гриме или выдают себя за кого-то другого, они непременно растеряются и обнаружат себя.

На этот раз Жюв старался напрасно. В кресле сидела молодая и, по-видимому, очень красивая дама — вот и все, что увидел он, применив обычную свою уловку, ибо лицо незнакомки скрывала плотная вуалетка.

— С кем имею честь? — спросил Жюв, отвесив низкий поклон.

Посетительница стала и без церемоний поклонилась Жюву, миниатюрные руки ее, затянутые в белые перчатки, слегка подрагивали.

— Вы господин Жюв, — колокольчиком прозвенел голосок хорошенькой незнакомки.

— Да, сударыня, — ответил Жюв. — С кем имею честь?

Усевшись в кресло, предложенное ей Жювом, молодая дама, не колеблясь, назвала себя:

— Сударь, я — Амели Дро, жена хорошо известного вам хирурга Поля Дро. Услышав имя незнакомки, Жюв искренне удивился. К нему часто приходили с визитами, но он никак не ожидал, что однажды его навестит Амели Дро.

Что хотела она от него?

Какое могла сделать признание?

Крайне заинтригованный, Жюв с любопытством разглядывал свою посетительницу: перед ним сидела любовница Себастьяна Перрона, супруга Поля Дро.

— Я к вашим услугам, сударыня, — сказал он, еще раз любезно кланяясь. — Я многим обязан вашему мужу, месье Дро, он преданно выхаживает одну дорогую мне пациентку, я счастлив буду исполнить просьбу его жены.

Жюв в точности не знал, что привело к нему Амели Дро, и, разговаривая с ней, взвешивал каждое слово. Собеседница его улыбнувшись, и Жюв смутился.

Забавно всплеснув руками, Амели Дро заявила:

— Вы говорите слишком быстро, дорогой господин Жюв, так ведь можно к ошибиться… Благодарю за вашу любезность, но, право же, все это мне безразлично. Я знаю: вы хорошо осведомлены о моей семейной ситуации, посвящены в тайну нашего развода. Известно вам и то, что я любовница Себастьяна Перрона.

«Ну и растяпа я! — осенило Жюва. — Она расставила все точки на «и»… В чем тогда состоит цель ее визита?»