Фриман Крофтс - Смерть на рельсах Страница 43

Действительно, отношения Лоуэлла и Кэри были натянутые. Они почти не разговаривали друг с другом. И все это из-за Бренды Вэйн. Оба без памяти влюбились в нее. Незадолго до смерти Кэри у них была пара серьезных стычек. Один раз они крепко поссорились в офисе, другой раз – в «Серкью». Пол слышал, как они ссорились. Они не повышали голоса, но тон разговора был весьма недружелюбный. Слов он не слышал, только интонацию.

У Френча сложилось впечатление, что Пол знает гораздо больше, чем говорит, но большего от него добиться не удалось. Расставшись с ним, Френч отправился в «Серкью».

Узнав, что Бренды Вэйн нет, он почувствовал облегчение. Хоть долг и обязывал его расспросить Бренду, сама мысль о том, что он должен вытянуть из нее показания против ее жениха, была ему ненавистна. Вместо этого он встретился с ее сестрой, а потом с матерью.

Разузнать ему удалось немного. Обе знали, что отношения между Лоуэллом и Кэри были крайне натянутые, и не более того. Они были бы рады помочь инспектору, но… Инспектор должен понимать…

Инспектор прекрасно все понял и решил поговорить со служанкой. Кейт была корнуолкой, имела живой нрав и была очень сообразительна. Френч, тотчас найдя к ней подход, и не подумал блефовать. Он обстоятельно изложил суть дела и подчеркнул, что, хотя она не обязана отвечать на его вопросы, для всех будет лучше, если она сделает это. Она спокойно ответила, что понимает это. Что его интересует?

Она подтвердила, что последние шесть-восемь недель Кэри и Лоуэлл почти не разговаривали друг с другом. Все знали причину этого: оба были влюблены в мисс Бренду.

Мисс Бренда очень огорчалась из-за этого, и миссис Вэйн хотела даже, чтобы дочь отказала обоим, но мисс Бренда не согласилась на это. Действительно, мужчины крупно повздорили. Кейт случайно слышала, как они ссорились. Да, каждый из них угрожал убить соперника. Она точно не помнит слов мистера Лоуэлла, но он, похоже, выполнил свою угрозу, и поэтому мисс Бренда досталась ему. Если бы Кэри опередил Лоуэлла, то мисс Бренда досталась бы ему.

Девушка говорила об этом, словно констатируя факт, без тени эмоций. Френч подумал, что ему очень повезло. Он знал женщин такого рода. При перекрестном допросе она, мило улыбаясь, будет нести всякую безобидную чепуху, отказавшись от своих предыдущих заявлений.

Теперь нужно было еще раз проверить алиби с линейкой. Перекусив в ресторане в Уитнессе, он задумался, как это осуществить.

Так и не придумав ничего определенного, он вновь дошел до моста номер восемьсот девяносто два и отыскал рабочего, нашедшего линейку.

– Простите, что снова потревожил вас, – вежливо начал он. – Боюсь, что во время прошлого разговора я допустил ошибку. Помнится, я сказал, что линейку потеряли вечером накануне бетонирования?

– Да, мистер.

– На самом деле ее потеряли на следующий день, – солгал Френч. – За день до того, как вы нашли ее. Не так ли?

Ответ рабочего подтвердил догадку Френча. Рабочий помолчал, соображая, а затем сказал именно то, что Френч и ожидал. Так вот в чем дело! А он-то никак не мог понять, как это он проглядел линейку в первый день бетонирования. Он ведь все осмотрел, и если бы линейка была в углу, он бы ее заметил. Он сказал, что не увидел ее, так как был уверен, что она была здесь. Вот все и выяснилось. Он ведь следил за работами в течение этих двух дней. Когда линейка появилась, он тотчас нашел ее, а пока ее не было, он ее и не видел. Теперь все ясно.

Френч понимал, что в любом случае рабочий мог сказать что-то подобное, чтобы доказать свое ответственное отношение к делу. Но облегчение и радость рабочего были столь непосредственны, что Френч принял его слова за чистую монету. На самом деле его свидетельство имело крайне важные последствия. Если он был прав, то линейка оказалась у моста не за день до убийства Кэри, а на следующий день, когда было обнаружено его тело. Отсюда вытекало два заключения: первое, что Лоуэлл не ходил к мосту во время убийства, и второе, тот факт, что он задним числом озаботился своим алиби, практически доказывало его вину.

Когда же Лоуэлл на самом деле был на мосту? И неужели на всем перегоне не оказалось ни одного человека в тот вечер с пяти сорока пяти до шести сорока пяти?

Френч завел разговор с десятником, чтобы выяснить это. Оказалось, что в пять часов, время конца рабочего дня, все бригады заканчивают работу и собираются на мысе Дауни. Их забирает поезд и подвозит до Уитнесса. После этого на перегоне никого не остается:

Френч не спеша прошелся обратно в Уитнесс, останавливаясь у каждой бригады и беседуя с бригадиром. Четверо ничего не смогли сообщить ему, зато от пятого он узнал кое-что, вдохнувшее в него новые силы.

Пятый бригадир работал на каменной насыпи возле тоннеля. Бригадир рассказал, что как раз в тот день для починки телефонной линии, которая идет вдоль железной дороги, прислали бригаду телефонистов. Бригадир был знаком с десятником бригады телефонистов, того звали Даунз, он жил с ним на одной улице в Редчерче. Они перебросились парой слов, и Даунз обмолвился, что у него срочная работа и они будут работать допоздна, пока не исправят линию. Они наверняка так и сделали, по крайней мере, когда железнодорожники уехали, телефонисты остались работать. А утром они уже не появлялись.

Решив поговорить с телефонистами, Френч на первом асе поезде уехал в Редчерч и в почтовом отделении попросил адрес инженера-телефониста. Через четверть часа он уже сидел у него в кабинете.

– Вы хотите видеть Джона Даунза и его бригаду? – переспросил инженер. – Это легко устроить. Вы на машине?

– Я могу взять машину напрокат.

– Они в трех милях от города по главному шоссе, прямо у дороги. Вы их ни с кем не спутаете, это единственная бригада в районе.

Френч нашел неподалеку гараж и взял напрокат машину.

Даунз оказался смышленым парнем и толково ответил на вопросы Френча. В тот день они занимались ремонтом возле тоннеля. Они должны были обязательно все исправить, поэтому задержались на час-другой. К работе они приступили в половине пятого, а ушли около семи. Работали при свете ацетиленовых ламп.

Он знал мистера Лоуэлла, они встречались с ним раньше, когда занимались прокладкой телефонной линии на перегоне. Он был уверен, что мистер Лоуэлл не проходил мимо них, пока они работали в тот день.

Френч испытал прилив сил. Наконец-то! Ведь Лоуэлл не мог попасть к мосту, минуя это место. Уверенность Френча в виновности Лоуэлла окрепла. Однако следовало увериться в этом. Он поговорил с каждым членом бригады телефонистов. Никто из них Лоуэлла не видел, а половина людей была уверена, что он мимо них не проходил.

Попутно Френч отметил важный момент: уже тот простой факт, что бригада телефонистов была здесь, сам по себе доказывал, что Лоуэлл лгал. Очевидно, Лоуэлл понял, что ему необходимо алиби. Если бы он знал, что на линии были телефонисты, он непременно сказал бы об этом Френчу. И уже то, что Лоуэлл не упомянул о них, являлось для Френча доказательством, что тот просто не знал об их приезде.

В Редчерч Френч вернулся, окрыленный успехом. Наконец-то забрезжил свет! Он нащупал твердую почву. Остается закруглить дело.

Но он понимал, что доказать вину Лоуэлла будет непросто. Ведь он имеет свидетельства от противного. А суду нужны доказательства вины. Где их искать?

Было очевидно, что линейку подбросили не днем, иначе рабочие, занимавшиеся бетонированием, увидели бы Лоуэлла. Он не мог сделать этого и в среду вечером, ведь вечер он провел в «Серкью». Значит, он ходил к мосту ночью. Стало ясно, что если Френч докажет это, то виновный будет осужден.

Он вновь отправился в «Серкью» и еще раз попросил разрешения осмотреть комнату Кэри. А попутно он заглянул также и в комнаты Лоуэлла и Пола. В комнате Лоуэлла он прошел к окну и выглянул на улицу. Стало ясно, что без веревки из окна не спуститься. В комнате не было ничего такого, где можно было бы спрятать веревку.

Затем он осмотрел заднюю дверь. В дневное время она запиралась на ключ, а ночью – еще и на засов. Френч попробовал то и другое и убедился, что при желании дверь можно открыть бесшумно.

Он вновь поднялся наверх. Дом был построен добротно и ступени лестницы не скрипели. Он спросил, не слышал ли кто-нибудь ночью шаги в среду вечером?

Миссис Вэйн вспомнила, что слышала. Она так переполошилась, что поднялась, открыла дверь и прислушалась. Но все было тихо, и она решила, что ей показалось. Было окало трех часов утра. На следующий день она упомянула об этом, но никто ничего не слышал. Из-за этого ей и запомнилась дата.

Далее мысль Френча заработала в привычном направлении: кто мог оказаться на пути между «Серкью» и мостом номер девятьсот восемьдесят два в три часа утра в четверг? Дело виделось почти безнадежным, но это был его единственный шанс. Напрасно он искал свидетелей. Ни полиция, ни пограничники ничего не видели. Он опросил врачей – безрезультатно. Сестра милосердия не выходила из дому. В тот вечер не устраивалось ни танцев, ни поздних вечеринок. Ночной сторож на дворе подрядчиков в это время сидел с своей сторожке. Машинисты и сигнальщики ночных поездов никого не видели.