Хроники Мартина Хьюитта - Артур Моррисон Страница 43

Хьюитт сразу повернулся и схватил со стола бумаги. Он поспешно сунул их в карман своего пальто, за исключением последнего, который только что был нарисован. Этот последний лист Мартин внимательно изучал несколько минут.

Закончив свое исследование, Хьюитт пожелал всем находившимся в комнате доброго дня, а затем отправился к инспектору.

– Ну как? – спросил тот, увидев Мартина. – Из него не удалось ничего вытащить, да? Врач скоро пришлет за ним.

– Кажется, все намного серьезнее, – ответил Хьюитт, – это дело может оказаться очень важным. У меня есть кое-какие догадки, но позвольте пока не оглашать их – я должен проверить некоторые детали. Могу ли я попросить вас позвать посыльного и отправить его за моим другом Бреттом?

– Конечно. Я найду кого-нибудь. Хотите написать записку?

Хьюитт написал сообщение и отдал его посыльному, который через десять минут уже стоял у моих дверей.

А в это время в полицейском участке мой друг Мартин продолжал разговор с инспектором.

– Вы обыскивали француза? – спросил он.

– О, да. Мы обыскали его, когда обнаружили, что он не может даже объяснить кто он. Мы спрашивали, может ли он назвать имена друзей или адрес, где проживает. Но он ничего не помнил. Проверив его карманы, мы удостоверились, что они абсолютно пусты, за исключением только носового платка без какой-либо маркировки.

– Полагаю, вы заметили, что кто-то украл его часы?

– Когда мы обнаружили парня, то часов при нем не было. Но в жилете была одна из маленьких петлиц, куда обычно крепят цепочку для них. Ткань там была достаточно изношена, это говорит о том, что раньше он постоянно носил часы.

– Да, думаю, что украли не только их. Похоже на ограбление. Он получил пару ударов по лицу. Вы заметили? – поинтересовался Хьюитт.

– Я видел синяки и порез. Также воротник пальто оторван. Скорее всего, грабители схватили его за воротник или за горло.

– Был ли он в шляпе, когда его нашли?

– Нет.

– Значит, он не собирался выходить из дома, иначе он непременно был бы в шляпе, если конечно, ее тоже не украли. На какой улице его обнаружил констебль?

– Генри-стрит, эта улица расположена ниже от Голден-сквер.

– Констебль не заметил, была ли поблизости открытая дверь?

– Половина дверей на этой улице открыта почти весь день, – ответил инспектор, покачав головой.

– Кстати, я не думаю, что он там живет. Мне кажется, он родом из других мест, расположенных в районе Севен-Дайелс или Друри-Лейн. Скажите, у вас есть какие-то догадки о роде занятий нашего иностранца, о его привычках?

– Пока не могу ничего даже предположить.

– Посмотрите внимательно на его куртку, чуть выше поясницы, и вам многое станет понятно. А я должен уже идти, доброго вам дня, инспектор! – сказал сыщик, выходя из участка.

Как я уже писал выше, посыльный от мистера Хьюитта добрался до моего дома очень быстро. Он застал меня как раз в тот момент, когда я только что вернулся с обеда и передал мне записку такого содержания:

Мой дорогой Б.! К сожалению, я не смог сегодня пообедать с тобой, так как меня задержали неотложные дела. Я полагаю, что ты сегодня свободен, а у меня есть дело, которое заинтересует тебя. Думаю, для тебя оно будет полезно с точки зрения журналистики. Если хочешь стать участником расследования необычного дела, то жду тебя на площади Фицрой-сквер с южной стороны. Прошу быть там не позднее 15.30.

Твой M.Х.

До назначенного времени оставалась четверть часа, поэтому я схватил шляпу и сразу же поспешил на встречу. Так получилось, что мой двухколесный кэб и экипаж Хьюитта влетели на Фицрой-сквер с противоположных сторон почти одновременно.

– Пойдем, – сказал Хьюитт, беря меня под руку, – мы собираемся разыскать одну конюшню. Попытайся представить, что у тебя есть экипаж и надо найти место, чтобы оставить где-то лошадь. Я боюсь, что сейчас нам, кое-кого придется ввести в заблуждение.

– Зачем тебя конюшня? И к чему придумывать историю про экипаж?

– Что касается того, зачем мне конюшня, я и сам себе пока не могу до конца ответить. А легенда с экипажем и лошадью нам нужна, чтобы как-то объяснить, зачем нам большое помещение и что мы здесь делаем. Смотри, вот несколько конюшен. Их используют и по прямому назначению и как склады для лавочников. Нас интересует любая, даже если она абсолютно пуста – никогда не знаешь, где может быть ключ к разгадке.

Мы остановились у входа в небольшой переулок с довольно грязными конюшнями. Хьюитт, явно не обращая внимания на сами сараи, пристально огляделся по сторонам.

– Я довольно хорошо знаю эту часть Лондона, – заметил Мартин, – насколько я помню, поблизости только одно подобное место. Нам надо осмотреть все. Я позвал тебя сюда, исходя только из предположений, но я уверен – именно здесь мы найдем разгадку тайны. Ты знаешь о таком заболевании, как афазия?

– Я, конечно, слышал об этом, хотя не могу сказать, что встречался с подобным.

– Сегодня я видел очень любопытный случай афазии. Ее жертва – француз, которого полицейский обнаружил на улице в совершенно беспомощном состоянии. Единственное, что он может сказать, и что мы можем разобрать в его речи это – «je le nie». Говорит он это просто механически, не понимая даже, что произносит. Ему сложно писать, но тем не менее, он смог набросать кое-какие каракули и рисунки на бумаге. Вот это-то и дало мне идею, как узнать, что с ним произошло. Ее-то мы сейчас и проверяем, Бретт. Позднее, в каком-нибудь тихом месте, я покажу тебе эти наброски и все подробно объясню. Сейчас нет на это времени, к тому же мне может понадобиться помощь. А пока, чем меньше ты знаешь, тем лучше для нашего дела, лишние знания – лишние хлопоты. Ага! Вот то, что мы искали!

Мы остановились в конце другого двора, еще более грязного, чем первый. Конюшни представляли собой прочные сараи, спроектированные без лишних изысков. Несколько из них, казалось, были предназначены для других целей. Они были с низкими дымоходами, на одном из которых вместо колпака сверху была аккуратно установлена старая корзина. Возле входа была прибита изношенная старая доска с надписью: «Сдается в аренду». Было видно, что когда-то эти буквы, были написаны белой краской, но со временем они стали грязно-серыми.

– Пойдем, – сказал Хьюитт, – начнем наше