Сергей Шведов - Авантюрист Страница 46

— И никто не пытался свести в одно дело смерть Чуева-старшего и ранение Чуева-младшего?

— В областной прокуратуре полагают, что все это лишь трагическое совпадение. Меня осадили в два счета. А за дело Каблукова еще и впаяли неполное соответствие. Вот так, Игорь.

Синявин был службист и выговор начальства принял близко к сердцу. Тем более что он, кажется, был уверен в своей правоте. Если бы не абсолютно незаслуженный нагоняй, то он вряд ли пустился бы со мной в откровенность. Но обида жжет даже самую на первый взгляд сухую и черствую душу.

— Вы не подбросите мне адресок коняевского бычка?

Синявин отозвался не сразу. Он всегда критически относился к нашей с Черновым суете на криминальном фронте, считая, что правоохранительная деятельность не терпит дилетантства. И тем не менее он не мог не отдавать себе отчета, что у дилетанта возможностей бывает куда больше, чем у находящегося на госслужбе профессионала. Так что иногда Синявин наступал на горло собственной песне и нехотя шел на сотрудничество с расторопными частными сыщиками. Разумеется, исключительно в интересах Закона, которому он служил с истовостью фанатика.

— Зачем вы ввязались в это дело, Игорь?

— Просто решил помочь своему новому знакомому Виктору Чуеву.

— Ему угрожали?

— Да. Его покойный отец задолжал каким-то бякам около двухсот миллионов долларов.

Синявин аж присвистнул от несуразности прозвучавшей цифры. К его чести, надо сказать, что он не задал мне вопроса, почему Чуев не обратился в правоохранительные органы, отлично понимая, что в данной ситуации от такого вопроса за версту несет лицемерием. Когда речь идет о сотнях миллионов долларов, закон в России безмолвствует — говорят стволы.

— Вы работаете самостоятельно или на пару с Черновым?

— Хотите намекнуть на связь Шварца с графом Фелей?

— Да уж какие тут намеки, — хмыкнул Синявин. — И вам-то, Игорь, об этом сотрудничестве известно больше, чем мне.

— К сожалению, гораздо меньше, чем хотелось бы.

Адрес Харитонова Синявин мне все же дал, косвенно подтвердив тем самым свою заинтересованность в начатом мною расследовании. К сожалению, ценного свидетеля я дома не застал. А соседями он характеризовался отрицательно: как человек расхристанного образа жизни, неспособный к созидательному труду, склонный к противоправным действиям и многодневным загулам. Словом, тот еще был фрукт. Получив столь исчерпывающую характеристику, я нисколько не сомневался, что найду Харитонова в одном из ближайших питейных заведений, и, как выяснилось, был прав в своих расчетах. Судя по всему, Харитоша, он же Хряк, испытывал определенные финансовые затруднения, поскольку место, где он предавался отдохновению за банкой пива, трудно было отнести к первостатейным. Описание, которым меня снабдили словоохотливые соседи, оказалось предельно точным, и мне не пришлось долго ломать голову, сверяя приметы с оригиналом, который хоть и был сильно под мухой, но интереса к окружающему миру еще не потерял и с удивлением уставился на меня заплывшими жирком глазами. Надо сказать, что Хряк вполне оправдывал свое прозвище и чрезмерно расплывшимися телесами, и злобно-туповатым выражением лица.

— Как у вас со здоровьем, уважаемый? Вы не слишком злоупотребляете алкоголем? Говорят, после перенесенных стрессов это очень вредно.

— Ты кто такой? — дыхнул перегаром в мою сторону Харитонов.

— Я хороший знакомый графа Фели. Вам ведь известно это имя?

— У, сука! — протянул, наливаясь злобой, Хряк и поднялся с явным намерением запустить в меня пивной кружкой.

— Спокойно, юноша. Что вы дергаетесь раньше времени? Я ведь не сказал, что являюсь другом Строганова.

— Где-то я тебя видел, — успокоился Хряк и вернулся в исходное положение.

Если наша с Харитоновым перепалка и привлекла внимание немногочисленных посетителей пивного бара, то ненадолго. Уяснив, что драки не будет, и бармен, и его клиенты вернулись к привычному занятию, предоставив нам с Хряком возможность полюбовно улаживать свои дела.

— Если меня правильно информировали, то именно Феликс Строганов отправил вас на нары по ложному обвинению в убийстве актера Лузгина?

— Я до этого ублюдка еще доберусь, он мне ответит за смерть Коня.

Хряк не ограничился только этими словами, а щедро напитал незамысловатую фразу выражениями матерными, но особенного впечатления ни на меня, ни на посетителей бара его пышная тирада не произвела. Я кроме всего прочего вслух выразил сомнение, что эта угроза когда-нибудь будет выполнена, поскольку граф не производил впечатления человека, которого может обидеть каждый пьяница.

— На свои пью, — принял мой упрек близко к сердцу Харитонов. — А Феля рано или поздно пулю получит. Попомни мои слова.

— А вы уверены, что это именно Строганов повинен в смерти Коняева?

— Тебе-то какое дело? Ты что, мусор?

— Нет, я Фотограф.

— Слушай, что ты ко мне привязался, Фотограф? Я тебе что, справочное бюро?

— Вы источник информации, бесценный мой. Хотите пятьсот рублей?

— А почему не тысячу?

— Потому что я предлагаю пятьсот. Если вы найдете более щедрого покупателя, то я готов повысить расценки. Кто вам заказал Лузгина?

Выложенная на стол купюра произвела на Хряка благотворное действие, он перестал брызгать слюной и пеной из пивной кружки и перевел разговор в деловое русло:

— Язон заказал. Костя Кузнецов. Та еще сволочь. Потом я узнал, что за ним охотится Конь. Но Крюк меня подвел. Сдал графу Феле. Гнида. Мало того, что я угодил на нары, так еще и потерял кучу денег.

— То есть вы успели продать Язона Коняеву за несколько часов до смерти последнего?

— Ну продал, и что дальше?

— Ничего. Сам коммерсант и могу понять родственную душу. А зачем Коняеву понадобился Язон?

— Клад, Фотограф, — понизил голос почти до шепота Хряк. — Совершенно дикие деньги. Я узнал об этом случайно от Гвоздя. Был такой, но сгинул вместе с Конем на дороге. Ну что, заработал я твои пятьсот?

— Заработал.

— Тогда гони еще столько же, и я сведу тебя с Язоном.

— А разве Кузнецов в городе?

— Недавно объявился. Приходил ко мне, справлялся о Коняеве. Не уцелел ли кто из его братвы. Надо, мол, встретиться.

— И вы обещали организовать ему свидание?

— Обещал, — вздохнул Харитоша. — Даже деньги взял. Только дураков не нашлось. Кому этот Язон сдался?

— Ну это как сказать, — запротестовал я. — Мне этот парень нужен позарез.

Хряк взял со стола вторую выложенную мною на стол пятисотрублевую купюру и проверил ее на свет.

— Легко с деньгами расстаешься, Фотограф. Хочешь, чтобы я тебя представил как коняевского дружка?

Надо отдать должное Хряку: потребляемый в неумеренных количествах алкоголь пока еще не сказался на его умственных способностях. Я действительно решил воспользоваться подвернувшейся оказией и сыграть роль, которая в общем-то ни к чему меня не обязывала, зато позволяла близко познакомиться с человеком, которому по всем приметам не за что было любить наш замечательный город, но это не помешало ему сюда вернуться. И, похоже, выходило, что вернулся он неспроста.

— Где назначена встреча?

— Сейчас уточним. — Хряк достал из кармана мобильник и принялся набирать номер.

Разговор получился недолгим, и уже через полминуты он вновь вскинул на меня глаза:

— В ближайшем сквере, через десять минут.

Харитонов вызвался меня проводить, но я отказался. Не хотелось портить досуг человеку, оказавшему мне немаловажную услугу. Трудно сказать, зачем Язону понадобилось назначать встречу коняевскому подельнику именно в сквере. В конце концов в нашем городе есть немало заведений, где приличные люди могут решить все вопросы, не подвергая себя риску подхватить простуду. Ибо погода не располагала к пешим прогулкам по облезлым аллеям. Дождь, правда, на короткое время прекратился, но было довольно ветрено. Во всяком случае, мне уже через пять минут захотелось вернуться в уютный салон «форда», а не торчать унылым бомжом у парковой скамейки. К счастью, я недолго скучал в одиночестве, нашелся-таки добрый человек, согласившийся разделить со мной осеннюю вселенскую тоску.

— Вы Кучерявый? — раздался за моей спиной простуженный голос.

— Допустим, — не стал я опровергать прозвучавшее предположение. — Что тебе от нас надо?

Честно говоря, Язон был мало похож на убийцу. Мне, во всяком случае, показалось, что Синявин ошибается на его счет. Внешность приятная, улыбка обворожительная, вот только в глазах почему-то таилась неуверенность. Несколько раз Язон оглянулся, словно ждал от меня подвоха. Пауза затягивалась. Разговор должен был начинать Язон, а мне следовало разыгрывать скуку и предельную незаинтересованность.