Эллери Квин - Тайна исчезнувшей шляпы Страница 46

— Обалдеть! — воскликнул Кронин.

— И наконец, — продолжал инспектор, — мы можем считать неопровержимым фактом, что Филд, который чрезвычайно пекся о своих головных уборах, собирался, вернувшись домой, положить шляпу, в которой он ходил в театр, обратно на ее место. А ту, которую ты только что изорвал, достал бы и положил в шкаф… Однако пошли дальше. — Он вывернул кожаную полоску на второй шляпе, которая тоже имела фирменную метку «Братья Браун». — Гляньте-ка на это!

На внутренней стороне кожаной полоски было четко написано лиловыми чернилами: «Бенджамин Морган».

— Тим, я тебя попрошу никому об этом не рассказывать, — сказал инспектор. — Никому не говори, что ты присутствовал при находке документов, каким-то образом связывающих Бенджамина Моргана с этим делом.

— За кого вы меня принимаете, инспектор? — проворчал Кронин. — Как-нибудь сумею держать язык за зубами.

— Вот и хорошо.

Квин стал прощупывать подкладку цилиндра. Раздалось шуршание бумаги.

— Вот теперь мы точно знаем, зачем преступнику понадобилось уносить шляпу, которая была на Филде в понедельник вечером. На ней, видимо, точно так же было обозначено имя убийцы. Между прочим, это — несмываемые чернила. Не мог же убийца оставить на месте преступления шляпу, на которой было написано его собственное имя.

— Подумать только: была бы у вас эта шляпа, вы бы знали, кто убийца! — воскликнул Кронин.

— Боюсь, Тим, что эта шляпа утеряна навсегда, — сухо сказал инспектор.

Он обратил внимание остальных на ряд ровных стежков в том месте, где подкладка была пришита к цилиндру. Быстро надорвав эти стежки, он засунул пальцы за подкладку и вытащил оттуда пачку скрепленных резинкой бумаг.

— Если бы у меня был такой дурной характер, какой мне приписывают некоторые, — задумчиво сказал Эллери, откинувшись на спинку кресла, — я мог бы с полной справедливостью сказать: «А что я вам говорил?»

— Мы и так понимаем, что ты нас обскакал, сын мой. Не надо нас совать носом в грязь, — сказал инспектор. Он надорвал резинку, быстро просмотрел документы и с удовлетворенной улыбкой сунул их себе в нагрудный карман. — Действительно, бумаги Моргана, — бросил он и взялся за фетровую шляпу.

На внутренней стороне кожаной ленты была написана всего одна буква — «X». Инспектор нашел шов — точно такой же, как и в предыдущей шляпе, — надорвал его и вытащил связку бумаг гораздо толще той, что помещалась в шляпе Моргана. Мельком их проглядев, он протянул их Кронину, у которого от нетерпения дрожали пальцы.

— Вот тебе и повезло, Тим, — медленно сказал он. — Человек, за которым ты охотился, умер, но здесь масса хорошо известных имен. Думаю, ты скоро прославишься.

Кронин схватил пачку и стал лихорадочно разворачивать бумаги.

— Здесь — все здесь! — закричал он и вскочил на ноги, засовывая пачку в карман. — Я побегу, инспектор, — поспешно сказал он. — Наконец-то мне есть чем заняться. А что вы найдете в четвертой шляпе, меня уже не касается. Я бесконечно благодарен вам и мистеру Эллери Квину! До свидания!

Он выбежал из комнаты. В прихожей внезапно оборвался храп полицейского. Раздался хлопок входной двери.

Эллери и инспектор посмотрели друг на друга.

— Не знаю, будет ли нам от всех этих бумажек прок, — пробурчал инспектор, распарывая подкладку на четвертой шляпе. — Кое-что мы нашли, кое о чем догадались, поупражняли свое воображение — ну что с того…

Он вздохнул, поднося к свету ленту на четвертой шляпе. На ней было написано: «Разное».

Глава 18

ТУПИК

В пятницу, когда инспектор Квин, Эллери и Тим Кронин обыскивали квартиру Монте Филда, сержант Вели, как всегда насупленный и невозмутимый, медленно прошел по Восемьдесят седьмой улице, поднялся на крыльцо дома, где жили отец и сын Квины, и позвонил.

— Открываю — заходите! — весело крикнул Джуна, и сержант вошел в дом. — Инспектора нет дома! — объявил юный слуга. Его худенькое тело было почти полностью закрыто огромным фартуком. В квартире витал аппетитный запах бифштекса с жареным луком.

— Придержи язык, сорванец, — проворчал Вели. Он достал из внутреннего кармана толстый запечатанный конверт и подал его Джуне. — Отдашь это инспектору, когда он вернется. А если забудешь, я утоплю тебя в Ист-Ривер.

— Ой, боюсь! — У Джуны дернулись уголки рта. Затем он вежливо сказал: — Будет сделано, сэр.

— Ладно, я пошел.

Вели повернулся и начал медленно спускаться по лестнице. Весело скалившемуся Джуне, который смотрел на него из окна четвертого этажа, долго была видна его богатырская спина.

Когда около шести вечера хозяева, еле волоча ноги, добрели до дому, зоркие глаза инспектора немедленно углядели конверт, лежавший на столике в прихожей. Он надорвал конверт и вытащил из него несколько листков печатного текста с грифом полицейского управления.

— Гляди-ка, — сказал он Эллери, который лениво снимал пальто. — Расстарались!

Инспектор опустился в кресло, забыв снять шляпу и даже не расстегнув пальто, и начал вслух читать извлеченные из конверта рапорты.

Первый листок содержал следующее сообщение:

«О ВЫПУСКЕ ИЗ ЗАКЛЮЧЕНИЯ

28 сентября 192…

Джон Казанелли, известный также как Пастор Джонни, как Джон Итальяшка и Питер Доминик, сегодня был выпущен из камеры предварительного заключения условно.

Причастность Д. К. к ограблению шелковой фабрики в Бономо (2 июня 192…) следствием не доказана. Сейчас идут поиски полицейского осведомителя Динки Морехауза, который давно не появляется в местах, где его обычно видели.

Казанелли был освобожден под надзор полиции по указанию окружного прокурора Г.С. Сэмпсона.

Т. В.».

Инспектор, нахмурившись, отложил рапорт о Пасторе Джонни и взял второй листок.

«О ВИЛЬЯМЕ ПЬЮЗАКЕ

28 сентября 192…

О Вильяме Пьюзаке удалось установить следующее.

Родился в Бруклине, Нью-Йорк; возраст — 32 года; родители — натурализованные эмигранты. Не женат, ведет размеренный образ жизни, религиозен. Встречается с девушками три-четыре раза в неделю. Работает бухгалтером в магазине одежды «Штейн и Рош» по адресу: 1076, Бродвей. Не играет в карты и не пьет. Не знается с личностями из преступного мира. Единственная слабость — женщины.

После понедельника вел себя естественно. Не посылал писем, не брал денег в банке, вовремя уходил и возвращался с работы. Ни в чем подозрительном не замечен.

Девушка, с которой он был в театре, Эстер Яблоу — видимо, наиболее постоянная из «привязанностей» Пьюзака. За последние дни он виделся с ней дважды: во вторник они вместе обедали, в среду ходили в кино и затем в китайский ресторан.

Агент № 4

Заверено: Т. В.».

Инспектор фыркнул и отложил листок.

Третий рапорт был озаглавлен:

«О МАДЖ О'КОННЕЛ

Пятница, 28 сентября 192…

О'Коннел живет в доме № 1436 на Десятой авеню, четвертый этаж. Отца нет. С понедельника не ходит на работу в связи с закрытием Римского театра. Ушла из театра в понедельник вместе с основной массой зрителей. Отправилась домой, но зашла в кафе на углу Восьмой авеню и Сорок восьмой улицы и позвонила кому-то по телефону. Проследить звонок не удалось. В разговоре упоминала Пастора Джонни. Была как будто в возбужденном состоянии.

Во вторник не выходила из дому до часу дня. Не пыталась получить свидание с Пастором Джонни в тюрьме. Узнав, что Римский театр закрыт на неопределенное время, пошла по театральным агентствам в поисках должности капельдинера.

В среду и четверг ничего особенного не произошло. Вернулась на работу в Римский театр после звонка директора. Не пыталась установить контакт с Пастором Джонни. Никто не звонил ей на квартиру, никто не приходил, не получала писем. Явно подозревала, что за ней идет слежка.

Агент № 11

Заверено: Т. В.».

— Гм… — буркнул инспектор и взял следующий листок. — Посмотрим, что здесь.

«О ФРЭНСИС АЙВЗ-ПОУП

28 сентября 192…

Ф. А.-П. ушла из Римского театра вместе с актерами Евой Эллис, Стивеном Барри и Хильдой Орандж, как только ее отпустил инспектор Квин. Как и все зрители, была подвергнута поверхностному обыску у главного выхода. Доехала до дома на Риверсайд-Драйв на такси. Друзья вывели ее из машины в полуобморочном состоянии. Сами вскоре разошлись по домам.

Во вторник не выходила из дому. По словам садовника, весь день провела в постели. Множество знакомых осведомлялись о ее здоровье.

С постели встала только в среду утром — чтобы побеседовать с инспектором Квином. После беседы ездила в обществе Стивена Барри, Евы Эллис, Джемса Пила и своего брата Стэнфорда на семейном лимузине в Вестчестер. Прогулка заметно улучшила ее состояние. Вечер провела дома. Играла в бридж с отцом, матерью и Стивеном Барри.