Дик Фрэнсис - Отражение Страница 47

Они разогрели суп и съели его с хлебом — не густо, но жить можно. В голову лезли дурацкие мысли. Я думал о том, что впервые провожу время, лежа на ступеньках и вдыхая паркетную пыль. Раздавленный тяжелой, мучительной болью, я чувствовал, как ноет каждый мускул, каждая косточка. Но ничего, приступы больше не повторились, и я знал, что вскоре ко мне вернется способность двигаться. С каждой минутой все больше хотелось встать и пойти в ванную — видно, действительно я приходил в норму. В конце концов желание принять душ стало настолько непреодолимым, что я отважился сесть.　

Медленно, осторожно продвинулся на ступеньках и прислонился спиной к стене.　

Что ж, не так все плохо, никаких спазмов.　

Мускулы явно восстанавливали свои функции и начали постепенно набирать прежнюю силу. Надо　

попробовать встать. Если постараюсь, должно получиться.　

Из кухни вышли Джереми и Клэр, и я без ложной гордости оперся на их протянутые руки и поднялся на ноги. Стою. Дрожат колени, но я стою!　

Ну а теперь куда прикажете? — осведомилась Клэр.　Пи-пи.　

Они дружно рассмеялись. Джереми взял меня под руку, чтобы помочь дойти до туалета, а Клэр пошла на кухню за тряпкой: Джереми попросил ее вытереть засохшую кровь на полу.　

Не надо, Клэр…　Иди своей дорогой, это мое дело, — ответила она.　

В ванной, ухватившись за вешалку для полотенец, чтобы не упасть, я заглянул в зеркало над раковиной. Распухшее, бесформенное, чужое лицо, все в ссадинах и бурых кровоподтеках. На лбу, щеках, в волосах запеклась кровь, один глаз совсем заплыл, другой стал узким, как у китайца. Лиловые губы рассечены в нескольких местах. Два передних зуба выбиты.　

Мочеиспускание было мучительным и отозвалось острой болью в брюшной полости: должно быть, поврежден тонкий кишечник. Но крови в моче не было, и я с облегчением подумал, что ноги, человеческие и конские, которые с такой силой били меня по всем местам, слава богу, ни разу не попали по почкам. Мне повезло. Исключительно повезло. Можно сказать, в рубашке родился.　

Я напустил в раковину немного теплой воды и начал смывать запекшуюся кровь, но облегчения не почувствовал да и краше не стал. На отмытых участках обнаружились новые ссадины, только и всего. Я осторожно промокнул лицо салфеткой. Остальное оставил как есть.　

И тут я услышал грохот, словно в дальней комнате упало на пол что-то тяжелое.　

Резко распахнув дверь, я столкнулся с Клэр. Привлеченная шумом, она спешила ко мне из кухни.　

Это ты упал? — спросила она встревоженно. — Ты не ушибся?　Нет, это не я. Наверное, Джереми.　

Мы не спеша прошли в переднюю часть дома,　

чтобы посмотреть, что он уронил… и увидели Джереми, ничком лежащего на пороге темной комнаты. Ведро воды, которое он нес, опрокинулось, и вокруг разлилась большая лужа… и запах… сильно пахло тухлыми яйцами. Я знал этот запах…　

В чем дело? — начала было Клэр…　

Боже милостивый, подумал я, на сей раз не всуе помянув божье имя. Обхватив Клэр за талию, я потащил ее к входной двери и, распахнув дверь настежь, вытолкнул Клэр на улицу.　

Оставайся здесь, — приказал я. — Не вздумай заходить в дом. Это газ.　

А сам, набрав полные легкие морозного воздуха, вернулся в дом, чувствуя слабость во всем теле… и отчаяние. Я склонился над Джереми и, взяв его за запястья, потащил — из темной комнаты, по белому кафелю, в холл, я тащил его, а некрепкие ноги и руки предательски дрожали. Коридор позади. Я больше не могу. Легкие разрываются. Мне нужен воздух. Но не этот. Только не этот.　

Презрев запрет, мне на помощь пришла Клэр, и мы вместе выволокли на улицу безжизненное тело Джереми. Я захлопнул за собой дверь и, жадно глотая ртом воздух, упал на колени на холодную землю. Внутренности выворачивало от позывов к рвоте.　

А Клэр в это время барабанила в чью-то дверь и вскоре вернулась с директором школы, который жил в соседнем доме.　

Сделайте ему искусственное дыхание, — попросил я.　Рот в рот?　

Я кивнул.　

Директор присел на корточки рядом с Джереми и, перевернув его на спину, начал без дальнейших расспросов приводить парня в чувство.　

Клэр исчезла, но через минуту появилась снова.　

Я вызвала «скорую помощь». Они спрашивают, что это за газ. Сказали, что в Ламбурне нет газа, и им важно знать, что привезти.　Скажи им, что это сероводород, — прохрипел я, чувствуя свинцовую тяжесть в груди. Я едва дышал. — Скажи, это смертельный яд. Пусть поторопятся.　

В ужасе Клэр бросилась назад в дом директора школы, а я, не вставая с колен, прислонился слабым　

телом к стене собственного дома и зашелся в кашле. Мне становилось все хуже. Не от побоев. От газа.　

Джереми не приходил в сознание. Боже милостивый, не дай ему умереть. Это мне, а не Джереми предназначался газ в темной комнате. Все время, пока я лежал на ступеньках, газ дожидался меня. Меня, а не Джереми.　

Джереми, не умирай. Это моя вина, Джереми. Я должен был сжечь содержимое ящика Джорджа Мил- лейса, сжечь, а не использовать. Как я мог так рисковать жизнью… своей и твоей? Прости меня, Джереми.　

Вскоре вокруг дома собралась толпа испуганных, заспанных соседей. Директор школы продолжал делать свое дело, хотя по выражению его глаз я заметил, что попытки привести Джереми в чувство он считает бессмысленными.　

Не умирай!　

Клэр пыталась нащупать пульс Джереми. Лицо ее было серым.　

Ну как? — спросил я.　Очень слабо. Но прощупывается.　

Не умирай.　

Директор школы, немного переведя дух, неутомимо продолжал делать Джереми искусственное дыхание. Я чувствовал, как ребра стягивает железными обручами и все теснее сжимает легкие. А ведь я всего лишь пару раз вдохнул воздух, насыщенный газом. Джереми достался чистый газ. Клэр…　

Как ты себя чувствуешь? — спросил я ее.　Ужасно. Задыхаюсь, — ответила она.　

Толпа вокруг дома все разрасталась. Приехали «скорая помощь» и полицейская машина, откуда-то появились Гарольд и спортивный врач, а за ними нагрянула добрая половина Ламбурна.　

Директор школы передал Джереми в руки профессионалов, и теперь уже фельдшер вдувал в легкие Джереми воздух, но тщетно. Он по-прежнему не подавал признаков жизни, пока его осматривал врач, и даже не пошевелился, когда его положили на носилки и погрузили в машину.　

Пульс прощупывался. Слабо, но прощупывался. Вот все, что я смог добиться от врача, прежде чем за Джереми захлопнулась дверь машины и «скорая помощь» увезла его в Суиндон.　

Господи, господи, не дай ему умереть, молился я. Это моя вина.　

Джереми, не умирай.　

Подъехала пожарная машина, из нее выпрыгнули люди в противогазах с измерительными приборами в руках. Через заднюю дверь они зашли в дом и через некоторое время вышли на улицу с парадного входа. Прислушиваясь к их беседе с полицейскими, я понял, что расследование начнут не раньше, чем воздух в доме освободится от токсических элементов.　

Что это за газ? — спросил инспектор полиции.　Сероводород.　Смертельный?　Да. Парализует органы дыхания. Не заходите в дом, пока мы все не очистим. Там находится источник, продолжающий генерировать газ.　Что у вас с лицом? — обратился ко мне инспектор.　Упал с лошади.　

Мой ответ не вызвал ни малейших подозрений. Жокей, расквасивший лицо во время скачек, в Ламбурне явление обычное. Огромная толпа двинулась к дому Гарольда. Все смешалось.　

Клэр дважды звонила в больницу справиться о здоровье Джереми.　

Он в реанимации, — сказала она. — Хотят получить сведения о его ближайших родственниках.　Он живет с родителями в Сент-Олбансе, — сказал я в отчаянии. — Адрес у меня в доме, а там газ.　

Порывшись в справочниках, Гарольд нашел координаты отца Джереми.　

Не умирай. Ну, пожалуйста, постарайся выжить.　

Всюду шныряли полицейские. Пришел инспектор и снял показания с меня и Клэр. Мы рассказали, ему, что и как случилось.　

Нет, я не знаю, как сероводород попал ко мне в фотолабораторию. Джереми вдохнул его чисто случайно — газ предназначался для меня. Кто мог желать моей смерти? Понятия не имею.　

Инспектор сказал, что не верит мне. В моем собственном доме мне расставили смертельную ловушку, а я не знаю, кто бы это мог сделать! Так не бывает. Я покачал головой. Говорить было все еще трудно. Если Джереми умрет, я им все расскажу. Если выживет — нет.　

Как мне удалось так быстро распознать газ? Клэр сказала, что я отреагировал мгновенно. Почему?　

Я узнал его по запаху. Есть такое вещество — сульфид натрия, его раньше использовали в фотостудиях, а теперь почти всюду отказались… из-за запаха. Я им никогда не пользовался. У меня его не было. Это… не мой.　Сульфид натрия — газ? — спросил он, озадаченный.　

Нет. Это кристаллическое вещество, очень ядовитое. Их обычно продают в небольших серо-коричневых коробках, я видел в магазине «Кодак»… Называется Т-7 А, вроде так…