Ольга Бэйс - Тайны Сент-Ривера Страница 47

– Как часто при этом он ты выполняла для него графические работы?

– Было дело, – усмехнулась Сонечка, – хочешь сказать, что мой милый Алекс новый вид брачного афериста?

– Ну, заметь, это сказала не я.

Мы посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались, правда, при этом старались не слишком шуметь, чтобы не разбудить ребенка.

Портрет завистника

Не смотря на то, что спать мы легли довольно поздно, утром я чувствовала себя бодро. Дэвид заехал за мной, как ни странно, вовремя и я оказалась в больнице именно в то время, которое было назначено лечащим врачом Саймона Корби.

Я, конечно, понимала, что Саймон не позволит себе принимать женщину, не постаравшись избавиться от признаков, которые отличают пациентов больниц от здоровых людей, но ему все равно удалось меня удивить. Он был тщательно выбрит, причесан. Пижама смотрелась на нем как вечерний костюм. Ему не разрешили приветствовать меня стоя, но он скорее сидел, чем лежал, и ему даже удалось изобразить нечто вполне напоминающее изящный поклон.

– Безумно рад вам, милая Мэриэл, надеюсь, вы не заставите меня называть вас госпожой Адамс? – начал наш разговор Саймон, едва я перешагнула порог его палаты.

– Конечно, не заставлю, мне очень приятно, что вам это не безразлично, – улыбнулась я.

– Надеюсь, вы просветите меня насчет причин, по которым я вынужден принимать вас в этих скромных апартаментах.

– Лишь отчасти, но, возможно ваша память поможет нам разгадать наши головоломки полностью.

– Готов над нею серьезно поработать, но вам придется задать направление.

– Что ж попробую. Вы помните Камилу Фортье?

– Разумеется. Она не только очаровательная женщина, но еще и прекрасный специалист. Однажды она мне здорово помогла.

– Да, я знаю. Так вот, она предложила любопытную версию мотивации действий человека, который стрелял в вас.

– И что же это за версия.

Я постаралась, как можно точнее передать наш разговор с Камилой. Понятно, я не стала рассказывать Саймону историю его сына, но все остальное, всю теоретическую часть изложила полностью, подкрепив собственными аргументами в пользу гипотезы доктора Фортье.

– Так вы думаете, что рядом со мной, в моем окружении мог быть человек, который ненавидел меня только потому, что считал счастливчиком, баловнем судьбы. Что он мог либо присутствовать на том юбилее, либо прочитать о нем в газете. Затем он придумал и осуществил хитроумный план похищения перстня с черной жемчужиной. Покушение на меня, не было для него необходимым шагом. Он захотел меня убить, потому что ему всегда этого хотелось, а поводом послужил тот факт, что я могу его вспомнить?

– Например. Видимо его сообщница сообщила ему о том, что мы вас отыскали в «Лагуне».

– А она откуда знала?

– Она работала в этом отеле, я думаю, что он поручил ей следить за вами. Когда он узнал о нашей встрече, он поручил ей выманить вас на улицу, а сам поджидал в кустах, справа, от входа в отель, или слева от выхода. Хотя возможно, она сама стреляла в вас.

– Так метко?

– Нет, это скорее не меткость, а случайность, извините за такую подробность, но опытный убийца стрелял бы в голову, и тогда у вас не было бы шанса выжить.

– Пожалуй…

– Я не тороплю вас. Я понимаю, что вокруг вас так много разных людей, да и завистников вам немало приходилось встречать, но есть некоторые приметы, нужно только мысленно по ним составить нужный образ. Да, этого человека могли назвать Сэм. Впрочем, если он с самого начала предполагал избавиться от сообщницы, вряд ли он называл ей свое настоящее имя.

– Как вы сказали? Сэм? Но это же… Нет, извините, я действительно должен подумать. Нельзя же на столь зыбкой основе обвинить человека. Я, конечно, верю в психологию…

– Никто не собирается руководствоваться чисто психологической теорией. У нас есть запись разговора этого человека с его сообщницей, возможно, есть и отпечатки пальцев, есть масса других улик. Просто пока это не на кого примерить.

– И все-таки, Мэриэл, это очень серьезное обвинение. Я не назову вам сейчас его имени. Только скажу, что он был на той вечеринке в честь моего юбилея, а Сэм – это его детское прозвище, так его стали называть за увлечение американскими фильмами. Если вы придете ко мне с доказательствами, что именно он стрелял в меня, я объясню, почему именно он подходит к тому психологическому портрету, который вы мне нарисовали. И еще одна подсказка. Этот человек из тех, кого всегда не замечают, поверьте мне, это очень опасная порода завистников.

– Что ж вы сказали достаточно, чтобы я захотела еще раз внимательно просмотреть запись вашего юбилея. Что-то мне подсказывает, что теперь я его узнаю. Выздоравливайте, Саймон. Надеюсь быть приглашенной на ваш следующий юбилей.

Человек, которого никто не замечал

Из машины Дэвида я позвонила Эрику Катлеру, который уже выяснил адрес отставного комиссара Генриха Гофмана. Оказалось, что он живет на окраине Мэрвика, совсем близко к Эрджину. Прежде чем мы с Дэвидом отправились по этому адресу, мы заехали к Сонечке, чтобы на ее компьютере еще раз просмотреть запись с юбилея Саймона Корби.

Мы просматривали эту запись теперь с особым, можно сказать, утроенным усердием. И, наконец, лицо одного из гостей привлекло мое внимание. Я попросила Дэвида нажать на паузу.

– Посмотри сюда, – обратилась я к Сонечке, – ты не узнаешь этого человека?

– Это ведь господин Крауз! Мой сосед со второго этажа, – воскликнула София.

Я тут же позвонила Саймону, он, к счастью бодрствовал и мог со мной разговаривать. Я назвала ему имя.

– Да, именно о нем я и подумал. Яков мне приходится сводным братом. – Спокойно произнес Саймон Корби. – И живет он в Эрджине. Я как-то забыл об этом… Но не хотите же вы сказать, что…

– Я пока ничего не хочу сказать, но получается, что ваш брат – единственный пока человек, кто имеет что-то общее с господином Кранцем, которого он, как минимум, знал, и домом, где убили Грегори Шайна, поскольку он в этом доме живет. Все остальное будут проверять. Не волнуйтесь, если это ошибка, роковое стечение обстоятельств, то вашему брату ничего не грозит.

Этим нашим открытием я сразу поделилась с комиссаром Франком. Ему с большим трудом, но все же удалось получить разрешение на обыск в квартире Якова Крауза. Хорошо, что для хозяина квартиры этот обыск явился полной неожиданностью. Он не избавился от пистолета с глушителем, из которого был убит Шайн и тяжело ранен Корби. Нашли и уникальный перстень, ставший причиной всех этих трагических событий. Хотя я считаю, что сам магический предмет здесь никакой роли не играл. Но это уже рассуждения из области психологии.

Скорее всего, моя версия событий и не самая точная. Возможно, что-то я поняла и неправильно, но тому, кто читает эти строки, нужно самому решить, верить мне или нет.

Яков Крауз считал себя неудачником. Особых оснований у него для этого не было. Он прожил свою жизнь, не зная бедности. Хотя богатым он тоже не был, и на жизнь ему приходилось зарабатывать своим трудом. Не тяжким трудом, он был неплохим бухгалтером, и зарплата его была настолько достаточной, что он стал обладателем собственной квартиры, машины, недорогой, но вполне комфортной и надежной, и стабильного счета в банке. Но ему казалось, что жизнь к нему несправедлива. И все только потому, что его брат Саймон удачно занялся бизнесом и был, по общему мнению, богатым человеком. Мне кажется, что он всегда завидовал Саймону, который имел легкий характер, был душой любой компании и нравился женщинам. Став свидетелем шутливого разговора на юбилее сводного брата, он заболел опасной и мучительной для него идеей. Он безумно хотел этот перстень. Тогда он жил еще в Сент-Ривере и работал в солидном банке. Там он познакомился с человеком, который устанавливал сигнализации. Толковый мастер, увлеченный своим ремеслом, Дик Тернер даже не представлял, что, проводя время в увлекательных беседах с новым знакомым, обучает будущего грабителя. В кафе на муниципальной площади Яков познакомился и с Грегори Шайном. Грегори нравилось играть роль опытного, повидавшего жизнь, готового на любую авантюру проходимца. Однажды Крауз рассказал ему о коллекции Кранца. Он говорил, что драгоценности плохо защищены, и он запросто мог бы отключить сигнализацию, но зачем ему эта коллекция? Тем более что продать ее практически невозможно. Шайн спорил с ним и говорил, что ценности одного коллекционера всегда могут привлечь другого, который и выложит за эти самые ценности немаленькие деньги…

Однажды они, как обычно, встретились в кафе. Но в этот раз Крауз был сильно взволнован, он даже помолодел от возбуждения. Он рассказал Шайну, что старик Кранц умер. Хоронить его будут из дома его сына. Коллекция на сутки, а то и больше, остается без присмотра. Сейчас или никогда. Он предложил такой план: когда стемнеет, он откроет отмычкой входную дверь и отключит сигнализацию. Шайн сможет спокойно зайти в дом, не спеша собрать все экспонаты знаменитой коллекции из витрины, упаковать в чемодан и уйти. Он намекнул, что знает того, кто за эти вещички даст приличную цену, а вырученные деньги они могут поделить пополам.