Сара Дюнан - Ножом по сердцу Страница 48

Тут наступила тишина, во время которой мы оба, несомненно, вспоминали совместно проведенные на полу минуты. Неужто ты мне нравишься?

Неужто кто-то еще может мне понравиться? Не узнаешь, Ханна, пока не попробуешь. Интересно, трахаться с полицейским противно или не очень?

— Знаешь, может, сходим куда-нибудь, выпьем? — бросил он как бы невзначай.

— Деловое предложение?

— Вот-вот, не хватало еще Мередита Ролингса с собой прихватить. Ну, как?

— Э… не знаю, — проговорила я. — Я пока не вполне пришла в себя.

— Ладно, я просто так позвонил, узнать. Береги себя, Ханна.

— Майкл…

— Да?

— Может, когда я вернусь… — Я запнулась. Да ладно уж… после всегда можно списать на марихуану. — Как насчет воскресного вечера?

Он рассмеялся:

— Являться в форме?

И тут уж вполне можно было бы поставить точку. Если бы, конечно, это был конец.

На следующий день погода с самого утра не заладилась, небо за окном было стального цвета, ветер вздымал ввысь пакетики из-под жареной картошки, дети в пальтишках с капюшонами спешили в школу. Очередное английское лето самоутверждалось в своем своенравии. Выходило, что идея отъезда все-таки не совсем лишена смысла. Некий способ улизнуть от нежелательной встречи и возможность передохнуть перед еще более неприятным слушанием. Возможно, это как раз то„ что мне так нужно, и одновременно, что я могу себе позволить — впервые в жизни. Я быстро прикинула в уме. В целом приступы щедрости Оливии составили примерно около двух тысяч, даже после того, как я осчастливила мойщика стекол и заплатила за арестованный автомобиль. Что ж, я заработала эти деньги.

Журнал «Тайм-аут» Белинды Бейлиол так и лежал на столе, где я оставила его пять дней тому назад. Ничто не устаревает так быстро, как журналы с прейскурантом цен. За исключением тех, где есть реклама путешествий. Поскольку журнал по-прежнему оставался формальной уликой, у меня не повернулась рука его выбросить. Надо не забыть быстро запихнуть его в буфет, если вдруг Грант окажется у меня в гостиной.

Я заварила кофе и пролистала журнал из начала в конец. В воображении я уже была где-то на полпути к Тоскане, где такой пронзительный ранний закатный свет и все в мире и в жизни окрашивается в розовое, как вдруг взгляд упал на одно объявление. Обычный квадратик, небрежно обведенный синей шариковой ручкой. «Зенит Трэвэл»: лучшие цены на поездку в Северную Америку. И рядышком знакомым петлястым почерком, который уже мне так хорошо знаком, мелко выведено имя: «Ричард». Ричард?

Я набрала номер. В конце концов, почему бы не позвонить? Спешить мне некуда, дел нет. Просто так, позвоню-ка напоследок. Ричард только что явился на работу. Произнеся «доброе утро», он явно прихлебнул свой капучино, было слышно, как губы втянули пенку. Я назвалась подругой Белинды Бейлиол, сказав, что она рекомендовала к нему обратиться.

— Бейлиол?

— Высокая блондинка, красивая.

— Ах да! Она заказывала билет полтора месяца назад. Сама выкупала. Ну и как ей Чикаго?

— Чикаго? — переспросила я, беззвучно опуская чашку с кофе на стол.

— Ну да, Чикаго! — И тут он начал распускаться передо мной, как цветочный бутон. — Погодите-ка. Обычно у меня выходит с первого захода. Итак, среда, двадцать восьмого, дневной рейс «Бритиш Мидленд» в Амстердам, потом пересадка в тот же день вечером на «КLМ» в Чикаго. Я мог бы за ту же цену устроить ей прямой рейс из Хитроу, но она предпочла этот маршрут. Ну, как у меня с памятью, а? Так-то! Чем могу помочь?

Глава двадцать вторая

Я сказала, что еще с ним свяжусь. Но не знаю, расслышал он или нет. Что-то сделалось у меня со слухом, кровь принялась бешено стучать, сотрясая голову. В Чикаго через Амстердам. Далековато от Мексики, и как раз тот самый маршрут, по которому должен был направиться иной герой этой истории. Впрочем, ни один свой замысел он не осуществил. Как там сказала его секретарша, когда я пыталась записаться к нему в тот день? «Простите. Со среды он будет недоступен. Он летит в Амстердам, а потом в Чикаго».

Выходит, Белинда собиралась туда же, куда и Морис. Правда, в Амстердам она должна была попасть не тем рейсом. Ну да, я знаю наверняка. Грант проверял список пассажиров. Но ведь и другие могли проверить, правда? Если возникло подозрение. Особенно те самые «другие». Так что лучше подстраховаться, чем жалеть потом. Но из Амстердама—в Чикаго? Возможно, никто не додумался проверять тот рейс.

Впрочем, на это есть «КLМ». Слегка поупиравшись, они дали мне список тех, кто не явился на вечерний рейс 773 в прошлую среду. И что бы вы думали? Оба они оказались в этом списке, и места у них были заказаны рядом в салоне первого класса. Разумеется, возможно, что это очередное спланированное преследование. Возможно; хотя, если задуматься, маловероятно. Ведь если это так, почему же нам не удалось найти ее авиабилет? Билет не любовное послание. Он не содержит ничего оскорбительного или интимного, чтоб его прятать. И уничтожать билет нет смысла. Напротив. Возможно, что в самом хранении билета содержится что-то знаменательное. Наверняка даже и после смерти владельца билет хранит в себе некий эмоциональный заряд.

Я сидела и думала, пытаясь все как следует взвесить. Попыталась мысленно представить себе ее дом, предположить возможные места, куда я забыла заглянуть, но виденное постепенно стиралось в памяти. Вместо того, чтобы делом заниматься, я торчала в машине на Кентиш-Таун-стрит, выслеживала, как один спускается в полуподвал, потом за ним туда же идет другой. Затем являлась к женщине с настороженным взглядом, в ничем не примечательной юбке с кофточкой, с наспех подкрашенной физиономией. Выискивала супружескую измену там, где ее нет. Складывала единицу с единицей и получала одиннадцать. Теперь-то все кажется проще простого. Все дело не в том, что видишь, а в том, как видишь. Вернее, как хочешь видеть. Что Колин про меня сказал: «…глупая, упертая баба… ни черта не смыслишь в том, что у нас происходит»?

На столе передо мной красовались, мною же начертанные, цифры — итог сверхщедрости Оливии в отношении меня. Да, медленно, но верно я все глубже и глубже втягиваюсь в ее жизнь. Отрыла досье Белинды Бейлиол, перечитала еще раз. Еще. Снова взгляд упал на приписанный на полях телефонный номер казино, и тут меня осенило: ведь это же элементарнейшая подсказка. Я поразмышляла о ее автомобиле, и том самом плаще, и о ее жизни в последние полгода. И мало-помалу, как, долго вглядываясь в негатив, постепенно начинаешь различать позитив, я стала смотреть на события с позиции Колина и приходить к выводу, что, возможно, в конце-то концов, это самый типичный детективный сюжет.

Остаток дня я провела в разъездах и кое с кем встретилась. Потом вернулась домой, все записала. Да, задачка оказалась непростой, выявилась масса новых подробностей, надо было все выстроить. Но главное — все со всем сходилось, все приобретало смысл. Из общего строя выпадала только Лола Марш — угрюмая девица, ваятельница косметических масок. Вспомним, она почему-то по-настоящему и не отчиталась в содеянном. Проявила невиданное упрямство. Я пошла в кухню, чтоб сварить себе еще кофе, и пока стояла и ждала, как вскипит вода, мой взгляд упал на прикрепленный к стене моментальный снимок радужного семейства. Две девчушки: одна хмурая, другая улыбчивая. Одна пошла по стопам матери, другая отчаянно рвалась из дома. Семейная динамика. Может, из двух всегда так — бунтарка и послушница?

Дьявол! Давненько это было, уже успела позабыть. Упитанная семейка, проблема толстых ляжек, новый мрамор. И тоже две сестры — одна светленькая, другая рыженькая. Если одна не помнит зла, совсем не обязательно, что не злопамятна и другая. Я полистала записную книжку. Сначала позвонила в салон красоты в Чизуике и была уже гораздо любезней с директрисой, а она, в свою очередь, была гораздо любезней со мной, в особенности когда я попросила ее назвать верное имя рыжей толстушки, ее бывшей служащей. После чего позвонила самой толстушке. Вернее, в то место, где, по моим предположениям, она должна была оказаться. И, что бы вы думали, мне ответил девичий голос! Ей-богу, для меня в тот хмурый день буквально солнце просияло.

— Здравствуйте, — сказала я. — Силла Рэнкин?

— Я слушаю.

— Привет, Силла, как там погода? Надеюсь, лучше, чем у нас. Вы что, небось махнули на Майорку прямо из «Замка Дин»? И правильно, самое место, чтоб скрыться. Представляю, как обрадовался ваш папа.

— Кто говорит?

— Да не волнуйтесь. Я не враг. Мы даже знакомы. Наступила тишина. Затем она сказала:

— Я знаю, кто вы. Фара говорила, что вы и ее навещали. Мы тут совершенно ни при чем…

—Я знаю. Вас, Силла, никто ни в чем и не обвиняет. Клянусь. Просто вы оказались в нужное время в нужном месте, вот и все. Но я должна все-таки кое о чем у вас спросить. Идет? — На том конце молчали. Откуда-то издалека доносился мужской голос. — Или, может быть, я обо всем этом сначала переговорю с вашим папой? Впрочем, ему, наверное, не слишком приятно все это вспоминать.