Агата Кристи - Том 2 Страница 49

Глава 5

Мистер и миссис Крофт

Вечером в отеле танцевали. Мисс Бакли, обедавшая здесь с друзьями, весело помахала нам рукой.

На ней было длинное, до полу, вечернее платье из легкого алого шифона, красиво оттенявшее ее белые плечи, шею и дерзко посаженную темную головку.

– Очаровательный чертенок, – заметил я.

– И как не похожа на свою подругу, – проговорил Пуаро.

Фредерика Райс была в белом. Она танцевала вяло, с томной грацией, которая резко контрастировала с оживленностью Ник.

– Необыкновенно хороша, – сказал вдруг Пуаро.

– Наша Ник?

– Нет, та, вторая. Что она таит в себе? Добро? Зло? Или просто несчастна? Попробуй угадай. Она непроницаема. А может быть, за этой маской вообще ничего нет. Одно бесспорно, друг мой, эта женщина – с огоньком.

– Что вы имеете в виду? – с любопытством спросил я.

Он, улыбаясь, покачал головой:

– Рано или поздно узнаете, друг мой. Попомните мои слова.

К моему удивлению, он встал. Ник танцевала с Джорджем Челленджером. Фредерика и Лазарус только что кончили танцевать и сели за столик. Немного погодя Лазарус встал и вышел. Миссис Райс осталась одна. Пуаро направился прямо к ней. Я последовал за ним.

Он начал сразу, без обиняков:

– Разрешите? – Он положил руку на спинку стула и тут же сел. – Мне очень нужно поговорить с вами, пока ваша подруга танцует.

– Да? – Ее голос прозвучал холодно, безразлично.

– Не знаю, рассказывала ли вам ваша приятельница. Если нет, то расскажу я. Сегодня кто-то пытался ее убить.

В широко раскрытых серых глазах отразились ужас и изумление, огромные черные зрачки стали еще больше.

– Как – убить?

– Кто-то выстрелил в мадемуазель Бакли здесь, в парке.

Она вдруг улыбнулась, снисходительно и недоверчиво.

– Это вам Ник сказала?

– Нет, мадам. Случилось так, что я это видел собственными глазами. Вот пуля.

Он протянул ей пулю, и женщина слегка отстранилась.

– Так, значит… значит…

– Вы сами видите, что это не фантазия мадемуазель. Ручаюсь, что нет. Мало того. В последнее время произошло несколько очень странных случаев. Вы, конечно, слышали… хотя нет. Ведь вы приехали только вчера?

– Да… вчера.

– А перед этим гостили, кажется, у каких-то друзей? В Тэвистоке, если не ошибаюсь.

– Да.

– Интересно, как их зовут, ваших друзей?

Она подняла брови.

– А почему я, собственно, должна говорить об этом? – холодно спросила она.

– О, тысяча извинений, мадам. – Пуаро разом превратился в олицетворенное простодушие и наивное удивление. – Я был непозволительно бестактен. Мне почему-то пришло в голову, что, может быть, вы встретили там и моих друзей – у меня ведь тоже есть друзья в Тэвистоке, их фамилия Бьюкенен.

Миссис Райс покачала головой.

– Не помню таких. Едва ли я их встречала. – Ее ответ прозвучал вполне дружелюбно. – Впрочем, довольно толковать о посторонних людях. Вернемся лучше к Ник. Так кто же в нее стрелял? И почему?

– Кто – я еще не выяснил. Пока не выяснил, – ответил Пуаро. – Но я это узнаю. О, непременно узнаю! Я, видите ли, сыщик. Меня зовут Эркюль Пуаро.

– Прославленное имя.

– Мадам слишком любезна.

– Как вы считаете, что я должна делать? – медленно проговорила она.

Кажется, она поставила в тупик нас обоих. Мы ждали чего угодно, только не этого вопроса.

– Беречь вашу подругу, мадам, – ответил Пуаро.

– Хорошо.

– Вот и все.

Он встал, торопливо поклонился, и мы вернулись к своему столику.

– Не слишком ли вы раскрываете карты, Пуаро? – заметил я.

– А что мне оставалось делать, мой друг? Я не имею права рисковать. Худо ли, хорошо ли, я должен был использовать все шансы. Во всяком случае, мы выяснили одно: миссис Райс не была в Тэвистоке. Где она была? Со временем узнаем. Ничто не скроется от Эркюля Пуаро. Смотрите-ка, красавчик Лазарус вернулся. Она рассказывает ему. Он смотрит на нас. А он не глуп, этот тип. Вы обратили внимание на форму его черепа? Ах, если бы я только знал…

– Что именно? – спросил я, так и не дождавшись продолжения.

– То, о чем я узнаю в понедельник, – ответил он уклончиво.

Я взглянул на него, но промолчал. Он вздохнул.

– Вы стали нелюбопытны, мой друг. В былые времена…

– Есть удовольствия, без которых вы вполне можете обойтись, – сухо сказал я.

– Вы говорите об удовольствии…

– Оставлять мои вопросы без ответа.

– А вы насмешник!

– Вот именно.

– Ну что ж, ну что ж, – забормотал Пуаро. – Немногословный сильный мужчина, столь любимый романистами эпохи Эдуарда.[39]

В его глазах вспыхнул хорошо знакомый мне огонек.

Ник поравнялась с нашим столиком. Оставив партнера, она подлетела к нам, словно яркая птичка.

– Последний танец на краю могилы, – радостно сообщила она.

– Новое ощущение, мадемуазель?

– Ага. И здорово интересно.

Помахав нам рукой, она убежала.

– Лучше бы она этого не говорила, – сказал я в задумчивости. – Танец на краю могилы. Не нравится мне это.

– И я вас понимаю. Слишком уж близко к правде. Она смела, наша малышка. Смела, этого у нее не отнимешь. Беда только, что сейчас ей нужна вовсе не смелость. Благоразумие, а не смелость – вот что нам нужно!

Наступило воскресенье. Было около половины двенадцатого. Мы сидели на террасе перед отелем. Пуаро неожиданно встал:

– Идемте-ка, мой друг. Устроим небольшой эксперимент. Я только что своими глазами видел, как мсье Лазарус и мадам отправились куда-то на автомашине вместе с мадемуазель. Путь свободен.

– Свободен для чего?

– Увидите.

Мы спустились с террасы и через небольшой газон прошли к калитке, от которой начиналась извилистая дорожка. Она вела к морю. Спускаясь по дорожке, мы повстречали парочку купальщиков. Смеясь и болтая, они прошли мимо нас.

Когда парочка скрылась из виду, Пуаро подошел к маленькой, неприметной калитке. Петли ее изрядно проржавели. Полустершаяся надпись гласила: «Эндхауз. Частная собственность». Вокруг не видно было ни одного живого существа. Мы осторожно открыли калитку.

Вскоре мы оказались на лужайке перед домом. Здесь тоже не было ни души. Пуаро подошел к краю обрыва и взглянул вниз. Потом он направился к дому. Выходящие на террасу двери были открыты, и мы беспрепятственно проникли в гостиную. Пуаро не стал здесь задерживаться. Он отворил дверь и вышел в холл. Затем начал подниматься по лестнице, а я последовал за ним. Он вошел прямо в спальню Ник, присел на краешек кровати, кивнул мне и подмигнул.

– Вы видите, как это просто, мой друг. Никто не видел, как мы вошли. Никто не увидит, как мы уйдем. И без всяких помех мы могли бы провернуть какое-нибудь маленькое дельце. Например, растеребить этот шнур, так чтобы картина висела на честном слове. Теперь допустим, кто-нибудь случайно оказался перед домом и видел нас. Опять же ничего страшного, так как все знают, что мы друзья хозяйки.

– То есть вы хотите сказать, что здесь орудовал кто-то из своих?

– Именно так. Не психопат, свалившийся невесть откуда, а кто-нибудь из людей, близких к дому.

Он направился к двери. Мы молча вышли и начали спускаться. Кажется, мы оба были взволнованны.

На повороте лестницы мы вдруг остановились. Какой-то человек шел нам навстречу. Остановился и он. Лицо его оставалось в тени, но, судя по позе, он совершенно растерялся. Наконец он окликнул нас, громко и вызывающе:

– Какого дьявола вам тут нужно, хотелось бы мне знать?

– А! – отозвался Пуаро. – Мсье… Крофт, если не ошибаюсь.

– Не ошибаетесь. Только за каким…

– Не лучше ли нам побеседовать в гостиной?

Он послушно повернулся и стал спускаться с лестницы.

В гостиной, притворив дверь, Пуаро поклонился:

– Придется самому представиться: Эркюль Пуаро, к вашим услугам.

Лицо Крофта немного прояснилось.

– А, так вы тот самый сыщик, – сказал он, словно что-то припоминая. – Я читал про вас.

– В «Сент-Лу геральд»?

– Чего? Нет, еще там, в Австралии. Вы ведь француз, да?

– Бельгиец. Но это не имеет значения. Мой друг, капитан Гастингс.

– Очень приятно. Ну а в чем дело-то? Зачем вы тут? Что-нибудь не слава богу?

– Да как вам сказать…

Австралиец кивнул. Это был человек не первой молодости, почти совершенно лысый, но великолепно сложенный. Его грубоватое, я бы даже сказал – какое-то первобытное, лицо с тяжелой челюстью и пронизывающими голубыми глазами было по-своему красивым.

– Вот послушайте-ка, – начал он. – Я тут принес несколько помидоров и огурцов для маленькой мисс Бакли. Работничек-то ее ведь пальцем о палец не ударит, бездельник. Мы с матерью так просто из себя выходим, ну и стараемся, конечно, помочь по-соседски. А помидоров у нас хоть отбавляй. Вошел я, как всегда, вот в эту дверь, выкладываю кошелку и только собрался уходить, как вдруг послышалось мне, словно бы кто-то ходит наверху и голоса мужские. Чудно, думаю. Вообще-то у нас тихо тут, да только мало ли чего? А вдруг жулики? Я и решил: схожу проведаю, что и как. Гляжу – вы двое спускаетесь с лестницы. Тут я маленько удивился. А вот теперь оказывается, что вы сыщик, да еще этакая знаменитость. Случилось что-нибудь?