Джерард Келли - Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник) Страница 49

– Вы говорите на кастельяно, мистер Холмс? – улыбнулся посол.

– Ун поко, нада масс (немного, не более того), – покачал головой он. – Впрочем, я дал себе зарок когда-нибудь выучить ваш волшебный язык. Как только позволит время, я немедленно сяду за учебники.

– Чем же вы сейчас так заняты, мистер Холмс?

– Мой брат страдает излишней скромностью. Он никогда не признается, что является одним из самых выдающихся криминалистов во всем мире, – усмехнулся Майкрофт.

– Ах да, – дон Педро изогнул брови, – Шерлок Холмс. Как же я сразу не догадался! Разумеется, я наслышан о вас и ваших дедуктивных способностях. Начальник полиции Томпсон крайне лестно отзывался о вас.

– Вы слишком высокого мнения о моей персоне, – коротко поклонился Холмс.

Майкрофт, извинившись, откланялся и отправился беседовать с вице-регентом, оставив нас с Холмсом лицом к лицу с послом. В этот самый момент к послу подошел учтивый, изысканно одетый господин и вполголоса что-то начал торопливо втолковывать дону Педро на испанском.

– Прошу прощения, джентльмены, – поднял на нас взгляд посол, – вынужден вас покинуть. Неотложные дела. Я оставляю вас в обществе моего заместителя капитана Хосе Фелипе Родригеса.

Мы представились друг другу, и дон Педро ушел. Капитан Родригес одарил нас делано небрежной улыбкой, продемонстрировав белоснежные зубы. От моего внимания не ускользнул тот факт, что, несмотря на улыбку, глаза его оставались холодными и расчетливыми. Капитан был высок и прекрасно сложен, а от напомаженных, черных как смоль волос исходил приятных запах. Я нисколько не сомневался, что у Родригеса не было отбоя от женщин.

– Джентльмены, ваши бокалы почти пусты. Позвольте это исправить. – Капитан повелительным жестом подозвал официанта.

– Так значит, вы служили в армии, как и доктор Уотсон? – светским тоном промолвил Холмс. – В каком пехотном полку?

– Не в пехотном, а в кавалерийском. Нечто вроде вашего Королевского гусарского полка.

– Ну да, конечно. А после отставки пошли на дипломатическую службу – я вас правильно понимаю?

– У нас, в Испании, достаточно часто выбирают дипломатов из рядов отличившихся офицеров, – ответил Родригес, видимо позабыв о скромности.

– В таком случае странно, отчего вы не надели воинских наград. Они ведь, несомненно, у вас есть? – с обезоруживающей откровенностью поинтересовался Холмс.

– Разумеется. Просто их куда-то убрали слуги.

– Скажите, а у вас есть орден за военные заслуги?

– Есть. – Испанец внимательно посмотрел на Холмса. – А чем вызван ваш вопрос?

– Я увлекаюсь военным делом, – пожал плечами Холмс. – Одно из моих многочисленных хобби.

– А вы сами служили?

– Нет, – покачал головой Холмс.

– Мне доводилось встречать подобных вам кабинетных вояк, – высокомерно улыбнулся Родригес. – Одно дело интересоваться армией, и совсем другое – служить самому. Это большой риск, требующий отваги и мужества, а подобными качествами обладают далеко не все.

– Я пацифист, – развел руками Холмс, пропустив колкость мимо ушей, – но я признаю, что армия необходима для того, чтобы защищать мир.

– Тогда можете считать себя везунчиком, пока на свете еще есть такие люди, как я. Мы бьемся на полях сражений вместо вас и вам подобных.

– Я искренне полагаю, что слово сильнее меча, а война разражается лишь в том случае, когда безумие берет верх над доводами рассудка, – возразил мой друг.

– В таком случае, мистер Холмс, мы расходимся во взглядах, – склонил голову Родригес. – Лично я в первую очередь солдат и уже потом дипломат. – Испанец покинул нас и присоединился к стайке женщин, которые с восторгом окружили его.

– Типичный ловелас, – шепнул я Холмсу.

Мой друг задумчиво кивнул и потом еще некоторое время наблюдал за испанцем.

Через несколько минут к нам снова присоединился посол. Он был мрачен и хмур. Пристально посмотрев на Холмса, он произнес:

– Вам потребуется немало времени, чтобы освоить кастельяно. Не будет ли с моей стороны ошибкой предположить, что вы здесь не случайно, а, так сказать, по долгу службы?

– Майкрофт нисколько не преувеличивал, когда в разговоре со мной отметил вашу проницательность, – улыбнулся Холмс.

– Господа, не угодно ли вам проследовать за мной? – произнес дон Педро.

Мы спустились на первый этаж и вошли в одну из комнат, которая, насколько я мог судить, была рабочим кабинетом посла. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, а в камине горел огонь, создавая атмосферу уюта. Возле высоких окон стоял антикварный письменный стол и обитый кожей стул, а напротив – два мягких кресла. Показав на них, посол предложил нам сесть, после чего, взяв со стола серебряную шкатулку, открыл ее, предложив нам две тонкие манильские сигары. Холмс, поблагодарив, взял одну, а я отказался. Сунув в рот сигару, дон Педро взял длинную восковую свечу, зажег ее от огня в камине, после чего дал прикурить от нее Холмсу, а потом затянулся сигарой сам. Откинувшись на спинку стула, он некоторое время молча курил, не сводя с нас пристального взгляда. Казалось, он тщательно подбирает слова.

– Джентльмены, – наконец начал он, – наш разговор не должен выйти за пределы этого кабинета. Вы обещаете хранить молчание?

– Обещаем, – ответил Холмс за нас обоих.

– Со мной только что связался представитель государственного секретаря вашей страны. Меня поставили в известность, что мое ходатайство по делу капитана Родригеса было отклонено. Ваше министерство иностранных дел, как говорится, настоятельно рекомендовало, чтобы он немедленно вернулся в Испанию. – Посол глубоко вздохнул и продолжил: – Это язык дипломатии и, возможно, на вас он не производит должного впечатления, однако, осмелюсь вас заверить, положение более чем серьезное. По сути дела, речь идет о депортации, а насильственное выдворение дипломата – дело неслыханное. Работника посольства высылают из страны только в случае серьезнейшего правонарушения либо обоснованного подозрения в том, что указанное правонарушение имело место. Капитан клянется, что не преступал закон, а британский МИД отказывается объяснить причину депортации. – Б́ольшая часть сигары дона Педро уже обратилась в пепел, но он словно забыл о ней. Не отрываясь глядя на Холмса, он продолжил: – Я нисколько не сомневаюсь, что вы, мистер Холмс, можете просветить меня, в чем именно британская полиция и вы лично подозреваете моего заместителя.

Прежде чем ответить, Шерлок Холмс глубоко затянулся:

– Дон Педро, мне крайне неловко выдвигать бездоказательные обвинения против кого бы то ни было, особенно против иностранного дипломата, однако результаты моего текущего расследования, похоже, указывают на то, что капитан Родригес имеет непосредственное отношение к убийству трех женщин в районе Мейфэр за последние несколько недель.

– Madre de Dios![19] – потрясенно выдохнул посол и перекрестился. Рука, в которой он держал сигару, задрожала так сильно, что с нее сорвался и упал на стол столбик пепла. Положив сигару в пепельницу, дон Педро покачал головой: – Не может быть. Это какая-то ошибка. Я знаю капитана Родригеса не первый год, он достойный джентльмен и офицер. Он происходит из одного из самых видных семейств Мадрида.

– Кто дал нам право утверждать, что мы хорошо знаем того или иного человека? – возразил Холмс. – В каждом из нас есть темная и светлая стороны, и большинство людей успешно удерживают себя от поступков, на которые их толкает тьма. Кто знает, быть может, капитан Родригес потерпел в этом деле неудачу?

Дон Педро встал из-за стола, подошел к камину и склонил голову, вглядываясь в огонь. Помолчав несколько мгновений, он произнес:

– Конечно же, я читал в газетах об этих несчастных женщинах, но даже в самом страшном из кошмаров я не мог представить, что к убийствам имеет отношение человек из моего посольства. Что заставило вас подозревать Хосе? – Посол повернулся к нам.

– Улик несколько, – ответил Холмс, – но главная из них – орден за военные заслуги, обнаруженный на месте второго убийства. Скажите, пожалуйста, на обратной стороне ордена что-нибудь пишут?

– Обычно нет, – покачал головой дон Педро. – Однако некоторые орденоносцы сами делают гравировку. Эта награда присваивается всем воинским званиям; у нее четыре степени. Капитан удостоен первой. Думаю, именно это и выбито на обратной стороне ордена: степень ордена и имя его владельца.

– Так вот каким образом Лестрейд так быстро взял след, – прошептал мне на ухо Холмс.

– Вы видели орден? – спросил дон Педро.

– Орден передали полиции, но теперь там отрицают сам факт его существования, – развел руками Холмс.

– В таком случае он может принадлежать не Хосе, а кому-нибудь другому.