Джон Карр - Пока смерть не разлучит нас Страница 5

И тут он резко, как зверь, почуявший чье-то присутствие, оглянулся и увидел Синтию Дрю, смотревшую на него из дверей кабинета.

— Привет, Дик, — улыбнулась Синтия.

Дик Маркем клялся себе, клялся страшной клятвой, что при следующей встрече с девушкой не смутится, не станет избегать ее взгляда, не будет испытывать безнадежного чувства, будто сделал какую-то низость. Но ничего не вышло.

— Я стучала у входа, — объяснила она, — только, видно, никто не услышал. Дверь была открыта, и я вошла. Не возражаешь?

— Нет, конечно.

Синтия тоже старалась не смотреть ему в глаза. Разговор не завязывался, словно между ними пролег пересохший поток, пока она не решилась высказать то, что лежит на душе.

Синтия принадлежала к типу здоровых прямодушных девушек, которые часто хохочут, но иногда кажутся посложнее своих легковесных сестер. Определенно хорошенькая: светлые волосы, голубые глаза, прекрасный цвет лица, идеальные зубы. Она стояла, крутя ручку двери, а потом — щелк! — решилась.

Легко было догадаться не только о том, что она скажет, но и о том, как она это сделает. Синтия, одетая в розоватый джемпер с коричневой юбкой, открывавшей чулки цвета загара, прямо взглянула Дику в глаза, глубоко вздохнула, с какой-то рассчитанной импульсивностью шагнула вперед и протянула руку.

— Я слышала про вас с Лесли, Дик. Очень рада, надеюсь, вы будете страшно счастливы.

В то же время глаза ее говорили: «По-моему, не надо тебе этого делать. Конечно, мое мнение на самом деле значения не имеет; видишь, как я себя разумно веду; только, надеюсь, ты понимаешь, что совершил низкий поступок?»

«Вот черт!»

— Спасибо, Синтия, — сказал он. — Мы сами рады.

Синтия рассмеялась и сразу, как бы осознав неуместность веселья, сдержалась.

— Собственно, — продолжала она, невольно краснея, — я пришла из-за жуткого происшествия с сэром Харви Гилменом.

— Да.

— Это ведь сэр Харви Гилмен, правда? — Не будь Синтия такой здоровой, крепкой девушкой, можно было 6 увидеть в ней пылкость и проницательный ум. Она кивнула на окна и быстро продолжала: — Я имею в виду человека, который несколько дней назад поселился в старом коттедже полковника Поупа, таинственно старался держаться в тени и взялся играть роль предсказателя судеб. Это ведь сэр Харви Гилмен, да?

— Да, правда.

— Дик, что там сегодня случилось?

— Ты разве не видела?

— Нет. Говорят, будто он умирает.

Дик сдержался, промолчал.

— Говорят, произошел несчастный случай, — тараторила Синтия. — Сэр Харви получил пулю почти в самое сердце. Майор Прайс с доктором Миддлсуортом положили его в машину и привезли домой. Бедный Дик!

— Почему ты жалеешь меня?

Синтия стиснула руки.

— Лесли славная девушка, — заявила она так серьезно, что Дик не смог усомниться в ее искренности, — только тебе не следовало давать ей ружье. Правда! С такими серьезными вещами она не умеет обращаться. Майор Прайс говорит, будто сэр Харви в коме и умирает. Ты еще что-нибудь слышал от доктора?

— М-м-м… нет.

— Все ужасно взволнованы. Миссис Миддлсуорт говорит, что вообще не надо было устраивать тир. Миссис Прайс ее довольно резко одернула, тем более что тир устроил майор. Священник сказал — мы собрали на благотворительность больше ста фунтов. Только жалко — кругом ходит все больше слухов.

Синтия, стоя у письменного стола с машинкой, схватила несколько разбросанных книг и тут же положила обратно, стараясь сдержать дыхание. Хорошо она все изложила, думал Дик, чертовски откровенно, по-дружески, очень правдоподобно. Только одна проблема, проблема сэра Харви Гилмена, терзала его не меньше, чем терзал голос Синтии.

— Слушай, Синтия, извини, но мне надо идти.

— Никто не видел лорда Эша, чтоб спросить его мнение. Да ведь мы его редко видим, правда? Кстати, почему лорд Эш всегда так странно поглядывает на бедняжку Лесли при их случайных редких встречах? Леди Эш… — Синтия замолчала, опомнившись. — Что ты сказал, Дик?

— Мне сейчас надо идти.

— К Лесли? Конечно!

— Да нет. Выяснить, что происходит в коттедже. Доктор хочет поговорить со мной.

Синтия сразу вызвалась помочь:

— Я с тобой пойду, Дик. Сделаю все, что могу…

— Говорю тебе, Синтия, я должен идти один!

Она будто пощечину получила.

Полное свинство. Ну ладно.

После краткой паузы Синтия рассмеялась презрительным, уничижительным смехом, которым смеялась однажды на теннисном корте, когда кто-то, выйдя из себя, швырнул наземь ракетку. Но голубые глаза смотрели озабоченно и серьезно.

— Ты слишком темпераментный, Дик, — с любовью заметила девушка.

— Никакой я не темпераментный, черт побери! Просто…

— Наверно, как все писатели. Чего еще от них ждать. — Она отмахнулась от столь характерной особенности писателей, недоступной ее пониманию. — Однако, как ни странно, никто не ждет этого от тебя. Я имею в виду, от такого общительного, замечательного крикетиста и прочее. Я хочу сказать… Боже мой, я заболталась. Меня надо просто выставить за дверь. — Синтия твердо на него взглянула, простодушное зарумянившееся лицо с голубыми глазами стало почти красивым. — Можешь на меня рассчитывать, старичок, — заключила она. И ушла.

Извиняться слишком поздно. Преступный негодяй обождал, пока девушка уйдет подальше к деревне, потом вышел сам.

Перед его коттеджем на запад и на восток пролегала широкая деревенская дорога, извивавшаяся среди деревьев и открытых полей. С одной ее стороны тянулась низкая каменная стена, огораживавшая парк «Эшхолла», с другой, в сотне с лишним ярдов, стояли три коттеджа.

В первом жил Дик Маркем. Второй оставался пустым. Меблированный третий, стоявший дальше к востоку, снял загадочный новый жилец. Приезжающих привлекали три этих коттеджа на Галлоус-Лейн. Каждый находился довольно далеко от дороги и выглядел весьма живописно. В коттеджах были установлены электрические счетчики с прорезью для монет, но отсутствовала центральная канализация.

Шагая по дороге, Дик слабо слышал, как церковные часы на западе пробили десять. Дорогу заливал сумеречный свет, хотя под ярким сиянием звезд над головой, как бы видимых из колодца, казалось не слишком темно. Здесь стали особенно явственными ночные запахи и звуки. У последнего коттеджа Дик уже почти бежал, ничего перед собой не видя.

Тьма.

Или почти тьма.

Через дорогу от коттеджа Поупа к стене парка тесно прижалась густая купа берез. Сразу за коттеджем на восток по краю дороги тянулся фруктовый сад. Здесь даже днем было сумрачно, сыро, кругом кишмя кишели осы. Сейчас, поздним вечером, Дик вообще не видел коттеджа, только блики света, которые просачивались сквозь неплотно задернутые гардины на двух выходивших на дорогу окнах.

Вероятно, его, спотыкавшегося в саду перед домом, услышали или увидели. Доктор Миддлсуорт открыл парадную дверь, пригласив Дика в современный с виду холл.

— Слушайте, — без преамбулы начал доктор обычным сдержанным, но многозначительным тоном. — Я больше врать не могу. Просто нечестно просить меня об этом.

— О чем врать? Старик серьезно ранен?

— В том-то и дело, что ничего подобного.

Дик тихо закрыл за собой парадную дверь и резко оглянулся.

— Он от шока потерял сознание, — продолжал объяснять доктор Миддлсуорт, — поэтому все, разумеется, думают, будто он умер или умирает. Я сам был бы в этом уверен, если бы не привез его сюда и не обследовал. Только пуля, выпущенная из такого мелкокалиберного ружья, как правило, не очень опасна, разве что попадет прямо в голову или в сердце. — Легкий проблеск веселости мелькнул в сдержанном взгляде доктора из-под насупленных бровей. Миддлсуорт поднял руку, потер лоб. — Когда я вытащил пулю, он очнулся и смертоубийственно завопил. Довольно-таки неожиданно для майора Прайса. Майор настоятельно хотел остаться, однако я его спровадил.

— И?..

— Сэр Харви получил легкое ранение мягких тканей. Даже крови мало потерял. Спина несколько дней поболит, но за этим исключением он дееспособен не меньше обычного.

Чтобы усвоить новость, Дику понадобилось какое-то время.

— Вы знаете, — сказал он, — что Лесли Грант с ума сходит? Она думает, будто убила его.

Все признаки веселости исчезли с лица Миддлсуорта.

— Да. Знаю.

— Ну и в чем же дело?

— Когда майор Прайс уходил, — сказал доктор, избегая прямого ответа, — сэр Харви взял с него обещание никому ничего не рассказывать. Сэр Харви просил сообщать, что он в коме и долго не проживет. Зная майора, я сомневаюсь, что тайна надолго останется тайной.

Переживания довели Хью Миддлсуорта чуть ли не до болтливости.

— Как бы там ни было, — пожаловался он, — я больше не могу. Я его предупреждал. Это непрофессионально. И неэтично. Вдобавок…