Дороти Сэйерс - Без свидетелей Страница 5

Лорд Питер написал: «Цивилизация — это великолепно, не правда ли?» Поставив подпись под этим незамысловатым посланием, он вложил его в конверт.

— Если хочешь оградить себя от глупых писем, Чарльз, — назидательно произнес он, — не носи мономарк [1] внутри шляпы.

— И что ты намерен делать теперь? — произнес Паркер. — Надеюсь, ты не собираешься отправить меня в «Бритиш Мономаркс», чтобы я узнал у них имя клиента? Я могу это сделать, только сославшись на свои служебные полномочия, а это, вероятно, вызовет ужасный скандал.

— Нет, — ответил его друг. — Я не собираюсь покушаться на тайну исповеди. Во всяком случае, не в том квартале. И если ты можешь сейчас на какое-то время отвлечься от поисков своего таинственного корреспондента, который, по всей видимости, вовсе и не желает, чтобы его нашли, я приглашаю тебя вместе со мной нанести визит одной особе, с которой меня связывают весьма теплые отношения…

И лорд Питер несколько самодовольно рассмеялся.

— О… — в замешательстве сказал Паркер. Хотя они были очень дружны, Вимси до этого проявлял чрезвычайную скрытность во всем, что касалось его личной жизни — не то что бы стараясь утаить свои сердечные дела, а просто полностью игнорируя эту тему в разговоре. Такая внезапная откровенность, казалось, говорит о новом уровне близости, причем Паркер не был уверен, что его это радует. Сам он в силу своего происхождения и воспитания руководствовался в жизни консервативной моралью среднего класса. Теоретически признавая, что мир, в котором вращается лорд Питер, живет по иным стандартам, Паркер, тем не менее, никогда не предполагал, что ему придется столкнуться с их воплощением на практике.

— …скорее в качестве эксперимента, — продолжал тем временем Вимси с легкой неуверенностью в голосе. — Я снял для нее маленькую удобную квартирку в Пимлико. Поедем со мной, право, Чарльз! Мне бы очень хотелось тебя с ней познакомить.

— О да, охотно, — торопливо согласился Паркер. — Я буду очень рад. А когда… э-э… я хотел сказать…

— Наша договоренность пока действует всего несколько месяцев, — объяснил Вимси по дороге к лифту, — и все, кажется, идет вполне удовлетворительно. Для меня это, конечно, многое упрощает.

— Да уж, наверное, — промолвил Паркер.

— Как ты, конечно, понимаешь, мне не хотелось бы вдаваться в подробности, пока мы туда не приедем. Тогда ты сможешь все увидеть собственными глазами, — продолжал разглагольствовать Вимси, захлопывая легкие двери лифта с силой, которая для этого вовсе не требовалась. — Ты сам убедишься в том, что к этому нельзя подходить со старыми мерками. Едва ли тебе приходилось видеть что-нибудь похожее. Конечно, ничто не ново под луной, как сказал Соломон, но я смею утверждать, что у всех этих жен и дикобразов, как сказало дитя, видимо, немного испортился характер.

— О да, — кивнул Паркер. «Бедняга, — подумал он про себя, — каждый почему-то мнит, что его любовные интрижки — это нечто совершенно особое».

— Отдушина, — энергично продолжал Вимси. — Эй, такси! Каждому нужна отдушина… Сент-Джордж-сквер, 97А. Да и можно ли обвинять человека за то, что он ищет отдушину? К чему весь этот словесный яд? От резких слов все равно нет толку. Мне кажется, гораздо гуманнее дать этим существам какую-то отдушину, а не издеваться над ними в книгах. Книгу-то написать не так уж сложно. Нет ничего трудного в том, чтобы изложить какую-нибудь гнусную историю на прекрасном английском, или наоборот, прекрасную историю на гнусном английском, что, кажется, и делает сейчас большинство писателей. Ты согласен со мной, Чарльз?

Мистер Паркер выразил полное согласие. Лорд Питер продолжал свои экскурсы в область литературы, пока такси не остановилось перед одним из тех высоких, нелепых викторианских особняков, некогда построенных в расчете на большие аристократические семьи, окруженные многочисленной неутомимой прислугой. В наше время владельцы успели разгородить просторные комнаты на множество чрезвычайно неудобных «конурок», которые сдавались жильцам внаем.

Лорд Питер нажал на самый верхний звонок, рядом с которым было написано «Климпсон», и небрежно прислонился к дверному косяку.

— Чтобы открыть дверь, ей нужно спуститься на шесть пролетов, — объяснил он, — лифта здесь нет, так что после звонка приходится ждать довольно долго. Но она бы ни за что не согласилась на более дорогую квартиру — сочла бы это неуместным.

Узнав о том, что леди столь скромна в своих запросах, Паркер испытал большое облегчение, хотя и был несколько удивлен. Упершись ногой в железную сетку, расположенную внизу перед дверью, он принял свободную расслабленную позу и терпеливо приготовился ждать. Но не прошло и нескольких минут, как им открыла дверь худощавая дама средних лет, с желтоватой кожей, резкими, заостренными чертами лица, которая держалась очень живо и непринужденно. На ней был темный опрятный жакет, такая же юбка и закрытая блузка. На шее у дамы висела длинная золотая цепочка, которую украшали расположенные через равные промежутки миниатюрные брелоки. Седеющие волосы женщины были покрыты сеткой и убраны в прическу, популярную в конце царствования короля Эдуарда.

— О, лорд Питер! Я чрезвычайно рада вас видеть. Вы выбрали для своего визита довольно раннее время. Надеюсь, вы извините меня за легкий беспорядок в гостиной. Входите, прошу вас. Я приготовила все указанные вами списки. Я закончила работу над ними вчера вечером. В сущности, сейчас я как раз собиралась надеть шляпу и отвезти их вам. Я надеюсь, вы не заподозрили меня в том, что я бессовестно тяну время? К сожалению, количество пунктов превзошло все ожидания. Как это любезно с вашей стороны — заехать ко мне!

— Пустяки, пустяки, мисс Климпсон. Позвольте представить вам моего друга. Инспектор полиции Паркер. Я уже упоминал о нем в наших беседах.

Очень приятно, мистер Паркер. Или мне следует называть вас «инспектор»? Простите меня, если я скажу что-нибудь не так: до этого я еще никогда не общалась лично с полицейскими. Надеюсь, вы не сочли мое замечание невежливым. Входите, входите. К сожалению, нам придется подняться по лестнице довольно высоко, но я надеюсь, это не покажется вам слишком затруднительным. Я люблю жить на самом верху. Воздух здесь гораздо чище. Вы знаете, мистер Паркер, из моих окон здесь открывается такой простор, такой прекрасный вид прямо над крышами домов! Я имею возможность наслаждаться этой красотой благодаря исключительной любезности лорда Питера. Насколько лучше работается, если человек не чувствует себя «запертым и стесненным», как говорит Гамлет у Шекспира. О, Боже! Миссис Винботтл наверняка опять оставила ведро на ступеньках. Она всегда пристраивает его вон в том темном углу. Я ей постоянно об этом говорю! Держитесь поближе к перилам, тогда вы на него не наткнетесь. Остался всего один пролет. Вот мы и на месте. Прошу вас извинить меня за беспорядок. Мне и самой часто приходило в голову, что посуда, оставшаяся неубранной после завтрака, выглядит малоэстетично — можно сказать, почти тошнотворно, если использовать эпитет столь же гадкий, как и само явление. Как жаль, что никто пока еще не изобрел самомоющиеся и самовытирающиеся тарелки! Но прошу вас, садитесь; мне понадобится всего несколько секунд, чтобы устранить этот беспорядок. Лорд Питер, я догадываюсь, что вам хочется курить. Мне так нравится запах ваших сигарет; потом, вы так изящно их тушите.

Следует отметить, что в маленькой комнатке, где они оказались, царили исключительные чистота и порядок, несмотря на множество безделушек и фотографий, которые заполняли буквально каждый дюйм свободного пространства. На этом фоне единственным проявлением разгула и хаоса являлся неубранный поднос, на котором было несколько усыпанных крошками тарелок, чашка с остатками чая и яичная скорлупа. Все это мисс Климпсон молниеносно ликвидировала, собственноручно перенеся поднос на подобающее ему место.

Мистер Паркер, несколько сбитый с толку, осторожно опустился в небольшое кресло. Спинку его украшала маленькая, жесткая, далеко выступающая подушечка, которая не позволяла сидящему откинуться назад. Лорд Питер устроился перед окном, закурил сигарету «Собрани» и, сцепив пальцы, обхватил ладонями колени. Мисс Климпсон уселась за столом, держась очень прямо, и с трогательно довольным выражением лица смотрела на Вимси.

— Я тщательно изучила каждый из этих случаев, — начала она, доставая толстую пачку листов, отпечатанных на машинке. — Боюсь, списки получились чрезвычайно длинными. Я надеюсь, счет от машинистки покажется вам не слишком внушительным. У меня очень разборчивый почерк, так что ошибок там быть не должно. Ах, какие грустные истории рассказывают порой эти бедные женщины! Тем не менее, я провела доскональное расследование, воспользовавшись при этом любезной помощью священника. Это милейший человек, и он был мне чрезвычайно полезен. Я уверена, что в большинстве случаев ваша помощь будет вознаграждена сторицей. Если вам угодно просмотреть эти списки…