Агата Кристи - Убийство на поле для гольфа Страница 5

Он нетерпеливо тряхнул головой.

– Прошу прощения, мосье Бекс, надо полагать, мосье Рено и сам умел водить автомобиль?

Комиссар вопросительно посмотрел на Франсуазу, и она тотчас без колебаний ответила:

– Нет, сам мосье не водил автомобиль.

Пуаро еще больше нахмурился.

– Объясните же мне, что вас так тревожит, – нетерпеливо попросил я.

– Как вы не понимаете? Ведь в письме мосье Рено предлагал выслать автомобиль за мной в Кале.

– Может быть, он хотел нанять автомобиль, – предположил я.

– Возможно. Однако зачем нанимать, если у него есть собственный? И почему именно вчера он отправил шофера в отпуск, так неожиданно и поспешно? Может быть, он по какой-то причине нарочно хотел услать его отсюда до нашего приезда?

Глава 4

Письмо, подписанное «Белла»

Франсуаза вышла из комнаты. Следователь задумчиво барабанил пальцами по столу.

– Итак, мосье Бекс, – заговорил он наконец, – у нас имеются два взаимоисключающих показания. Кому мы должны больше верить – Франсуазе или Дениз?

– Дениз, – решительно заявил комиссар. – Ведь именно она впустила незнакомку. Франсуаза стара и упряма, к тому же явно питает неприязнь к мадам Добрэй. И кроме того, ведь мы с вами знаем, что у Рено была связь с другой женщиной.

– Tiens![30] – спохватился мосье Отэ. – Ведь мы совсем забыли сообщить мосье Пуаро вот об этом.

Он принялся рыться в бумагах на столе, нашел среди них письмо и протянул моему другу.

– Это письмо, мосье Пуаро, мы обнаружили в кармане плаща убитого.

Пуаро развернул письмо. Оно было написано по-английски, странным, неустоявшимся почерком, бумага местами затерлась и смялась.

«Мой бесценный!

Отчего ты так долго не пишешь мне? Ведь ты все еще любишь меня, как прежде, да? Твои письма в последнее время стали совсем другие – холодные и чужие, а потом это долгое молчание. Ты меня пугаешь. Вдруг ты разлюбил меня! Нет, это невозможно, я просто глупая девчонка, вечно придумываю бог весть что! Но если ты и правда разлюбил меня, я не знаю, что сделаю – убью себя, наверное! Не могу жить без тебя! Порой мне кажется, что у тебя другая женщина. Если так, пусть она не попадается мне на глаза… и ты тоже! Я скорее убью тебя, но не дам ей завладеть тобой! Я так решила!

Но что это, какой романтический бред я несу! Ты любишь меня, и я люблю тебя – да, люблю, люблю, люблю!

Обожающая тебя Белла».

Ни адреса, ни даты в письме не было. Пуаро с мрачным видом вернул его комиссару.

– И вы полагаете, что?…

Следователь только пожал плечами.

– Вероятно, мосье Рено попал в сети к этой англичанке, Белле. Потом он приезжает сюда, встречает мадам Добрэй и затевает с ней интрижку. Он остывает к прежней возлюбленной, и она начинает что-то подозревать. В ее письме содержатся недвусмысленные угрозы. На первый взгляд дело кажется даже слишком простым. Ревность! Ведь мосье Рено убит ударом в спину, а это явно свидетельствует о том, что преступление совершила женщина, так ведь, мосье Пуаро?

Пуаро кивнул.

– Удар в спину – да… но вот могила! Это же такая тяжелая работа. Женщине просто не под силу, мосье. Тут поработал мужчина.

– Да, да, вы совершенно правы. Как мы не подумали об этом! – пылко согласился комиссар.

– Вот я и говорю, – продолжал мосье Отэ, – на первый взгляд дело совсем простое, но… эти двое в масках, письмо, которое вы получили от мосье Рено, – все это никак не укладывается в единую схему. Тут мы имеем дело с рядом обстоятельств, не имеющих никакой связи с известными нам фактами. Ну а письмо, посланное вам, мосье Пуаро… Допускаете вы, что оно как-то соотносится с этой самой Беллой и ее угрозами?

Пуаро покачал головой.

– Едва ли. Такой человек, как мосье Рено, который вел жизнь, полную приключений и опасностей, да не где-нибудь, а в Южной Америке, неужели он стал бы просить защитить его от женщины?

Следователь с готовностью закивал головой.

– Совершенно с вами согласен. Стало быть, объяснение этому письму нам следует искать…

– В Сантьяго, – закончил фразу комиссар. – Я немедленно телеграфирую в полицию Сантьяго и запрошу все данные, так или иначе касающиеся мосье Рено: его любовные связи, деловые операции, друзья, враги, словом, все до мелочей. Думаю, это даст нам ключ к загадочному убийству.

И комиссар оглядел нас, ища одобрения и поддержки.

– Великолепно! – с чувством воскликнул Пуаро. – Скажите, а нет ли других писем от этой самой Беллы среди вещей мосье Рено?

– Нет. Разумеется, первое, что мы сделали, – просмотрели документы в его кабинете, но ничего интересного не нашли. Видимо, он самым тщательным образом привел все в порядок. Единственное, что наводит на размышление, так это его странное завещание. Вот оно.

Пуаро пробежал документ глазами.

– Так. Тысячу фунтов наследует некий мистер Стонор. Кто он, кстати?

– Это секретарь мосье Рено. Он живет в Англии, но раза два приезжал сюда.

– Все остальное без всяких оговорок наследует его любимая жена Элоиза. Составлено довольно небрежно, но оформлено по всем правилам. Засвидетельствовано двумя служанками – Дениз и Франсуазой. Так всегда делают.

Пуаро отдал завещание мосье Отэ.

– Может быть, – начал Бекс, – вы не обратили внимания…

– На дату? – спросил Пуаро, и глаза его озорно сверкнули. – Ну конечно же, обратил. Две недели назад. Возможно, именно тогда он впервые почувствовал, какая опасность ему грозит. Довольно часто состоятельные люди умирают, не оставив завещания, ибо не думают о том, что смерть может подстерегать их на каждом шагу. Однако делать преждевременные выводы – весьма опасно. Во всяком случае, из завещания мосье Рено следует, что он питал искреннюю любовь и расположение к своей жене. Несмотря на любовные интрижки.

– Так-то оно так, – произнес мосье Отэ с сомнением в голосе, – но с сыном мосье Рено, похоже, обошелся несправедливо, ведь он поставил его в полную зависимость от матери. Если она снова выйдет замуж и ее муж будет иметь власть над нею, парень может не получить ни гроша из отцовских денег.

– Людям вообще свойствен эгоцентризм. Мосье Рено, вероятно, вообразил, что его вдова уже никогда больше не выйдет замуж. Ну а что касается сына, возможно, это весьма разумная предосторожность – оставить деньги в руках матери. Сынки богачей – известные повесы.

– Может быть, вы и правы. А теперь, мосье Пуаро, вы, конечно, хотели бы осмотреть место преступления. К сожалению, тело убрали, но, разумеется, были сделаны фотографии в разных ракурсах. Вам их принесут, как только они будут готовы.

– Благодарю, мосье, вы очень любезны.

Комиссар поднялся из-за стола:

– Прошу вас следовать за мной, господа. – Он отворил дверь и отвесил церемонный поклон Пуаро, пропуская его вперед.

Пуаро со свойственной ему галантностью отступил назад и поклонился комиссару.

– Прошу вас, мосье.

– Только после вас, мосье.

Наконец им обоим все-таки удалось протолкнуться в холл.

– А там, очевидно, его кабинет, hein?[31] – спросил вдруг Пуаро, кивнув на одну из дверей.

– Да. Хотите осмотреть?

Комиссар отворил дверь. Мы вошли.

Комната, которую мосье Рено выбрал для себя, хоть и небольшая, была меблирована с большим вкусом и очень уютна. У окна письменный стол с многочисленными ящичками и отделениями для бумаг, камин, перед ним глубокие кожаные кресла и круглый стол с книгами и свежими журналами.

Пуаро помедлил минуту, рассматривая комнату, потом подошел к креслам, провел рукой по спинкам, взял журнал со стола, осторожно провел пальцем по полке дубового буфета. Лицо его выразило совершенное удовлетворение.

– Что, пыли нет? – спросил я лукаво.

Он улыбнулся мне в ответ, оценив мое знание его маленьких слабостей.

– Ни пылинки, mon ami! А жаль, на этот раз – жаль!

Его острый ястребиный взгляд мигом облетел комнату.

– А! – произнес он вдруг со вздохом облегчения. – Коврик перед камином завернулся! – С этими словами Пуаро нагнулся, чтобы расправить его.

Внезапно у него вырвалось удивленное восклицание, и он быстро выпрямился. В руке у него был маленький обрывок розовой бумаги.

– Что во Франции, что в Англии, – сказал он, – везде одно и то же – прислуга ленится выметать из-под ковров.

Бекс взял у него из рук бумажку, а я подошел поближе, чтобы рассмотреть ее.

– Догадываетесь, Гастингс, что это, а?

Я озадаченно помотал головой, но характерный розовый цвет бумаги что-то мне напоминал.

Оказалось, комиссар соображает быстрее меня.

– Обрывок чека! – вскричал он.

На клочке размером около двух квадратных дюймов чернилами было написано «Дьювин».

– Bien![32] – сказал Бекс. – Этот чек был выписан на имя некоего Дьювина или же подписан им.

– Скорее первое, мне кажется, – сказал Пуаро. – Ибо, если я не ошибаюсь, это почерк мосье Рено.