Эрл Гарднер - Испытай всякое Страница 5

Затем дошла очередь до номера автомобиля. Записанный мною принадлежал «олдсмобилу», а его владельцы провели уик-энд в Сиэтле. Естественно, полиция поняла, что имеет дело с фальшивкой. Я записала марку автомобиля как «Кадиллак».

– Почему же эту марку?

– Просто потому, что эта машина первой попалась мне на глаза, когда я выглянула в окно вестибюля мотеля. Это был «Кадиллак» с номером GH535. Я изменила букву «G» на «C» и записала номер CH535.

– Значит, полиция в курсе, что все это туфта, – заметил я. – Не исключено, что начнут проверять все «Кадиллаки» с похожими номерами.

– Вряд ли, – ответила она. – Скорее всего решат, что весь номер выдуман… так бы оно и было, не выгляни я в окно и не обрати внимание на этот автомобиль среди четырех или пяти, стоявших перед входом.

– А что дальше? – спросил я. – Куда двинем отсюда?

– А дальше, – ответила она, – мне придется поехать с вами в мотель, войти и спросить ключ. Портье к этому времени уже сообщит полиции, что парочка, которая снимала номер, прислала денег для уплаты за то, чтобы его забронировали за ними, и вернется из Сан-Диего, чтобы вновь обосноваться в нем. Мы пройдем в комнату, закажем выпивку, и тут нагрянет полиция. Меня начнут допрашивать, и я выдам себя за падшую женщину, а вам придется выступить в роли ловеласа.

– И вы готовы рискнуть репутацией?

– Готова зайти настолько далеко, – подтвердила она. – В конце концов, никто не ожидает от распорядительницы коктейль-бара безупречного поведения. Я же тертый калач. Была замужем и развелась и… ну, словом, до святой мне далеко.

– А разве огласка не отразится на вашей работе?

– Боже, конечно нет. Владельцу только на руку распорядительница, прославившаяся в пикантном плане. По этой части будет все в порядке.

– А по какой части возможен прокол?

– Их хватает. Все зависит от того, как поведет себя полиция.

– И чего же опасаетесь?

– Я собираюсь быть с ними почти откровенной. Расскажу о том, о чем они уже догадались: что, не будучи замужем, провожу с вами медовый месяц.

– А как было на самом деле? – не унимался я.

– А на самом деле тот мужчина, с которым я была, известен мне только по имени: Карлетон.

– И вы не знали его фамилии?

– Представьте, что не знала.

– Как долго вы знакомы?

– Видела его только здесь… ну, быть может, раз десять.

– И вы поощряли его?

– По большей части просто разговаривала с ним, а пару раз, когда делать было особенно нечего, присаживалась за его столик.

– И как же вы сблизились?

– Получилось так, что в ту субботу он оказался совершенно свободным, и я это поняла. Не спрашивайте, как мне стало ясно, – глаз у меня наметанный: я догадалась, как только он вошел.

– И часто на вас находит подобное озарение?

– Бывает, но это оказался особый случай. Даже не зная его, могу рассказать вам о нем, Дональд, то, что тогда мне стало ясно. Этот мужик женат. Его жена сейчас где-то на выезде: то ли в гостях, то ли по делу, и он совершенно свободен.

– А вы-то сами? – поинтересовался я.

– Не буду врать, – ответила она. – Я тоже пока не у дел. В течение прошлого месяца встречалась с одним парнем, но потом порвала с ним и… ну, мне нечем было заняться… некуда поехать, кроме своей квартиры, и меня одолело одиночество.

– И как потом развивались события?

– Ну, все началось немного погодя. Карлетон пригласил меня пообедать. Я полагала, что если поеду с ним, то все ограничится рестораном. Именно так я себе это представляла.

– А что у него было на уме?

– Получить от меня максимум, как мне думается. У вас, у мужиков, других мыслей не бывает. Ему хотелось попытать со мной счастья, если, конечно, не получит от ворот поворот. Дьявольщина, а что еще вы ожидаете?

– Лично я – ничего, – был мой ответ. – Просто спрашиваю, чего ожидали вы.

– Ваша взяла. Допустим, иллюзий насчет него у меня не было – именно такого развития событий я и ожидала.

– И вы отправились с ним в ресторан?

– Да.

– А что потом?

– Ну, он собирался отвезти меня туда, где осталась моя машина, но предложил по дороге заехать на Малхолленд-Драйв, и меня это вполне устраивало.

– А вы догадывались, что за этим кроется?

– Боже мой, Дональд, а как же иначе? Яснее ясного: этот тип собирался остановить машину под предлогом взглянуть на огни ночного города, а на деле – затем, чтобы немного пообжиматься в машине и посмотреть, что из этого выйдет.

– И что, это вас устраивало?

– Почему бы и нет! Я же живой человек. Главное – не дать зайти делу слишком далеко и осадить его тогда, когда он перейдет грань дозволенного.

– Считайте, что я понял. Слушаю дальше.

– Ну так вот! Сказано – сделано. Мы заехали на верхотуру и стали любоваться панорамой, и… не знаю, поверите ли вы, Дональд, или нет… но он действительно оказался душкой. Ничего лишнего – просто сидел и смотрел, и тут я внезапно поняла, что он мне нравится.

– Почему же, верю. А что потом?

– Он развернулся ко мне, чтобы что-то сказать, ну, а я подставила ему лицо так, чтобы он мог меня поцеловать, правда, для этого ему пришлось наклониться.

– И он наклонился и поцеловал вас?

– А что ему оставалось? Дьявольщина! Я ведь сделала первый шаг. Он же нормальный мужик.

– Намек понят. Продолжайте!

– Потом то, что произошло… вернее, даже не произошло, а только намечалось – пришлось мне по нраву. Он не пытался наглеть, не форсировал события, не спешил так, словно опаздывал на поезд. Немного пообнимался, поцеловал меня несколько раз… ну, и я почувствовала к нему тягу и стала невольно поддаваться его обаянию.

– Пока все понятно. А потом?

– Потом, – призналась она, – сказав «а», скажи и «б». Поверьте, я не стала бы возражать, если бы он попытался добиться большего, но, видимо, ему не хотелось заходить далеко.

– Вот как? – спросил я.

– Карлетон оказался на высоте. Он не начал меня тискать, не дал волю рукам, а просто тронул с места автомобиль.

– Ушам своим не верю. Продолжайте.

– Стыдно признаться, но тут уже я завелась. Знаете, как это бывает. Меня заело, что он повел себя не так, как ожидала, и мое женское самолюбие оказалось уязвленным. Видите ли, когда мужчине поддаешься, а он не хочет этим воспользоваться, то чувствуешь себя…

– Разочарованной? – подсказал я.

Она смешалась.

– Нет, не совсем так, – задумчиво произнесла Шейрон. – Но начинаешь сомневаться в себе, как в женщине. По правде говоря, ничего подобного со мной еще не было.

– Прошу вас, не отвлекайтесь.

– Итак, он повел машину, продолжая проявлять ко мне исключительные знаки внимания, а затем, совсем неожиданно, свернул к этому мотелю, ну, тому самому, о котором я упомянула ему раньше, когда рассказывала о совещании по рекламе, где мне довелось присутствовать, и которое состоялось в этом мотеле. Я восторженно отозвалась о том, какие там коктейли, плавательный бассейн, и о том, как там здорово.

– Ну и…

– Ну и, когда он свернул туда, я поняла, что мне светит великолепный ужин… и, честно говоря, ничего не имела против. Все выглядело как-то по-мужски, без лишних и глупых разговоров.

Дело в том, Дональд, что не было дурацких вопросов, которые женщины терпеть не могут. Например, если вдруг тебя спрашивают: «Послушай, дорогая, согласна ли ты поехать в отель и зарегистрироваться там как моя жена?», то поневоле попадаешь в трудное положение, так как приличия требуют отказаться, чтобы не продешевить себя, в то время как самой так и хочется ответить согласием.

Теперь, пожалуй, самое время сказать вам, Дональд, что ненавижу, когда меня лапают, извините, что говорю открытым текстом. Я вовсе не недотрога, но ласки – это одно, а когда тебя тискают и мнут – совсем другое, короче говоря, не выношу, когда мужики распускают руки – вот и все.

– Значит, вам понравился его подход?

– Да, мысленно я не могла не отметить, как ловко у него это получилось. Я сказала себе: «Мужик действительно не промах. С таким интересно иметь дело – почему бы не попробовать, ведь терять мне нечего».

– Согласен. Трус в карты не играет. Продолжайте!

– Он предложил мне, довольно мило, взять на себя регистрацию в мотеле.

– И вы согласились?

– Да, зашла и все оформила, заявив, что мой муж и я едем из Сан-Франциско, что дорога нас вымотала, и, думается, портье ничего не заподозрил. Прежде я где-то слышала имя Карлетон Блевет, и, не знаю почему, оно запало мне в голову, а так как моего спутника тоже звали Карлетон, то, недолго думая, я записала нас как мистер и миссис Карлетон Блевет и дала какой-то адрес в Сан-Франциско.

Затем мы отправились в номер мотеля, и посыльный хотел забрать из машины наш багаж, но Карлетон заявил, что сам займется этим позднее… конечно, этих ребят на мякине не проведешь. Черт меня подери, если потом посыльный не доложил своему начальству, что у нас нет никакого багажа и в помине.

– Я тоже в этом не сомневаюсь. Ну а потом?

– Ну а потом, после того, как мы остались одни, Карлетон извлек бутылку виски. Тут-то он дал маху, да и я тоже. В ресторане мы пили шампанское. Я обожаю шампанское, когда оно настоящее, и весь тот интим, который ему соответствует: полумрак, негромкий разговор, лирическое настроение – словом, романтику.