Эрл Гарднер - Дело о коте дворецкого Страница 5

Джексон остановился и многозначительно посмотрел на Перри Мейсона. Мейсон нахмурился:

— На какого дьявола он намекает? Лишил наследства Уинифред и оставил состояние другим внукам поровну. В этом параграфе нет ничего такого, чтобы понять его как-то иначе.

— Ничего, сэр, — согласился Джексон.

— Он куда-то упрятал миллион долларов наличными незадолго до смерти, но, даже если бы их нашли, — это тоже часть его состояния.

— Да, сэр.

— Если только он не сделал перед смертью подарок, — сообразил Мейсон. — В этом случае подарком будет владеть тот, кому он сделан.

— Это особый случай, — уклончиво ответил Джексон. — Он ведь мог оставить этот дар по доверенности.

Мейсон медленно произнес:

— Не могу забыть о той пачке денег, которая была в кармане Чарльза Эштона, когда он обратился ко мне… И все же, Джексон, если Питер Лекстер дал Эштону деньги… вокруг них может затеяться тяжба — не взирая на то, есть доверенность или ее нет.

— Да, сэр, — согласился Джексон.

Мейсон не спеша кивнул и снял трубку телефона, соединявшего его с комнатой Деллы Стрит. Услышав ее голос, он сказал:

— Делла, свяжись с Полом Дрейком и попроси его включить в изыскания Чарльза Эштона. Особенно меня интересуют финансовые дела Эштона: имеет ли он банковский счет, зарегистрированы ли какие-то его налоги на собственность, имеет ли он собственность вообще, имеет ли срочный вклад, в каком размере платит налог на имущество — все, что можно выяснить.

— Да, шеф, — ответила Делла. — Информация нужна срочно?

— Срочно.

— Бюро путешествий сообщило, что будет держать каюту до десяти тридцати завтрашнего утра, — холодно и четко объявила Делла Стрит, а затем бросила трубку, предоставив Перри Мейсону ухмыляться в утративший признаки жизни микрофон.

4

Служащие давно ушли, а Перри Мейсон, засунув большие пальцы в проймы жилетки, расхаживал взад-вперед по кабинету. Перед ним на столе лежала копия завещания Питера Лекстера. Зазвонил телефон. Мейсон схватил трубку и услышал голос Пола Дрейка:

— Ты что-нибудь ел, Перри?

— Пока нет. Не могу есть, когда думаю.

— Хочешь послушать рапорт? — спросил детектив.

— Отлично.

— Он еще не полон, но главное я узнал.

— Хорошо, приходи.

— Наверное, я лучше все обдумаю, если ты придешь ко мне, — предложил Пол Дрейк. — Я на углу улиц Спринт и Мелтон. Здесь закусочная, и мы могли бы перекусить. У меня ни крошки не было во рту, пока я охотился за информацией.

Нахмурившись, Мейсон созерцал лежащее на столе завещание.

— Хорошо, — согласился он. — Еду.

Взяв такси, он добрался до того места, которое указал Дрейк. Внимательно заглянув в глаза детективу, он сказал:

— Похоже, ты напал на след, Пол. У тебя вид кота, нализавшегося сливок.

— Разве? Сливок немного.

— Что нового?

— Расскажу, когда поедим. На голодный желудок говорить отказываюсь… Господи, Перри, не влезай ты в это дело. Так на него накинулся, будто речь об убийстве. Всего-то навсего кот. Бьюсь об заклад: ты не заработаешь больше пятидесяти долларов.

— Точнее — десять, — засмеялся Мейсон.

— Вот так-то! — Дрейк обратился к воображаемой публике.

— Гонорар тут ни при чем. Адвокат доверяет клиенту. Сколько заплатит, столько и хорошо. Если клиент ничего не платит, не стоит браться за дело, но если платит — не имеет значения, пять центов или пять миллионов долларов. Адвокат должен все сделать для своего клиента.

— С такой теорией ты мог бы заниматься практикой, Перри, разве только частным образом… Вот и закусочная.

Мейсон остановился в дверях, с сомнением разглядывая освещенный зал. Молодая темноволосая женщина со смеющимися глазами и полными яркими губами восседала над батареей вафельниц. Единственный посетитель расплачивался с ней. Она пробила в кассе чек, наградила посетителя сияющей улыбкой и начала вытирать стойку.

— Что-то я не уверен, что хочу вафель, — сказал Мейсон.

Сыщик взял его под руку и мягко втащил в зал.

— Конечно, хочешь!

Они уселись у стойки. Темные глаза пробежали по их лицам, полные яркие губы растянулись в улыбку.

— Две порции ветчины, — сказал Дрейк. — И вафли.

— Кофе? — спросила молодая женщина, выкладывая на тарелки ветчину и вафли.

— И кофе.

— Сразу?

Она налила две чашки кофе, добавила по ложечке сливок, поставила на блюдца. Расстелила бумажные салфетки, разложила приборы, поставила стаканы с водой и положила на тарелки масло. Загудели вафельницы — и Дрейк повысил голос:

— Ты думаешь, Перри, можно оспорить завещание Лекстера?

— Не знаю. В этом завещании есть что-то странное. Я три часа над ним думал.

— Забавно, что он лишил наследства любимую внучку, — продолжал сыщик громким голосом. — Сэм Лекстер гонялся за развлечениями, старику это не нравилось. Оуфли — парень замкнутый, неконтактный. Старик и его не очень-то любил.

Молодая женщина за прилавком перевернула ветчину и бросила на них быстрый взгляд.

— Завещание оспорить трудно? — спросил Дрейк.

— Ужасно, — утомленно признал Мейсон, — если пытаться его оспорить на основании постороннего влияния или душевной болезни. Но говорю тебе, Пол, я собираюсь это сделать!

На стойку со звоном швырнули тарелку. Мейсон поднял удивленный взгляд навстречу вспыхнувшим глазам и решительно сжатым губам.

— Послушайте, — сказала девушка, — что это за игра? Я вполне самостоятельна, в помощи не нуждаюсь, а вы являетесь…

Пол Дрейк сделал рукой жест с деланным безразличием человека, который устроил сенсацию, но хочет выдать ее за будничную работу.

— Перри, — сказал он, — познакомься с Уинифред Лекстер.

Столько искреннего удивления отразилось на лице Мейсона, что негодование растаяло в глазах девушки.

— Вы что — не знали? — спросила она и указала на вывеску за окном: — Вы могли бы прочесть — «Вафли Уинни».

— Я не посмотрел на вывеску, — сказал Мейсон. — Меня привел сюда мой друг. Какова была идея, Пол? Выудить кролика из шляпы?

Поглаживая чашку кончиками пальцев, Дрейк слабо улыбнулся:

— Я хотел вас познакомить. Я хотел, чтобы мой друг увидел, как вы тут управляетесь, мисс Лекстер. Наверное, наследнице не следовало бы печь вафли?

— А я вовсе не наследница.

— Не говорите так уверенно, — сказал Дрейк. — Ведь это адвокат Перри Мейсон.

— Перри Мейсон? — повторила она. Глаза ее расширились.

— Слышали о нем? — поинтересовался Дрейк.

— А кто же не слышал? — Она покраснела.

— Я хотел кое-что спросить о вашем дедушке, — сказал Мейсон. — Дрейка я нанял, чтобы найти вас.

Она сняла железную крышку с вафельницы, вынула две румяные вафли. Быстро и ловко положила на них тающее масло, вручила каждому по вафле и по тарелочке с ветчиной.

— Еще кофе? — спросила она.

— Нет, и так все прекрасно, — заверил ее Мейсон.

Мейсон откусил вафлю — и на его лице отразилось удивление.

— Где вы научились так готовить? — поинтересовался он.

— Дедушке очень нравились такие вафли. Когда я осталась сама по себе, я решила, что можно этим зарабатывать. Сейчас-то спокойно, а час назад здесь такая толпа была, и после театра будет. Ну, и утром тоже.

— Кто управляется с торговлей утром? — спросил Мейсон.

— Я.

— И после театра?

Она кивнула:

— Я для себя работаю, наемной прислуги не держу, нет такого закона, чтобы ограничить мое рабочее время.

Дрейк подтолкнул Мейсона ногой под столом и сказал, почти не шевеля губами:

— Вот так птичка за окном!

Мейсон поднял глаза. Снаружи в преувеличенном приветствии отчаянно тряс головой, распустив губы вокруг редких зубов, Нат Шастер. Как только он понял, что Мейсон его видит, он отошел от витрины. Мейсон заметил, что Уинифред Лекстер растерялась.

— Вы с ним знакомы? — спросил он.

— Да. Покупатель. Закусывает здесь уже два или три дня. Сегодня он дал мне подписать какую-то бумагу.

Мейсон не спеша положил нож и вилку на край тарелки.

— Ах так? — сказал он. — Подписать бумагу?

— Да. Сказал, что я, конечно, помогу выполнить волю дедушки, даже если он меня не упомянул в завещании, он верит в мое благоразумие, я ведь в состоянии понять, что дедушка мог со своими деньгами делать что хотел, но другим внукам придется долго ждать, пока пройдет всякая бюрократическая волокита, а я могу помочь им и сэкономить время, если подпишу.

— Что это была за бумага?

— Не знаю. Что-то там говорилось о том, будто мне известно, что дед не был сумасшедшим, и что меня завещание удовлетворяет, и что я не стану его опротестовывать… Но я действительно не стану этого делать.

Дрейк многозначительно посмотрел на Мейсона.

— Он вам что-нибудь заплатил? — поинтересовался Мейсон.

— Он хотел дать мне доллар. Подошел и оставил на прилавке. Я подняла его на смех и сказала, что ничего мне не нужно, но он сказал, что я должна взять доллар, чтобы все было законно. Он очень милый. Сказал, что ему нравятся вафли и он будет рекламировать мое заведение.