Джон Карр - Девять неправильных ответов Страница 5

Туман начал рассеиваться.

— Если вы объясните, каким образом я могу пользоваться вашим паспортом, у меня больше нет возражений. Но я не могу отрастить усы за ночь…

— И не надо. У меня тоже не было усов, когда я фотографировался для паспорта. — Лэрри повернулся: — Джой, малышка, у тебя при себе фонарик? Дай его сюда.

Левая рука Джой сжимала открытую пачку сигарет, на правой висела сумочка, откуда она молча извлекла фонарик и протянула Лэрри.

— Джордж спрашивал ваше удостоверение, — сказал Лэрри Биллу. — Имел в виду ваш паспорт. Давайте-ка посмотрим на него.

Билл поставил портфель под окном возле радиатора. Расстегнув пиджак американского костюма свободного покроя, Лэрри включил фонарик и полез в набитый бумагами внутренний карман. Оттуда вылетели паспорт, большая старая фотография мальчика и мужчины, маленький новый снимок обнаженной Джой. Сама Джой его не заметила.

Лэрри смущенно хмыкнул, но не стал подбирать фотографии. Он открыл свой паспорт и паспорт Билла и, держа их в одной руке, направил на них луч фонарика.

— Сойдет! — заявил он после паузы. — Взгляните сами.

При свете фонарика лица на фотографиях действительно выглядели похожими. Правда, Билл походил на небритого громилу с запавшими глазами, а Лэрри — скорее на аскета, презирающего злачные места.

— Действительно! — с энтузиазмом согласился Билл. Мечты ослепили его. — Можно считать, сделка состоялась. Скрепим ее рукопожатием?

— Идет! — с явным облегчением согласился Лэрри.

Чтобы пожать руку Биллу, Лэрри бросил паспорта. Они упали на пол с легким стуком, отозвавшимся слабым эхом.

Джой снова отвернулась, глядя на оловянное мусорное ведро, открытая крышка которого была прикреплена к противоположной стене коридора. Из сигаретной пачки торчал клочок фольги. Девушка оторвала его, скомкала в шарик и щелчком большого и указательного пальцев бросила через коридор. Шарик ударился как раз о центр крышки и упал в ведро.

— Что мне делать дальше? — возбужденно осведомился Билл. — И что вы собираетесь делать?

— Я?

— Хочу задать вам вопрос, который вы задали мне. Как насчет ваших друзей здесь, в Нью-Йорке? Если все должны считать, что вы в Англии…

— Я не живу в Нью-Йорке, — ответил Лэрри, включая и выключая фонарик. — Едва знаю этот город и ни с кем здесь практически не знаком. Прожил три года на Западном побережье — в Беверли-Хиллз. Мыс Джой прилетели сюда самолетом.

— Да, — подтвердила Джой. — Лэрри хотел прибыть в Нью-Йорк пораньше. Но из-за тумана самолет задержали на три дня, и мы прилетели только сегодня после полудня. К счастью, мы заранее отправили наши чемоданы поездом.

— Чемоданы! — воскликнул Лэрри. — Хорошо, что ты о них вспомнила, старушка. — Он направил луч фонаря в лицо Биллу, потом отвел его в сторону. — Что касается меня, я затаюсь на полгода под вашим именем и с вашим паспортом. Джой останется со мной. Сегодня мы остановились в «Уолдорфе»… э-э… конечно, в разных комнатах.

— Естественно! — с невинным видом подтвердила Джой. — К чему упоминать об этом?

Фонарь снова осветил лицо Билла.

— Хотите знать, когда начнется ваше перевоплощение, Досон? Этим вечером.

Билл почувствовал, будто ножницы перерезали последнюю нить. Он не был уверен, что ему нравится это ощущение.

— Этим вечером? — переспросил он.

— Да. Джой заберет свои пожитки из своего номера. Но мои вещи — чемодан и два саквояжа с одеждой — останутся в отеле. Теперь они ваши. Я могу купить себе все новое завтра — там, куда мы с Джой отправимся вечером. Вы проведете ночь в моем номере в «Уолдорфе». С этого момента вы начинаете действовать самостоятельно.

— Умерьте вашу фантазию, — посоветовал Билл. — Не перегибайте палку. Неужели служащие отеля не поймут, что я — это не вы?

— В таком муравейнике? У вас есть ключ, имя и счет — этого достаточно… Джой, малышка, ты взяла у Джорджа билеты на самолет? Давай их сюда.

— Но…

— Билеты, старушка!

Взяв у Джой два тонких светло-голубых буклета, Лэрри снова внимательно посмотрел на Билла.

— Моя одежда с метками, так что трансформация будет полной, — продолжил он. — Рубашки, носки, нижнее белье, даже ботинки отлично вам подойдут. Что касается костюмов… хм… — Лэрри склонил голову набок и вновь направил на Билла луч фонарика. — Пиджак и жилет подойдут полностью. Я выше вас на добрых два дюйма, но большая часть моего роста приходится на ноги. Брюки, конечно, будут вам длинноваты. Хотя это не важно. Пока вы их не укоротите, закрепите подтяжки повыше, а жилет скроет остальное. Правда, вам будет сильно жать в промежности…

Билл усмехнулся.

— Я не шучу, — сказал Лэрри. — У меня есть чувство юмора, но сейчас я говорю вполне серьезно.

— Серьезно?! — воскликнула Джой, бросив пачку сигарет в сумочку. — Ради бога, Лэрри, опомнись! Знаете, кто такие вы оба?

— Можешь ругаться сколько твоей душе угодно, старушка. Это все равно ничего не изменит.

— Я не собираюсь ругаться, Лэрри. Вы как пара школьников, увлеченных игрой в пиратов или средневековых рыцарей! Господи, почему все мужчины такие глупые?

— Почему бы тебе не заткнуться, малышка?

— Пожалуйста, дорогой, брось эту затею! Может случиться нечто ужасное! Если мистер Досон совершит ошибку, его упрячут в тюрьму…

— Вполне возможно, — согласился Билл.

Схватив Лэрри за руку, Джой повернулась к Биллу и тряхнула волосами. Алые губы на ее белом от лунного света лице кривились в злой усмешке.

— Перспектива вашего попадания в тюрьму меня не слишком пугает, мистер Досон. Если бы Лэрри не встретился с вами, ему бы это никогда не пришло в голову. Но он попытается вам помочь и отправится следом за вами.

— Чепуха, старушка!

— Нет, дорогой, не чепуха! Но предположим, вы достигнете успеха. Тебе ведь все равно рано или поздно придется встретиться с дядей, верно? Думаешь, он когда-нибудь простит тебе этот обман? Ни за что! Ты не получишь ни пенни из этого наследства!

— Значит, тебя это беспокоит?

— Конечно. Кто-то должен быть практичным. А я должна сделать что-нибудь, чтобы остановить это… — Голос Джой перешел в визг. — Не смей меня трогать!

Лэрри бесцеремонно отодвинул ее в сторону.

— Теперь, старина, перейдем к последней стадии, — обратился он к Биллу. — Обменяемся паспортами, всеми бумагами и одеждой. — Сунув в карман билеты на самолет, он снял пиджак. — Быстро раздевайтесь!

Билл смущенно посмотрел на Джой. Она ответила ему насмешливым взглядом. Лэрри, отстегивающий подтяжки, заметил это.

— Погодите! — приказал он, снова застегнув подтяжки, а потом надев жилет и пиджак. — Сейчас не стоит переодеваться. Я буду выглядеть нелепо в ваших коротких штанишках. Но документы и все прочее, кроме денег…

— Одну минуту, — прервал Билл. — Вы ни слова не сказали о том, что намерен делать ваш дядя Гей.

Казалось, любое упоминание о старике выбивало Лэрри из колеи. Он сильнее натянул шляпу и поскреб подбородок.

— Сейчас не время. Джордж Эмберли вот-вот спустится. Пойдем в бар и… Ну ладно. — При виде упрямого выражения на лице Билла Лэрри махнул рукой и осведомился: — Что бы вы сказали о взрослом человеке, который посвятил свою жизнь стараниям напугать ребенка? — Не получив ответа, он продолжал: — С четырех лет и до шестнадцати, когда я сбежал в море, я жил в постоянном страхе. Гей вечно был рядом и пугал меня все новыми способами, заявляя, что шутит. Представьте, что вам пять или шесть лет. Вы сидите один в большой комнате сельского дома. Родителей нет, и вам кажется, будто они ушли навсегда. Входит дядя Гей с большой стеклянной банкой. «Смотри, старина, — говорит он, — что обнаружил зеленщик в связке бананов». Он отвинчивает крышку. В банке большой тарантул — черный и мохнатый. Сейчас вам известно, что тарантулы не опасны, но тогда вы этого не знали. «Не бойся, — продолжает Гей. — Смотри». От страха вы не можете ни кричать, ни бежать. Гей берет школьную указку и сует ее в банку. Паук, как молния, бежит вверх по указке, выбирается из банки и прыгает вам на руку. Вы падаете на пол и слышите, как Гей говорит: «Неужели ты испугался игрушечного тарантула? Не слышал звук механизма? Пора сделать из тебя мужчину». Жаловаться родителям бесполезно — они вам не верят. «Я знаю, что ты не лжешь, дорогой, — говорит ваша мать. — Но тебе все это показалось, верно? Дядя Гей никогда не мог так поступить». Покуда родители вас увещевают, входит Гей. «Я не сержусь на мальчика, — говорит он. — Но, Херберт (Хербертом звали моего отца), мы не можем допустить, чтобы он рос лгуном и трусом». При этом он смотрит на вас своими бледно-голубыми глазами, и вы знаете, что следующая шутка будет в десять раз хуже. И эта игра в удава и кролика продолжается год за годом…

Наступило молчание. Билл и Джой уставились в иол. Но Лэрри облизнул губы и заговорил снова: