Николае Штефэнеску - Загадка архива Страница 5

— Нет.

— Кто из пятерых подозреваемых кажется вам более… подозрительным?

— Никто.

— Шестой?

— Может быть, шестой…

— У вас есть определённые подозрения?

— Комиссар полиции — не репортёр, он не имеет права предавать свои соображения гласности.»

Постепенно шум вокруг дела Беллы Кони утих, растаяв в большом вопросительном знаке. Последней вспышкой была отставка комиссара Пауля Михэйляну, который вёл следствие. В связи с этим одна газета упоминала, что достойный комиссар, в других, более сложных случаях проявивший талант и показавший свою несомненную принадлежность к «благородной расе следователей», был, возможно, вынужден подать в отставку из-за того, что не хотел разоблачать убийцу, который мог принадлежать к «хорошей семье», — одного из богачей, без зазрения совести бросающих огромные деньги на серебряные подносы официантов из «Альхамбры»… Потом дело было сдано в архив, получило порядковый номер, покрылось многолетней пылью, общественное мнение забыло о «деле Беллы Кони», и над ним простёрлось забвение.

И лишь вера прокурора во врождённую интуицию его друга, капитана Буня, и желание этого последнего продолжать сотрудничество с Аной Войня извлекли на свет эту историю двадцатилетней давности.

Один из подозреваемых симпатизирует литераторам

В голове Аны всё перемешалось. Листая газеты и журналы, занимавшиеся «делом Беллы Кони», она несколько часов прожила в другом мире. Но это не помогло ей прийти к какому-либо выводу. В памяти у неё остались лишь вопросы, поставленные разными газетами, вопросы, ответить на которые было ещё труднее теперь, через двадцать лет… Самоубийство? Или — убийство?

Когда Эмиль зашёл в читальный зал Библиотеки Академии наук, Ана его даже не заметила, хотя он смотрел прямо на неё. Она была измучена, как выжатый лимон. От усталости у неё кружилась голова. Губительные страсти профессионала! — как частенько говорил Эмиль.

Они вышли.

— Ну как, обнаружила убийцу? — пошутил Эмиль.

— Да! Это один из пятерых или — ещё проще — шестой! — ответила она.

— А всё же, каково твоё впечатление? — поинтересовался Эмиль.

— Не спрашивай меня сейчас! Я никак не приду в себя…

— Ладно. Тогда давай-ка введём в наши организмы дозу фосфора, необходимого для мозга! Приглашаю тебя на обед!

— Куда? Мне не хочется идти в ресторан, там шумно…

— Там, куда я тебя поведу, будет тихо! Ни оркестра, играющего «Кавалерию» или «Кармен», ни звона вилок и ножей, ни возгласов официантов, ни запаха чеснока от рыбного соуса за соседним столиком.

— Эмиль! — воскликнула Ана, притворяясь испуганной.

— Подумать только: тебе удалось произнести такую длинную фразу, никак не связанную с расследованием! Это потрясающе! Голова не заболела?

— Именно поэтому, — подхватил шутку Эмиль, — мне и необходим фосфор. Я израсходовал свой последний запас.

Эмиль заказал стол в частном ресторанчике на улице Штефан чел Маре. Это было небольшое заведение с несколькими столиками наверху, на первом этаже, и с четырьмя — в полуподвале. Фирменным блюдом его была рыба. Свежую рыбу привозили трижды в неделю.

— Итак, господин Эмиль, вы поддерживаете комиссионеров[1]! — пошутила Ана.

— Этот достоин всяческого уважения! — возразил Эмиль.

— Он один из немногих, знающих, как нужно обслуживать клиентов. К тому же, у него всегда подают свежую рыбу. В то время как большинство других, зная, что публика привыкла к плохому обслуживанию, продолжают «традицию»… вокзальных буфетов!

— А нам как раз необходим фосфор! — засмеялась Ана в тот самый момент, когда официант принёс им поднос, на котором красовалась отварная стерлядь, гарнированная цельными картофелинами и благоухающая лавровым листом.

Бутылка фирменного вина, прямо со льда, зелёный лук, салат из свежих помидор и огурцов — деликатесы!

— Жаль, что у него нет дузико! — пожалел Эмиль.

— А это ещё что за… рыба? — удивилась Ана.

— Ты не знаешь классиков! — укорил её Эмиль, принимая серьёзный вид. — Во-первых, это не рыба, а напиток. Жан Барт в своём романе «Европолис» замечает, что стерлядь нужно запивать дузико! А во-вторых, я и сам не знаю каков вкус этого напитка. Кажется, это что-то болгарское… Или греческое.

— Кажется, да, — вспомнила Ана. — Греческий напиток, что-то вроде анисовой водки, — закончила она компетентно.

— Нужно спросить у Космы, — решил Эмиль.

И, пользуясь тем, что поименованный как раз вошёл в маленький зал полуподвала посмотреть, как здесь обслуживают клиентов и довольны ли они, подозвал его:

— Господин Косма!

Он тут же подошёл, вежливо улыбаясь.

— Я вас слушаю! Вы чего-нибудь желаете, что-нибудь не в порядке?

— Нет, напротив! Стерлядь великолепна, — заверил его Эмиль. — Я только хотел спросить вас, знаком ли вам напиток, называемый дузико?

— Дузико? Конечно! Это анисовая водка, греческий напиток; по-гречески он называется «узо». В магазине самообслуживания «Уник» вы можете найти два сорта этого напитка, «Узо Метакса» и «Узо Тона Ривал». Но если вы желаете получить более полную информацию, вон за тем уединённым столиком в углу (Косма незаметно указал глазами в ту сторону) сидит известный поэт С. А. со своим другом, вместе с которым он пишет сценарии для кино — разумеется, когда не сочиняет стихи. Он — настоящая энциклопедия в этих вопросах.

Благодарю вас! — ответил Эмиль. — Мне достаточно ваших сведений. Мы с моей приятельницей заключили пари, и она выиграла. Извините за беспокойство.

— Ничего, пожалуйста, — в свою очередь сказал Косма, вежливо кланяясь и направляясь к столику поэта.

Ана собиралась приступить к сладкому — торту с мороженым, как вдруг остановилась и подозрительно взглянула на Эмиля.

— Но откуда ты знаешь фамилию его?

— Э-э-э… просто услышал, как его подзывали к соседнему столику и запомнил, — с невинной улыбкой ответил Эмиль.

Дна взглянула на него вопросительно, потом вдруг наклонилась над столиком и шёпотом спросила:

— Косма… А имя?

— Кажется, Филип. Да, Филип Косма, — сделал вид, что вспоминает, Эмиль, и его глаза хитро блеснули под стёклами очков.

— Филип Косма?

— Да.

— Ага! — возмутилась Ана. — Значит, один из «пятерых».

— Похоже, что так…

— Прекрасно! Если это не простое совпадение, что предположить довольно трудно, тогда мой добрый приятель, вроде бы пригласивший меня на стерлядь, на самом деле просто решил опознать одного из!..

— Нет, конечно, не совпадение, — несколько смущённо признался Эмиль.

— Значит, я даже не могу рассчитывать на дружеское приглашение? Ты пригласил меня в интересах службы?

— У нас мало времени, — оправдывался Эмиль. — Осталось ведь всего девять дней. Да к тому же я просто горел нетерпением хоть краем глаза взглянуть на одного из главных персонажей «драмы Беллы Кони».

— Не извиняйся, я тебя простила, — успокоила его Ана и покосилась на бывшего директора «Альхамбры». Теперь, когда она знала, что это один из тех, на кого падало подозрение, её охватило профессиональное любопытство. Она пыталась найти что-нибудь общее между этим человеком и тем, которого она знала по фотографиям, сделанным двадцать лет тому назад.

Филип Косма, несмотря на свои шестьдесят лет, был ещё представительным мужчиной — высоким, с серебристыми волосами, с каким-то благородством во всех жестах. Сейчас он вежливо разговаривал с клиентами, сидевшими за соседним столиком, перечисляя своим мягким баритоном фирменные блюда ресторана.

Во время разговора бывший директор то становился слегка задумчивым, то чуть-чуть веселел, а Ана, ненавидевшая чёрные костюмы, вынуждена была признать, что Филипу Косме он очень идёт и ни на минуту не превращает его в официанта или в служащего похоронного бюро.

— Интересно, как выглядит человек, который двадцать лет носит в себе такую тайну? — шопотом спросила Ана.

— Может быть, именно так… — тоже шёпотом ответил Эмиль, кивнув в сторону Космы.

Ана старалась обнаружить в поведении Космы что-нибудь «особенное» — какое-нибудь беспокойство, волнение… «Правда, со смерти танцовщицы прошло целых двадцать лет, — думала Ана, — и, может быть, убийце удалось избавиться от груза моральной ответственности. Всё же, тот факт, что сейчас всего несколько дней отделяют его от того момента, когда истечёт давностный срок, и юстиция потеряет над ним власть, должен бы породить в нём некоторое беспокойство. Нет! Совершенно ясно: Косма не похож на человека, знающего, что всего несколько дней отделяют его от важнейшего события его жизни. И всё же, кто знает…»

Как бы то ни было, знакомство с Филипом Космой пробудило в Ане любопытство и усилило желание разрешить эту загадку.