Жорж Сименон - Ночь на перекрестке Страница 5

Смущенный Карл нервным жестом поставил лампу, зажег небольшую горелку, на которой стоял чайник серебристого цвета.

— Чего бы вы хотели, комиссар?

Мегрэ никак не мог понять, почему он испытывал неприятное чувство неловкости. Атмосфера вроде бы была довольно интимной, но его что-то угнетало. Бросив взгляд на крупные фиолетовые цветы, украшавшие мольберт, комиссар принялся рассуждать:

— Итак, сначала украли машину господина Мишоннэ. Гольдберга убили в ней, а затем ее перегнали к вам. Вашу же машину поместили в гараж страхового агента…

— Невероятная история, правда? — произнесла Эльза неясным и певучим голосом, закурив новую сигарету. — Брат утверждал, что обвинят нас, потому что убитого обнаружили в нашем гараже… Карл хотел бежать… А я отказывалась… Я считала, что нас не приняли бы за убийц, поскольку у нас не было никакой причины…

Она запнулась, поискала взглядом Карла, который чем-то занимался в углу гостиной.

— Ты что же, так ничего и не предложишь комиссару?

— Прошу прощения… Я… Я обнаружил, что у нас уже ничего не осталось…

— Вот всегда ты так! Не можешь ни о чем заранее подумать… Извините нас, господин?..

— Мегрэ.

— Господин Мегрэ… Мы почти не пьем алкогольных напитков и…

В парке послышались чьи-то шаги, и Мегрэ увидел бригадира Люка, который разыскивал его.

Глава 3

Ночью на перекрестке

— Что-нибудь случилось, Люка?

Мегрэ подошел к наружной застекленной двери. За спиной, в гостиной, царила атмосфера неопределенности, а из темного парка на него смотрел Люка.

— Да нет, ничего не случилось, комиссар… Я вас просто искал…

Немного смущенный, Люка пытался через плечо Мегрэ заглянуть в гостиную.

— Ты снял мне комнату?

— Да… Вам пришла телеграмма… Мадам Гольдберг прибывает сегодня вечером на машине…

Мегрэ повернул голову назад и увидел, что Андерсен терпеливо ожидал конца их разговора, а Эльза, нервно покачивая ногой, закуривала очередную сигарету.

— Мне придется, видимо, зайти сюда еще раз завтра, чтобы опросить вас, — обратился к ним комиссар. — Мое почтение, мадемуазель…

Она снисходительно кивнула ему головой. Карл проводил полицейских до ворот.

— А гараж: вы осмотреть не хотите?

— Я сделаю это завтра…

— Послушайте, комиссар… Мое предложение может показаться вам подозрительным… Но я хотел бы помочь вам… Согласен, я — иностранец, и к тому же против меня есть серьезные улики… Но я больше всех заинтересован в том, чтобы истинный виновник был обнаружен… Прошу простить мою неловкость…

Мегрэ посмотрел ему прямо в глаза. Он увидел здоровый глаз, полный печали. Карл Андерсен медленно повернул голову, закрыл ворота и возвратился в дом.

— Что стряслось, Люка?

— Мне стало как-то неспокойно на душе… Я уже давно вернулся из Арэнвиля… Не знаю почему, но этот перекресток вдруг показался мне каким-то зловещим…

Они шли по обочине шоссе в полной темноте. Движение машин почти прекратилось.

— Я попытался мысленно восстановить все детали преступления, — рассказывал Люка, — и чем больше размышлял, тем более невероятным представлялось мне все случившееся.

Они спустились к вилле Мишоннэ, которая являлась как бы одной из вершин треугольника, тогда как другими его вершинами были гараж и дом «Трех вдов».

Между гаражом и особняком Мишоннэ было метров сорок, а от них до дома Андерсенов — около сотни метров.

Дом «Трех вдов» не был освещен, а на вилле страхового агента светились два окна, занавешенные плотными шторами. Появляющийся иногда узкий луч света указывал, что кто-то раздвигал эти шторы, чтобы выглянуть на улицу.

Со стороны гаража четко выделялись бензоколонки, из мастерской, где раздавались удары молота, падала полоса резкого света.

Они остановились, и Люка, один из самых старых сотрудников Мегрэ, продолжал объяснять:

— Прежде всего, сюда зачем-то приехал Гольдберг. Вы видели его труп в морге? Нет?.. Это мужчина лет сорока пяти, типично семитского типа… Человек солидный, небольшого роста, с волевым подбородком, упрямым выражением лица, у него вьющиеся курчавые волосы… Одет в роскошный костюм… Тонкое дорогое белье с монограммой… Он привык жить на широкую ногу, всем приказывать, тратить деньги не считая… На лакированных туфлях — ни пылинки, ни малейшего пятнышка грязи… Отсюда следует, что если он даже и добрался до Арпажона поездом, то не шагал пешком три километра до перекрестка… Мне кажется, он прибыл из Парижа или Анвера на машине… Как установил врач, в момент смерти, которая наступила мгновенно, пища была уже переварена… Но в желудке обнаружено довольно большое количество шампанского и жареного миндаля. В Арпажоне ни в одной из гостиниц в ночь с субботы на воскресенье шампанского не подавали, и, уверяю вас, что нигде в городе вы не отыщите жареных миндальных орехов…

По шоссе с шумом промчался грузовик.

— Теперь о гараже Мишоннэ, комиссар. Первую машину он купил всего лишь год назад. Это был подержанный автомобиль, и гаражом служил деревянный сарай, дверь которого выходила на дорогу и запиралась на висячий замок. Другого гаража страховой агент так и не успел построить. Именно в этот сарай и забрались похитители его нового лимузина. Перегнав машину к дому «Трех вдов», они открыли входную решетку, затем гараж, вывели оттуда колымагу Андерсена и поставили вместо нее автомобиль Мишоннэ… А ведь убийцам нужно было еще усадить Гольдберга за руль и выстрелить в него в упор… При этом оказывается, что никто ничего не видел и не слышал!.. И ни у кого нет алиби!.. Не знаю, как вы, а я совершенно запутался во всей этой истории. Когда я над ней думал, возвращаясь из Арэнвиля, она показалась мне очень странной и даже какой-то коварной… Тогда я пошел к дому Андерсенов… Я знал, что вы находились там… Окна, выходящие на улицу, были темными, но я заметил желтоватый свет со стороны парка… Конечно, это по-идиотски, глупо… Но мне стало вдруг страшно!.. Я испугался за вас, наверное?.. Не оглядывайтесь слишком быстро назад… Я вижу, что за нами из-за занавесок подглядывает мадам Мишоннэ… Может быть, я ошибаюсь… И все же мог бы поклясться, что половина проезжающих мимо водителей как-то странно посматривает на нас…

Мегрэ обвел взглядом местность. Полей уже нельзя было различить в темноте. Напротив гаража начиналась дорога на Арэнвиль, пока еще обсаженная деревьями. Лишь вдоль одной из ее сторон тянулись телеграфные столбы. Метрах в восьмистах мерцали огни: там начиналась деревня.

— Шампанское и жареный миндаль, — проворчал комиссар.

Он медленно прошел вперед, потом остановился перед гаражом с видом прогуливающегося зеваки. Внутри при свете яркой дуговой лампы механик в спецовке менял автомобильное колесо.

Это была скорее ремонтная мастерская, чем гараж. В нем находилось около дюжины неисправных машин. Одна из них, без колес и двигателя, полностью разобранная, висела на цепях лебедки.

— Пойдем ужинать! В котором часу должна прибыть мадам Гольдберг?

— Не знаю… Сообщили, что вечером…

Арэнвильская гостиница была пуста. Стойка, несколько бутылок на ней, рядом широкая печь, небольшой бильярдный стол, обтянутый вытершимся и твердым, как камень, сукном. На полу рядом лежали кошка и собака.

Посетителей обслуживал хозяин гостиницы, а его жена в это время жарила эскалопы на кухне.

— Как зовут хозяина гаража с перекрестка? — спросил Мегрэ, пробуя сардины, поданные на закуску.

— Мосье Оскар…

— И давно он там живет?

— Что-то около восьми лет… А может быть, и десять… У меня двуколка и лошадь… Поэтому…

Хозяин гостиницы продолжал неспеша подавать еду на стол. Он был не очень-то словоохотливым, глядел недоверчиво.

— А господин Мишоннэ?

— Он работает страховым агентом, — последовал короткий ответ. — Какое вам подать вино: красное или белое?

Он долго возился, стараясь извлечь упавший в бутылку кусок пробки, и наконец налил вина, которое оказалось довольно скверным на вкус.

— А что вы знаете о жильцах дома «Трех вдов»?

— Я их, по правде говоря, никогда и не видел… Во всяком случае, даму, ведь там есть дама… Шоссе — это уже не Арэнвиль…

— Какие готовить эскалопы, хорошо прожаренные? — крикнула из кухни его жена.

Мегрэ и Люка, погруженные в свои мысли, больше вопросов не задавали. В девять часов, проглотив по рюмке неважного кальвадоса, они вышли из гостиницы, прогулялись сначала поблизости, а затем направились к перекрестку.

— Она что-то запаздывает, — заметил Люка.

— Любопытно было бы узнать, что привело сюда Гольберга? Надо же, шампанское и жареный миндаль!.. А бриллианты у него не нашли?

— Нет… Только бумажник, а в нем чуть больше двух тысяч франков.

В гараже по-прежнему горел свет. Мегрэ заметил, что дом мосье Оскара находился за мастерской, поэтому окна нельзя было разглядеть.