Загадка золотого кинжала (сборник) - Лондон Джек Страница 5

Зима сменилась весной, а весна – летом. Итальянское правительство заверило всех заинтересованных лиц, что «история» с убийством Делла Гарда – семейная трагедия, в которой нельзя найти виноватого. Когда лето вновь сменила осень, Мона Кеддлер отправилась в Нью-Йорк.

Как ни странно – хотя супруги встречались за обедом, за ужином и за чаем бесчисленное количество раз, – они доселе ни разу не обсудили как следует вопроса о разводе. И как ни странно, только стоя у трапа отправлявшегося на Нью-Йорк корабля, Мона задала так мучивший ее вопрос.

– Не понимаю, Джек, зачем вы на это пошли…

– На что?

Помедлив, Мона пояснила:

– На этот брак. Вы ведь, по сути, разрушили свою карьеру детектива. И развод… не представляю, как его можно будет получить без… без неприятных подробностей. В Англии ведь все так строго с разводами. И вы теперь, по сути, соломенный вдовец. С моей стороны все это было диким актом эгоизма, но с вашей… Я не понимаю!

Он посерьезнел.

– Все это было сделано по самой невероятной причине.

– По какой же?

Но он был тверд и незыблем:

– Пусть она останется в тайне. Но если пожелаете, я сообщу ее вам в письме – только пообещайте не вскрывать конверт до тех пор, пока корабль не выйдет в открытое море.

Она пообещала, и он печальным взглядом с легкой болью в душе провожал уходивший из Саутгемптона «Олимпик» до тех пор, пока тоненькая фигурка на прогулочной палубе и носовой платок, которым она махала, не слились с другими фигурами и другими отчаянно трепетавшими носовыми платками.

Тогда он вернулся в город с камнем на сердце и четким пониманием, что жизнь его кончена.

В это время Мона в сотый раз перечитывала неровные карандашные строки:

Потому что я люблю вас с того дня, как увидел в лодке на озере Комо.

Ее багаж лежал на палубе, и она смотрела на приближающийся французский берег с невыразимо радостной надеждой в глазах.

Кеддлер забыл, что корабль останавливался в Шербуре на пути в Америку[7].

Ричард Марш

Тайна Дубовой виллы

Трагедия в Барнсе стала событием дня – о ней кто только не говорил и в каких только газетах она не обсуждалась. А жертвой этой трагедии оказалась миссис Незерби, пожилая вдова, которая жила со своей служанкой в маленьком уединенном коттедже в Барнсе, на Шелбурн-стрит: коттедж этот был известен в окрестностях под названием «Дубовая вилла».

Они занимали коттедж лишь вдвоем, и когда служанка, которую звали Мэри Фриман, заболела, а вызванный на дом врач обнаружил все признаки тифа, в результате чего ее увезли в больницу, вдова Незерби осталась в доме совершенно одна. И с того момента, как карета «скорой помощи» увезла служанку в больницу, никто уже больше не видел вдову в живых.

В субботу утром доктор Энсон решил навестить ее. Шторы были опущены во всем доме, и он казался необитаемым. Доктор сперва постучал, затем позвонил и, не дождавшись ответа, ушел[8]. По его словам, тогда он предположил, что миссис Незерби не захотела оставаться одна и уехала погостить к друзьям.

Приходили и звонили в дом также различные поставщики, но затем, видя, что им не отвечают, удалялись. Итак, насколько было известно, никто не посещал вдову Незерби до вторника 26 марта.

Вечером этого дня вдову решила навестить ее дочь с мужем, Джорджем Пентоном. Пентоны жили в Путни, а воскресенье 24 марта провели в Вестклиффе[9]. Оттуда миссис Пентон послала матери извещение, прося ее провести с ними вечер во вторник. Однако в Вестклиффе она ответа не дождалась и предположила, что мать написала ей домой, – но, вернувшись в Путни, тоже не нашла письма. И лишь через пару дней решила вместе с мужем навестить мать, чтобы узнать, не сталось ли с ней чего-нибудь.

Когда в семь часов вечера они с мужем подъезжали к Дубовой вилле, свет в доме виднелся лишь в одной из комнат – на втором этаже с фасада.

– Нигде ни огонька, кроме маминой спальни! – испуганно воскликнула миссис Пентон. – Что бы это могло значить?

Миссис Незерби имела привычку после наступления сумерек зажигать свет повсюду, даже в холле. В шутку она говорила, что без света ей скучно.

Как правило, миссис Пентон стучала в дверь особым образом, чтобы предупредить мать, что пришла именно она. Мистер Пентон, оставшийся внизу, заметил, что, когда жена постучала, свет в окне наверху исчез.

– Что случилось с Мэри? Она обычно такая проворная, – изумилась миссис Пентон.

– Свет в комнате твоей матери погас – наверно, она спускается к входной двери, – сказал ее муж.

– Могла бы поторопиться…

Миссис Пентон постучала еще раз, но снова никто не ответил. Она тревожилась все больше и больше.

– Джордж, наверное, что-то произошло! – срывающимся голосом воскликнула она. – Я чувствую, случилось что-то ужасное… Но что именно?

Теперь и муж разделял ее беспокойство. Они обошли дом со стороны кухни. Там было так же темно, как и с парадной стороны. Мистер и миссис Пентон знали, что все окна в доме миссис Незерби закрываются с помощью запатентованных задвижек – и, чтобы проникнуть в дом, нужно действовать со взломом.

– Как же нам быть?

Дрожа, миссис Пентон прижалась к мужу, чувствуя себя беспомощной и слабой перед лицом нависшей над ними неясной угрозы.

– Джордж, ради Бога, что же это?! Похоже, как будто…

Он прервал ее:

– Похоже, кто-то отворил и закрыл входную дверь.

– Джордж, только не уходи!

Миссис Пентон держала мужа за рукав и цеплялась за него со всем упорством женской слабости.

– Тогда иди со мной! – возразил супруг. – Но поскорее! Нужно посмотреть, кто вышел через парадную дверь.

– Джордж!

По ее восклицанию и судорожным движениям руки он понял, что сейчас начнется нервный припадок. Джордж успокоил жену, как мог, но при этом потерял драгоценное время. Теперь было уже не узнать, кто открыл и закрыл входную дверь и вышел за ворота. Если бы миссис Пентон не задержала мужа, тайна перестала бы быть тайной в первую же ночь.

В соседнем доме жила семья Томас – муж, жена и взрослые сын и дочь. Томас, будучи адвокатом, посоветовал прежде обратиться в полицию, а уже затем вместе с ее представителями входить в дом.

Спустя короткое время явился полицейский сержант с двумя констеблями. В их присутствии из окна кухни было выдавлено стекло, и первым через него проник мистер Пентон. Потом он отворил для остальных кухонную дверь.

Сержант, миссис Пентон и Томас с сыном вошли в дом. Они осмотрели его, зажигая газ в каждой комнате, в которую заходили, но никого и ничего, что свидетельствовало бы о причине трагедии, не обнаружили. Дом был пуст.

Только один предмет во всем доме привлек их внимание… Полоска ковра у постели миссис Незерби оказалась влажной, вернее мокрой, до такой степени, как если бы кто-то умышленно полил его водой. Именно в этой комнате Пентон и видел свет через штору. Кто-то был здесь, когда они стучали снаружи, и залил ковер. Но кто это был, оставалось неясным.

Ковер тотчас отослали на экспертизу, однако специалист, проводивший исследование, пришел к выводу, что в нем нет ничего примечательного – от крови, если она там и была, очевидно, не осталось и следа.

И главный вопрос, который встал перед полицейскими: что же случилось с миссис Незерби?

Казалось, она исчезла с лица земли. Известно было лишь, что в пятницу горничную увезли в больницу и пожилая женщина осталась одна, а в понедельник утром чеки с ее подписью обналичили в нескольких местах – но только не у ее обычных банкиров! Чеки на разные суммы, как обнаружилось, были обналичены у поставщиков товаров, с которыми миссис Незерби вела те или иные дела. Для такого состоятельного человека, как она, кредит был открыт повсюду.