Сергей Шведов - Авантюрист Страница 51

— Мои благополучно смылись.

— Так ты считаешь, что инцидент возник не случайно?

— Во всяком случае, я хотел бы прояснить до конца, кто они такие, эти напавшие на нас люди, и за каким чертом поперлись в ресторан с оружием.

Чернов призадумался. Как-никак, а он был участником дела Банщика, где мы с ним неосторожно наступили на кавказскую мозоль, что в будущем сулило нам большие неприятности в дополнение к уже полученным немалым барышам. Было бы вполне логичным предположить, что горячие кавказские парни прибыли если не сразу по нашу душу, то, по крайней мере, с намерением разобраться, кто они, эти бяки, поломавшие их столь хорошо отлаженный бизнес.

— А Банникова ты пристроил в надежные руки?

— На этот счет можешь не сомневаться.

— Ладно. С кавказцами я разберусь. Что-нибудь еще?

— Пока все.

— А этот молодой человек?

— Константин Кузнецов по прозвищу Язон. Думаю, ты о нем слышал. Заложник нехороших людей и обстоятельств. Ну, не буду вам мешать. Счастливо провести вечер.

Кажется, Чернов прошептал мне вслед ругательство, не исключаю, что как джентльмен да еще и в присутствии дамы он произнес его мысленно. Но в любом случае его огорчило, что я пришел на встречу с Язоном. Константин Кузнецов мог запросто поломать их с Веселовым игру, сообщив своему шефу-шатену, как он ошибается насчет нового привлеченного к делу агента. А мне нужно было подстраховаться. Я не то чтобы не доверял частному сыщику, но просто не хотел дать ему возможность развязать руки. Ибо в определенных условиях и стесненных обстоятельствах Чернов мог пойти на сотрудничество с моими оппонентами, а мне бы этого очень не хотелось. Во-первых, он знал обо мне если не все, то очень многое, а во-вторых, его помощь мне должна была скоро понадобиться.

— Я сразу понял, что этот Веселов засланный казачок. Сволочь Харитоша.

— Твоя сообразительность делает тебе честь, Костя. И ты, кажется, надеешься получить пожизненный пенсион за свою старательность?

— Не пугай меня, граф, этим людям незачем меня убивать.

— Не смеши меня, Костя. Ты потенциальный покойник. Вы с Наташей слишком много знаете, чтобы оставлять вас в живых. Как только они решат все вопросы, так сразу же вас устранят.

Язон был хоть и легкомысленным человеком, но далеко не глупым. А жизнь на грани смерти обостряет умственные способности. Надо полагать, он уже не раз прикидывал возможные развязки ситуации, в которую по неосторожности и глупости угодил, и не мог отрицать того, что финал окажется именно таким, как я ему сейчас предсказал.

— Хочешь, чтобы я работал на тебя?

— Нет. Я хочу, чтобы ты работал на себя. Ты живешь, пока обладаешь нужными твоим хозяевам знаниями. Ты один из немногих, кто знает в лицо Веневитинова. Я так понимаю, что они держат тебя на длинном поводке. Ты ведь не собираешься предавать сестру?

— Иди ты к черту, граф, — процедил сквозь зубы Язон.

Он думал о бегстве. И я не собирался его за это осуждать. У них действительно было мало шансов, и у Кости, и у Наташи, выбраться живыми из этой истории, так почему бы не попытаться спастись в одиночку, если уж невозможно сбежать вдвоем. Будь у него твердая уверенность, что длинные руки до него не дотянутся, он, пожалуй, рискнул бы. Но у него, похоже, уже сложилось преувеличенное представление о могуществе своих новых хозяев. И нельзя сказать, чтобы эти представления были в корне ошибочными. Но в этом мире нет ни всемогущих людей, ни несокрушимых организаций. В любой игре есть шанс, и у сильных, и у слабых, и у тех, кто давно сидит за карточным столом, и у тех, кто впервые взял в руки карты. Но для того, чтобы воспользоваться этим шансом, надо играть, а не опускать руки при первой же неудаче.

— Теперь, Костя, не только ты знаешь Чернова, но и он знает тебя. И, если с Веселовым случится какая-нибудь неприятность, мы найдем, с кого спросить.

— Не надо меня запугивать, Строганов. Я не такая сволочь, как ты воображаешь.

— Я тебя не пугаю, Костя. А что до твоих нравственных качеств, то я тебе просто напомню о Каблукове и о том, что тюрьмы ты избежал чудом, что при определенных обстоятельствах это чудо может выдохнуться.

— Каблукова действительно убил я, но это получилось почти случайно.

— Сказки для прокурора, Язон. Считай, что нынешнее твое положение это расплата за совершенное преступление. Ибо в этой жизни закономерность играет куда большую роль, чем случайность.

— Философ-моралист, — процедил сквозь зубы Костя. — Уж чья бы корова мычала.

Должен признать, что в своем недоверии к моим проповедям Кузнецов прав. Я мало соответствую светлому облику строителя коммунизма, но ведь и коммунизм мы сейчас не строим. А у капиталистического общества свои законы и свои представления о том, какими должны быть его строители. Нет, я, конечно, не конкистадор и не пират, но действительно не чту Уголовный кодекс. Тем более что он невразумительно написан и очень избирательно применяем.

— Скажешь Шестопалову, что видел в ресторане Веневитинова, пытался его проследить, но он скрылся.

— Ты думаешь, Вадим поверит?

— Твоему Вадиму надо как-то оправдаться за провал в «Старом замке». Одно дело, когда его обставил Феликс Строганов, и совсем другое, если в дело вмешался сам Веневитинов с его немалыми возможностями. Уяснил?

— Уяснил.

— Тогда постарайся донести мою мысль до шефа и не жалей черных красок. Этот твой Шестопалов не кажется мне шибко умным человеком, но это не означает, что его хозяева дураки. Вылезай, приехали.

Я не стал светиться под окнами конспиративной квартиры и высадил Язона на подступах к шпионскому гнезду, но будем надеяться, что он не потеряется на хорошо освещенных в ночную пору улицах. А дождь, между прочим, прекратился, и ветер, похоже, стих. Нельзя сказать, что я очень большой патриот родного города, но ночь почти примиряет меня с ним. А уж осенняя ночь тем более. Я вообще поклонник увядания, полутонов и блеклой серости. И вид умытой дождем осенней улицы приводит меня в состояние умиротворения.

Игорь Веселов по прозвищу Фотограф

Мы чудом выбрались из ресторана. Честно говоря, я никак не ожидал такого развития событий. Откуда взялись эти придурки? И с какой стати они вздумали нападать на нас? Мой наниматель «майор Петров» считает, что во всем виноват Феликс Строганов, но я отлично видел, что граф здесь был абсолютно ни при чем. Он и сам едва унес ноги. Либо в дело вмешалась неведомая нам третья сторона, либо это просто глупая случайность, от которой никто не застрахован. Я так и заявил об этом Вадиму, выворачивая свой «форд» на главную городскую магистраль. «Майор Петров» лишь скрипнул в ответ зубами. Рассуждать логически ему мешало пережитое волнение и поврежденное в драке плечо. В принципе мы с ним легко отделались. Чего нельзя сказать о двух его подручных, которые грудью встали на защиту своего шефа. Один из них был или убит или тяжело ранен, а второй, скорее всего, угодил в лапы милиции. Исчез куда-то и блондин Язон. Последнее обстоятельство почему-то особенно волновало Вадима. Он без конца уточнял у меня детали происшествия, словно я был сторонним наблюдателем на этом сатанинском балу и у меня был вагон времени, чтобы рассмотреть весь зубодробительный процесс в деталях. А между тем меня сначала едва не пырнули ножом, а потом попытались застрелить из пистолета. Мне пришлось проявить недюжинную прыть, чтобы выскочить из мешанины тел самому и вытащить получившего повреждение босса.

— Куда вас везти?

Вадим, который, вполне возможно, от рождения носил другое имя, ответил не сразу, он, похоже, еще не решил окончательно, можно ли мне доверять. Меня его подозрительность сильно разочаровала. По моему мнению, я выказал доблесть, сравнимую с подвигами Геракла, в столкновении с превосходящими силами противника. Я уж не говорю о том, что, рискуя собой, вынес командира из боя.

— В вашей структуре дают ордена отличившимся сотрудникам?

Поскольку я не получил ответа на свои вопросы, то решил остановить машину на обочине, дабы не переводить бензин попусту. «Майор Петров» этого даже не заметил, всецело занятый собственными переживаниями и болью в плече. Судя по всему, у него был вывих. Я предложил ему свои услуги и получил согласие. Однажды мне уже доводилось проводить подобную операцию в военно-полевых условиях, так что действовал я со знанием дела. Вадим слабо вскрикнул и откинулся назад. Сознание он не потерял, но испарина на лбу у него выступила.

— Кажется, удалось, — сказал он хрипло и зачем-то пошевелил пальцами.

— А как насчет утечки информации из вашей организации?

— Исключено, — твердо сказал Вадим.

— Но за Строгановым ваши люди следили?

— Допустим. Что с того?

— Ничего. Просто им не хватило профессиональной сноровки. Граф их без труда вычислил. Строганов, к слову, умен, как бес, а вас подвела столичная самоуверенность. Зачем вам вообще понадобилось его похищать?