Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник) Страница 52

Холмса, похоже, поразила эта неожиданная теория, изложенная такими простыми словами. Он еще какое-то время с задумчивым видом походил по комнате, выкуривая одну сигарету за другой.

– Скажите, профессор Корэм, – наконец заговорил он, – а что находится в шкафчике бюро?

– Ничего, что могло бы привлечь внимание вора. Семейные бумаги, письма моей бедной жены, почетные дипломы университетов. Да вот ключ, можете сами посмотреть.

Холмс взял ключ, покрутил в руке и вернул.

– Нет, вряд ли это мне понадобится, – сказал он. – Я бы предпочел спуститься в ваш сад и все спокойно обдумать. В вашей теории самоубийства что-то есть. Прошу нас извинить за вторжение, профессор Корэм, обещаю, что до обеда мы вас больше не побеспокоим. В два часа мы к вам зайдем сообщить, как развивается дело.

Когда мы вышли из дома, Холмс был необычно рассеян.

– У вас уже есть версия? – наконец спросил я, после того как мы молча несколько раз прошли по садовой дорожке.

– Все зависит от сигарет, которые я выкурил, – сказал он. – Может оказаться, что все мои выводы неверны. Сигареты покажут.

– Дорогой Холмс, – воскликнул я, – но каким образом сигареты могут…

– Вы сами все увидите. Если я ошибаюсь, ничего страшного не случится. В конце концов, у нас есть еще одна зацепка – оптик. Но я всегда предпочитаю идти более коротким путем, если есть такая возможность. А вот и миссис Маркер! Я думаю, небольшой пятиминутный разговор с ней может оказаться нам полезен.

Кажется, я когда-то уже упоминал, что Холмс при желании умел быть очень обходительным с женщинами и легко находил с ними общий язык. Не прошло и половины названного им времени, как он уже завоевал полнейшее расположение и доверие миссис Маркер и болтал с экономкой так, будто был знаком с ней всю жизнь.

– Да-да, мистер Холмс, вы это совершенно точно заметили, он ужасно много курит. Целый день, а то и всю ночь сидит с сигаретой в зубах. Я в то утро заходила в его комнату… Знаете, сэр, можно было подумать, что весь лондонский туман собрался там. Бедный, бедный мистер Смит, он ведь тоже курил, хотя и не так много, как профессор. Его здоровье? Даже не знаю, вредит ему курение или, наоборот, на пользу идет.

– Говорят, курение ухудшает аппетит, – сказал Холмс.

– Не знаю, сэр.

– Ну вот профессор, он же, наверное, вообще почти ничего не ест?

– Как вам сказать, когда как.

– Готов поспорить, что сегодня он не завтракал, да и обедать вряд ли будет после того, как при мне выкурил столько сигарет.

– Вот и нет, сэр, как раз сегодня утром он очень хорошо позавтракал. Уж не помню, когда он последний раз так хорошо кушал. А на обед заказал целую тарелку отбивных. Я сама удивляюсь, потому что лично я, после того как зашла в ту комнату и увидела бедного мистера Смита на полу, на еду вообще смотреть не могу. Но люди-то всякие бывают. У профессора вот аппетит не пропал.

Все утро мы провели в саду. Стэнли Хопкинс отправился в деревню проверять слух о том, что вчера утром на чатамской дороге дети якобы видели какую-то незнакомую женщину. Что касается моего друга, то он, похоже, утратил всякий интерес к этому делу. Никогда еще я не видел его таким равнодушным к проводимому расследованию. Даже важное известие вернувшегося Хопкинса о том, что он нашел этих детей и убедился, что они действительно видели женщину в очках или пенсне, внешность которой в точности совпадала с описанием Холмса, не вызвала у него особенного интереса. Слегка оживить его смогла Сьюзен, поджидавшая нас у обеденного стола, чтобы сказать, что мистер Смит вчера утром выходил на прогулку и вернулся всего за полчаса до трагедии. Для меня значение этого факта осталось непонятным, но по лицу Холмса я увидел, что он полностью укладывается в его расчеты и даже подтверждает их. Неожиданно он вскочил со стула и, глядя на часы, воскликнул:

– Два часа, джентльмены. Пора идти наверх и продолжить разговор с нашим другом профессором.

Старик только что покончил с обедом, и пустые тарелки подтверждали, что у него действительно прорезался прекрасный аппетит, как и говорила экономка. Было что-то причудливое в его облике, когда он повернул к нам львиную голову и сверкнул глазами. Во рту у него тлела неизменная сигарета. На этот раз он был полностью одет и сидел в кресле у камина.

– Ну что, мистер Холмс, уже разгадали тайну? – спросил он, подталкивая моему другу большую жестяную коробку с сигаретами, которая стояла рядом с ним на столике. В ту же секунду.

Холмс протянул руку и получилось так, что коробка отскочила от его пальцев и упала со стола. Следующие несколько минут мы провели, ползая на коленях по всему полу и собирая сигареты, закатившиеся в самые неожиданные места. Когда мы поднялись, я увидел, что глаза моего друга сверкают, а щеки налились краской. Подобные сигналы к битве появлялись на его лице только в самые ответственные моменты.

– Да, – сказал он. – Я разгадал ее.

Мы с Хопкинсом в изумлении уставились на Холмса. По худому лицу старого профессора скользнула насмешливая улыбка.

– Надо же! В саду?

– Нет, здесь.

– Здесь? Когда?

– Только что.

– Вы наверняка шутите, мистер Шерлок Холмс. Вы вынуждаете меня напомнить вам, что это слишком серьезное дело и юмор здесь совершенно неуместен.

– Каждое звено в цепочке моих заключений было проверено мною, профессор Корэм, и в прочности ее я уверен. Что двигало вами, или каково было ваше непосредственное участие в этом странном деле, я пока еще не могу сказать, но, возможно, что через несколько минут об этом вы нам расскажете сами. А пока позвольте мне изложить то, что известно мне, чтобы вы понимали, что я хочу услышать от вас.

Вчера в ваш кабинет вошла леди. Ее целью было завладеть определенными документами, которые хранились в вашем бюро. У леди был свой ключ. Я имел возможность осмотреть ваш ключ и не увидел светлого следа, который непременно остался бы на нем, если бы царапина на дверце бюро была сделана им. Это говорит о том, что вы не были с ней в сговоре и не знали, что она придет. Следовательно, если я правильно понимаю, она явилась для того, чтобы ограбить вас.

Профессор выпустил густое облако дыма.

– Чрезвычайно интересно и поучительно, – сказал он. – Это все, что вы хотели сказать? Раз вам так много известно об этой леди, вы наверняка должны знать, что с ней случилось.

– Я еще дойду до этого. Пока позвольте мне продолжить. На месте преступления ее застал ваш секретарь. Чтобы вырваться из его рук, она нанесла ему удар. Я считаю, что смерть несчастного юноши была случайной. Леди вовсе не собиралась наносить такую ужасную рану. Кроме того, убийцы пользуются приготовленным заранее оружием, а не тем, которое случайно попадает под руку. В ужасе от содеянного она бросилась из комнаты, забыв о том, что в схватке потеряла пенсне, хотя из-за сильной близорукости без него была почти беспомощна. Она побежала по коридору, думая, что это тот самый коридор, по которому она пришла в кабинет. Ее могло сбить то, что в обоих коридорах на полу лежат кокосовые циновки. Свою ошибку она поняла слишком поздно, когда обратный путь был уже перекрыт. Что делать? Вернуться она не могла. Оставаться на месте тоже было опасно. И тогда она решает идти вперед. Женщина поднялась по лестнице, распахнула дверь и оказалась в вашей комнате.

Старик, приоткрыв рот, буравил Холмса взглядом, полным удивления и страха. С видимым усилием он заставил себя собраться, пожал плечами и деланно рассмеялся.

– Все это очень хорошо, мистер Холмс, – промолвил он. – Но в вашей замечательной теории есть один небольшой изъян. Вчера я весь день провел в своей комнате и ни разу из нее не выходил.

– Мне об этом известно, профессор Корэм.

– И вы хотите сказать, что я, лежа на этой кровати, мог не заметить, что в мою комнату вошла женщина?

– Я этого не говорил. Вы заметили это. Вы узнали эту женщину. Вы с ней поговорили. Вы помогли ей скрыться.

И вновь профессор хрипловато рассмеялся. Он встал с кресла, глаза его сверкнули, как раскаленные угли.

– Вы сошли с ума! – вскричал он. – Что за глупость? Как бы я помог ей скрыться? Где я мог ее спрятать?

– Здесь, – бесстрастно сказал Холмс и указал на высокий книжный шкаф в углу комнаты.

Старик вскинул руки, по суровому лицу его прошла страшная судорога, и он рухнул в кресло. В тот же миг шкаф, на который указывал Холмс, повернулся на невидимых петлях и в комнату ворвалась женщина.

– Да! Да! Вы правы, я здесь! – закричала она, и в ее голосе я услышал непривычный иностранный акцент.

Одежда ее была вся в пыли и паутине, которые покрывали стены ее укрытия. Грязные пятна были и на лице женщины, но даже и без них ее вряд ли можно было назвать красивой, поскольку она в точности соответствовала тому описанию, которое дал Холмс, и вдобавок у нее был крупный упрямый подбородок. Плохое зрение и быстрый переход от темноты к свету, очевидно, совершенно лишили ее способности что-либо видеть, потому что, часто моргая, она водила вокруг себя глазами, пытаясь понять, где мы и кто мы. И все же, несмотря на столь плачевный вид, осанка женщины свидетельствовала о благородстве, непокорный подбородок и гордо поднятая голова говорили о мужестве, которые не могли не вызвать уважение и восхищение. Стэнли Хопкинс взял ее за плечо, давая понять, что она арестована, но тут же отпустил, когда леди едва заметным, но полным достоинства властным движением руки дала ему понять, что это излишне. Старик бессильно откинулся на спинку кресла, губы его конвульсивно дергались, тяжелый взгляд был устремлен на женщину.