Агата Кристи - Человек в коричневом костюме Страница 6

Меня не сразу, но все-таки поняли – еще бы, ведь по рассеянности я забрела в бюро находок! – и затем провели в маленькую комнатку к инспектору Мидоусу.

Инспектор Мидоус, рыжеволосый коротышка, обладал, на мой взгляд, удивительно неприятными манерами. Его помощник, тоже в штатском, скромно сидел в уголке.

– Доброе утро! – нервно сказала я.

– Доброе утро, – откликнулся инспектор. – Присаживайтесь, пожалуйста. Насколько я понял, вы хотите сообщить какие-то полезные для нас сведения?

По его тону, однако, чувствовалось, что верит он в это крайне слабо. Я так и вскипела.

– Вы, конечно, слышали о мужчине, которого убили в метро? – спросила я. – У него в кармане нашли направление на осмотр дома в Марлоу.

– А-а, – протянул инспектор, – значит, вы и есть мисс Беддингфелд, что участвовала в дознании?! Мало ли что у мужчины лежало в кармане!.. Ордера на осмотр домов дают очень многим, только других не убивают, как того мужчину.

Я предприняла еще одну попытку:

– И вы не считаете странным, что у мужчины не было билета?

– Билет потерять легче легкого. Со мной лично это не раз случалось.

– И денег у него не нашли!

– Не совсем так, в кармане брюк было немного мелочи.

– Но бумажника-то не было!

– Не все люди носят бумажники или кошельки, – возразил инспектор.

Тогда я решила поискать другой подход:

– А вас не удивляет, что доктор так и не объявился после того происшествия?

– Врачи – занятые люди и часто не читают газет. Вполне возможно, доктор вообще забыл о происшествии.

– По-моему, инспектор, вас ничто не может удивить, – мягко заметила я.

– Да нет, вы преувеличиваете, мисс Беддингфелд. Девушки романтичны, я знаю… любят тайны и все такое прочее. Но у меня очень много дел…

Я поняла намек и встала.

Мужчина, сидевший в углу, робко возвысил голос:

– Может быть, юная леди изложит нам вкратце свои соображения по поводу случившегося, инспектор?

Инспектора не пришлось долго упрашивать.

– Да-да, пожалуйста, мисс Беддингфелд! Вы уж не обижайтесь на нас. Что ходить вокруг да около? Лучше выскажите прямо, что у вас на уме.

Я колебалась: с одной стороны, мне хотелось потешить уязвленное самолюбие, а с другой – не терпелось изложить свои соображения. Наконец я решила поступиться самолюбием.

– На дознании вы утверждали, что случившееся не было самоубийством, – напомнил инспектор.

– Да, я совершенно в этом уверена. Того человека что-то напугало. Но что? Кто? Во всяком случае, не я. Вполне возможно, что кто-то шел вслед за нами по платформе… кто-то, кого он узнал.

– Вы видели кого-нибудь?

– Нет, – призналась я. – Я не оборачивалась. Ну а как только труп подняли с рельсов, к нему кинулся какой-то мужчина, назвавшийся доктором.

– Не вижу в этом ничего необычного, – сухо проронил инспектор.

– Да, но он не был доктором!

– Что-о?

– Он не был доктором, – повторила я.

– Откуда вы знаете, мисс Беддингфелд?

– Трудно сказать… Вообще-то во время войны я работала в госпитале и видела, как врачи обращаются с покойниками. Их движения профессионально ловки и бесстрастны, чего нельзя сказать о том мужчине. Ну, и потом… врачи обычно не слушают сердцебиение, прикладывая ухо к правой стороне тела.

– А он слушал сердце справа?

– Да, но в тот момент я не отдала себе в этом отчет, хотя и почувствовала что-то неладное… А вернувшись домой, я стала вспоминать и наконец поняла, откуда у меня возникло ощущение несуразности происходящего.

– Гм-м, – пробормотал инспектор и медленно потянулся за ручкой и бумагой.

– Ощупывая грудную клетку пострадавшего, – продолжала я, – так называемый «доктор» мог преспокойно обчистить карманы погибшего.

– Мне в это не очень-то верится, – протянул инспектор. – Но хорошо… Вы могли бы нам описать того человека?

– Высокий, широкоплечий, он был в темном пальто, черных ботинках и котелке. Еще я запомнила черную бородку клинышком и солнечные очки в золотой оправе.

– Если убрать пальто, бороду и очки, то ничего и не останется, – проворчал инспектор. – Ваш «доктор» мог бы в пять минут до неузнаваемости сменить внешность… что он, конечно же, и не преминул сделать, если, как вы утверждаете, это вор-карманник.

Ничего подобного я не утверждала и с той минуты махнула на инспектора рукой, сочтя его абсолютно безнадежным тупицей.

– Вам больше нечего сказать? – спросил инспектор, видя, что я собираюсь уходить.

– Нечего, – сказала я и не преминула нанести ему последний удар: – Кстати, голова того человека была брахицефальной. А это не так-то просто изменить.

Я с удовольствием отметила, что перо инспектора Мидоуса нерешительно зависло над бумагой. Он совершенно определенно не знал, как писать слово «брахицефальная».

5

Клокоча от негодования, я неожиданно легко решилась на следующий шаг. Еще во время посещения Скотленд-Ярда у меня созрел план… Я намеревалась осуществить его, если встреча со следователем не принесет желаемых результатов (а она оказалась в высшей степени неудовлетворительной). Но план требовал немалого мужества…

Однако в порыве гнева человек нередко с легкостью совершает поступки, на которые в нормальном состоянии никогда бы не отважился. Недолго думая, я отправилась прямо к лорду Нэсби.

Лорд Нэсби был миллионер, владелец «Дейли Баджет». Вообще-то ему принадлежало еще несколько газет, но «Дейли Баджет» считалась его любимым детищем. Домовладельцы Англии знали его именно как хозяина этого издания. В печати совсем недавно рассказывалось о распорядке дня сего великого мужа, а потому я знала, где его искать. В этот час он работал дома, диктовал что-нибудь своей секретарше.

Разумеется, я не рассчитывала на то, что любая девица, которой взбредет в голову явиться к лорду Нэсби, удостоится аудиенции. Но я позаботилась об этой стороне дела. В холле у Флеммингов, на подносе для визитных карточек, я заметила карточку маркиза Лоумсли, одного из пэров Англии. Я взяла ее, аккуратно стерла хлебным мякишем все надписи и нацарапала карандашом: «Пожалуйста, уделите мисс Беддингфелд несколько минут». Авантюристки не больно разборчивы в средствах!

Хитрость удалась. Напудренный лакей взял карточку и куда-то ее отнес. После чего появился бледный секретарь. Наша словесная дуэль окончилась в мою пользу. Сдавшись, секретарь удалился. Потом пришел опять и попросил меня следовать за ним. Я послушалась и вошла в большую комнату. Испуганная стенографистка промелькнула мимо меня, словно призрак. Затем дверь затворилась, и я оказалась лицом к лицу с лордом Нэсби.

Крупный мужчина… Большеголовый. Большелицый, с большими усами и большим животом… Я осеклась. Ведь я пришла сюда не для того, чтобы разглядывать живот лорда Нэсби. А он уже рычал на меня:

– Ну, так что же? Что нужно от меня Лоумсли? Вы его секретарша? В чем дело?

– Начну с того, – сказала я, стараясь говорить как можно хладнокровней, – что я не знаю лорда Лоумсли и он наверняка не слышал о моем существовании. Я взяла его визитную карточку в доме, где сейчас гощу, и сама сделала эту надпись. Мне было важно увидеть вас.

На какую-то долю секунды мне показалось, что лорда Нэсби хватит удар. Но, судорожно проглотив слюну, он все же взял себя в руки.

– Я восхищаюсь вашим хладнокровием. И если вам удастся меня заинтересовать, то наша встреча сможет продлиться еще две минуты. Но не больше!

– Этого достаточно, – ответила я. – А насчет заинтересовать – будьте покойны. Дело касается загадки Милл-Хауза.

– Если вы нашли «человека в коричневом костюме», свяжитесь с редактором, – торопливо перебил меня лорд Нэсби.

– Если вы будете меня перебивать, – решительно произнесла я, – мне не хватит двух минут. Я не нашла «человека в коричневом костюме», но вполне могу это сделать.

Стараясь как можно лаконичней излагать свои мысли, я рассказала Нэсби о несчастном случае в подземке и о том, какие я сделала выводы. Когда рассказ был закончен, лорд Нэсби неожиданно спросил:

– А откуда вы знаете про брахицефалов?

Я назвала папино имя.

– А, «человек – предок обезьяны»? Да? Ну что ж, похоже, у вас есть голова на плечах, милая барышня. Но вообще-то история ваша не ахти. Не за что зацепиться. А значит, нам от нее никакого толку.

– Нисколько не сомневаюсь.

– Но тогда что вы хотите?

– Хочу устроиться к вам репортером, чтобы расследовать это дело.

– Невозможно. Мы уже отрядили специального корреспондента.

– Зато у меня специально для вас есть кое-какие соображения…

– Те, что вы мне поведали?

– О нет, лорд Нэсби. У меня осталось кое-что про запас.

– Ах, неужели? Да, вы положительно умны! Я слушаю…

– Садясь в лифт, так называемый доктор обронил какую-то бумажку. А я ее подняла. Она пахла нафталином. От погибшего тоже пахло нафталином. А от доктора – нет. Поэтому я сразу догадалась, что доктор вытащил записку из кармана покойника. В записке было два слова и несколько цифр.