Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи Страница 6

— Мистер Гудвин рассказывал мне о вас, а также о неблагоприятном решении жюри относительно вашего клиента. Примите мои соболезнования.

— Он сказал вам, что вы обо мне еще услышите?

— Да, он и это упомянул.

— Хорошо. Вот я уже здесь, — Фрейер явно не мог оценить по достоинству большое кожаное кресло, используя лишь его переднюю половину, — Гудвин сказал мне, что ваше объявление в сегодняшних газетах не имеет к моему клиенту никакого отношения. Еще он утверждает, будто вы слыхом не слыхивали ни о каком Питере Хейзе. Я ему, естественно, не поверил. Не проходит и часа, как он появляется в суде, где слушается дело Питера Хейза, что, разумеется, нуждается в объяснении, за которым я сюда и пришел. Уверен: мой клиент не виновен. Он всего лишь жертва дьявольского заговора. Не берусь утверждать, что ваше объявление — часть этого заговора. Признаться, не вижу в этом никакого смысла, поскольку оно появилось в день оглашения решения жюри, однако я намереваюсь…

— Мистер Фрейер, прошу вас, не надо брызгать слюной, это не гигиенично. — Вульф отгородился от него ладонью. — Я могу значительно облегчить вашу жизнь.

— Нет. Сперва объясните мне, что значат ваши фокусы?

— Я вас понимаю. Вот почему и намереваюсь сделать то, что делаю крайне редко и лишь по принуждению. Сейчас это вызвано чрезвычайностью ситуации. Я скажу вам то, что рассказал мне мой клиент. Вы являетесь членом нью-йоркской коллегии адвокатов, не так ли?

— Да.

— И официальным защитником Питера Хейза?

— Да.

— Тогда я доведу до вашего сведения кое-что, не подлежащее разглашению.

Фрейер сощурил глаза.

— Я не обязан хранить в тайне то, что может послужить интересам моего клиента.

— От вас этого никто не требует. Единственное, что от вас требуют, так это уважать тайну другого человека. Интересы вашего клиента и моего клиента могут пересечься, а могут и не пересечься. Если они пересекутся, мы посмотрим, что тут можно извлечь, если же нет, я буду рассчитывать на ваше благоразумие. Итак, опубликованию этого объявления предшествовал…

Он рассказал ему все начистоту. Он не стал пересказывать дословно нашу длительную беседу с Джеймсом Хэролдом, но и ничего из нее не утаил. Когда он завершил свой рассказ, Фрейер имел полное представление, как обстояли дела на четыре часа сегодняшнего дня, то есть на тот самый момент, когда он позвонил в нашу дверь. Адвокат был хорошим слушателем и всего дважды прервал рассказ Вульфа: один раз что-то уточнил, другой — мимолетно взглянул на наш толстый и грязный ковер.

— Я не исключаю, что вы можете потребовать от меня физического подтверждения всему сказанному, — сказал Вульф. — Вы можете поставить под сомнение свидетельство мистера Гудвина, однако советую вам посмотреть его рапорт — пять страниц на машинке. Или же позвонить лейтенанту Мэрфи, анонимно, как вы понимаете. Что касается последнего, то здесь я целиком и полностью от вас завишу. Признаться, я бы не хотел, чтобы он занялся расследованием возможной связи между вашим П.Х. и моим.

— С подтверждением можно и подождать, — снизошел Фрейер. — Надо быть идиотом, чтобы выдумать все это, мне же известно, что вы отнюдь не идиот. — Он уселся поудобней и даже откинулся на спинку кресла. — Я вас слушаю.

— Осталось совсем немного. Когда вы сказали мистеру Гудвину, что вам неизвестно, откуда родом ваш клиент и что у него нет родственников, он решил взглянуть на этого Питера Хейза и с этой целью направился в суд. Он увидел подсудимого, когда того ввели в зал суда и все еще колебался, но когда было оглашено решение присяжных заседателей и ваш клиент вскочил и обвел взглядом зал, у него было уже совершенно другое лицо. Как считает мистер Гудвин, сходство с юношеской фотографией Пола Хэролда оказалось почти стопроцентным. Вы попросили у меня разрешения взглянуть на фотографию, и я, как вы помните, просил вас обождать. Теперь я сам прошу вас на нее взглянуть. Арчи!

Я достал из ящика стола одну из фотографий и передал ее Фрейеру. Он посмотрел внимательно, закрыл глаза, открыл их и снова посмотрел.

— Возможно. Вполне возможно. — Он снова посмотрел на фотографию. — Или нет. — Он перевел взгляд на меня. — Вы сказали, у него было совершенно другое лицо, когда он обвел взглядом зал после оглашения решения жюри? Что за лицо?

— В нем появилась жизнь. Оно стало… одухотворенным. Я говорил мистеру Вульфу, что у меня создалось впечатление, будто он пытался дать понять кому-то, чтобы его оставили в покое.

Фрейер замотал головой.

— Я никогда не видел его таким. В первое же наше свидание он заявил мне, что он, можно сказать, умер. Что его жизнь была и есть сплошное отчаяние.

— То есть, насколько я понял, вы вполне допускаете, что этот человек может быть Полом Хэролдом, — сказал Вульф. — У вас нет никаких фактов, доказывающих обратное. Так?

— Так, — адвокат задумался. — Никаких фактов. Он отказался обсуждать свое прошлое и сказал, что все его родственники умерли. Это, разумеется, настроило против него окружного прокурора. Вы сами понимаете, как это бывает.

Вульф кивнул.

— Итак, вам хотелось бы иметь подтверждение моему сообщению?

— Нет. Я принимаю его в таком виде. Как я уже сказал вам, я не считаю вас идиотом.

— Я польщен. Теперь давайте обсудим положение дел. Мне бы хотелось задать вам парочку вопросов.

— Валяйте.

— Ваш клиент в состоянии платить?

— Нет. Конечно, нет. Это не составляет никакого секрета. Я взял дело по просьбе одного своего друга, главы рекламного агентства, в котором он работает, вернее, работал. Все без исключения коллеги питают к нему симпатию и говорят о нем только хорошее. Его друзья и знакомые — тоже, я с ними общался и мог бы собрать десятки письменных характеристик, если бы это могло помочь делу. Но помимо тюремной решетки он воздвиг еще один барьер между собой и окружающим миром. И это касается даже его ближайших друзей.

— Значит, если он на самом деле Пол Хэролд, это нам очень даже поможет. Мой клиент человек состоятельный. Я вовсе не взываю к вашему корыстолюбию, однако каждый должен получать плату за свои даже и скромные труды. Раз вы убеждены в невиновности вашего клиента, вам захочется подать апелляцию, что стоит недешево. Мой второй вопрос: вы поможете нам развеять сомнения? Сумеете ли вы выяснить, и чем скорее, тем лучше, является ли ваш П.Х. моим П.Х.?

— Что ж… — Фрейер поставил локти на подлокотники кресла и сложил вместе ладони. — Даже не знаю, что вам ответить. Он очень трудный человек и не стал давать показания, хотя я добивался изо всех сил. Я даже не знаю, с какого бока к нему подъехать. Уверен, он будет все отрицать, поскольку не пожелал рассказать мне о своем прошлом. К тому же может случиться так, что я больше не смогу представлять его интересы. — Он вдруг резко подался вперед и его глаза блеснули. — А я хочу их представлять! Я уверен, что он стал жертвой заговора и еще есть возможность собрать доказательства!

— Тогда, если позволите, я поставлю вопрос таким образом: согласны ли вы с тем, что было бы очень желательно установить, что он — Пол Хэролд? — промурлыкал Вульф.

— Разумеется. Вы сказали, ваш клиент живет в Омахе?

— Да. Он отбыл туда вчера вечером.

— Дайте телеграмму, чтобы приехал и расскажите, как обстоят дела, а я постараюсь устроить ему встречу с моим клиентом.

Вульф покачал головой.

— Не пойдет. Естественно, если я буду знать наверняка, что человек, обвиняемый в убийстве, его сын, мне придется ему об этом сказать, но я не собираюсь говорить ему, что мне кажется, будто обвиненный в убийстве — его сын и попросить его это подтвердить. Если окажется, что это не его сын, что тогда? Тогда он попросту будет считать меня кретином. Я предлагаю следующее: устройте так, чтобы мистер Гудвин увиделся и побеседовал с вашим клиентом.

— Каким образом я смогу это сделать? — адвокат нахмурился. — И зачем? Гудвин с ним уже виделся.

— Я сказал «и побеседовал», — Вульф повернулся ко мне. — Арчи, сколько времени тебе потребуется для того, чтобы прийти к окончательному заключению?

— С глазу на глаз?

— Да. Ты, он и охранник.

— Черт с ним, с охранником. Могло бы хватить пяти минут. Но лучше пусть будет десять.

Вульф снова повернулся к Фрейеру.

— Вы не знаете мистера Гудвина, зато я его хорошо знаю. Он сумеет сделать все таким образом, что вас никто ни в чем не сможет обвинить. Он всегда готов вызвать огонь на себя. Можете сказать окружному прокурору, что Гудвин помогает вам кое-что установить. Что касается вашего клиента, то Гудвин сам все ему объяснит. — Он взглянул на стенные часы. — Все можно было бы проверить уже сегодня вечером. Сейчас. Приглашаю вас со мной пообедать. Чем скорей закончим, тем лучше.

Однако Фрейер оказался несговорчивым малым. Он упирал на то, что ему самому трудно столь поздно попасть к заключенному в тюрьму, к тому же необходимо все обдумать — отложить дело до утра. Когда Вульф понимает, что во имя работы нужно уступить, ему удается держать себя в руках, в силу чего наше совещание закончилось на гораздо более дружественной ноте, чем началось. Я вышел в холл вместе с Фрейером, помог ему одеться и проводил до самого порога.